Меня зовут Антонина. Год назад, после того как мой зять Игорь «прогорел» со своим бизнесом, они с моей дочерью Олей переехали ко мне. Я была только рада — дом ожил. Но очень скоро я поняла, что из хозяйки квартиры я превратилась в прислугу.
Игорь, человек обаятельный снаружи и гнилой внутри, быстро взял все в свои руки. Сначала он вежливо отодвинул меня от готовки: «Мама, вы устали, мы сами». Потом — от уборки. А потом начал выдавать мне деньги на продукты из моей же пенсии, которую переводили на его карту «для удобства». Я оказалась пленницей в собственном доме. Оля, моя дочь, во всем слушалась мужа и только виновато опускала глаза.
Апогей наступил месяц назад. Игорь отмечал свой сорокалетний юбилей. — Антонина Павловна, — официально обратился он ко мне за ужином. — Мы с Олей решили, что вам нужен покой и уход. После моего дня рождения мы перевезем вас в хороший частный пансионат. Я уже все устроил. Я посмотрела на дочь. Она смотрела в тарелку. — А юбилей? — тихо спросила я. — А юбилей мы отпразднуем здесь, — широко улыбнулся зять. — Гостей будет много, человек пятьдесят. Ну не в ресторане же ютиться. Вы пока поживете в маленькой комнате, чтобы зал освободить.
Он выселял меня из моей квартиры, чтобы отпраздновать свой день рождения. А потом — сдать в утиль, как старую мебель. В тот момент я не заплакала. Во мне что-то выгорело дотла, оставив после себя только холодную, спокойную решимость. — Хорошо, Игорь, — сказала я так кротко, что он даже удивился. — Как скажешь. Можно я хотя бы приглашу на твой праздник одного своего гостя? В качестве подарка. — Кого еще? — поморщился он. — Старого друга семьи. Он давно хотел с тобой познакомиться. — Ладно, — милостиво разрешил он, уверенный, что речь идет о каком-нибудь таком же пенсионере, как я. — Только пусть в приличном виде придет.
Весь следующий месяц я была идеальной тещей. Тихой, покорной, услужливой. Помогала составлять меню, драила квартиру. Игорь и Оля расслабились. Они видели перед собой сломленную старуху.
И вот настал тот день. Квартира гудела, как улей. Важные друзья Игоря, дорогие подарки, шампанское рекой. Я сидела в уголке, стараясь быть незаметной. Наконец, именинник, раскрасневшийся от выпитого и самодовольства, встал с бокалом для главного тоста. — Друзья! — начал он громко. — Я хочу выпить за семью! Семья — это наша крепость! Это место, где мы заботимся о наших стариках, где мы чтим традиции… В этот самый момент в дверь позвонили.
— А вот, наверное, и мой подарок, — сказала я тихо, но так, что несколько человек обернулись. На пороге стоял элегантный, седовласый мужчина в дорогом костюме с портфелем в руках. Это был Аркадий — мой «старый друг семьи». А еще — лучший в городе адвокат по бракоразводным процессам и имущественным спорам.
— Простите, я не вовремя? — вежливо спросил он, оглядывая собрание. — Вы очень вовремя, Аркадий, — сказала я, вставая. — Игорь, познакомься. Это мой гость. И мой официальный представитель.
Игорь ничего не понимал. А я продолжила, обращаясь уже ко всем гостям: — Мой дорогой зять только что говорил о заботе о стариках. И я очень ценю его заботу. Настолько, что сегодня утром подписала дарственную. Я дарю эту квартиру. Оля ахнула. Игорь впился в меня глазами, в которых уже загорелся огонек жадности. — Мама, что вы!.. — начала было дочь. — Я дарю эту квартиру благотворительному фонду «Теплый дом», который помогает одиноким матерям с детьми, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, — закончила я громко и отчетливо. — Вот, Аркадий, передайте, пожалуйста, документы их представителю.
Что было дальше — было похоже на сцену из фильма. Гробовая тишина. Отвисшая челюсть Игоря. Слезы Оли. Изумленные лица гостей. — Как… вы не имели права! — прохрипел зять. — Имела, — мягко ответил Аркадий. — Квартира была куплена Антониной Павловной до брака с вашим покойным тестем. Это ее личная собственность. И она вольна распоряжаться ею по своему усмотрению. Кстати, — добавил он, заглядывая в бумаги, — уведомление о выселении вам и вашей супруге будет направлено завтра утром. У вас будет тридцать дней, чтобы освободить помещение.
Я взяла свою сумочку и пошла к выходу. — Мама, куда вы?! — закричала мне в спину дочь. Я обернулась в дверях. — В пансионат, дочка. Только не в тот, что вы мне выбрали. А в пятизвездочный отель на берегу моря. Я думаю, я заслужила небольшой отпуск.
Я закрыла за собой дверь, оставив их разбираться с последствиями своего собственного праздника. Я не чувствовала злорадства. Я чувствовала только огромное, безграничное облегчение. Моя тихая жизнь закончилась. Начиналась новая.
Как вы считаете, что страшнее: явная ненависть или забота, которая на самом деле является удушающим контролем? И имела ли я право на такой жестокий, но справедливый ответ?