Об авторе: Мария Солянова, к.полит.н., н.с. Центра североамериканских исследований ИМЭМО РАН
В современной системе международных отношений, характеризующейся растущей поляризацией и эрозией миропорядка, израильско-палестинский конфликт остается одним из трудноразрешимых и дестабилизирующих факторов глобальной политики. В этом сложном геополитическом контексте решение правительства Канады под руководством премьер-министра Марка Карни, объявленное 21 сентября 2025 г.[1], о формальном признании государства Палестина представляет собой событие исключительной важности. Данный акт знаменует собой не только фундаментальный пересмотр канадской внешнеполитической доктрины, но и является индикатором более широких тектонических сдвигов в подходе западных держав к урегулированию конфликта. Традиционно выступая в качестве одного из наиболее последовательных союзников Израиля, Оттава, таким образом, демонстрирует готовность к переоценке своей устоявшейся позиции под давлением комплекса факторов, включающих обострение гуманитарной катастрофы, рост общественного давления внутри страны и новые геополитические реалии.
Формальное провозглашение независимости государства Палестина состоялось 15 ноября 1988 г., когда Палестинский национальный совет на сессии в Алжире принял соответствующую декларацию, де-факто признав резолюции ООН и концепцию двух государств. С тех пор палестинскую государственность признало подавляющее большинство стран-членов ООН, число которых к 2025 г. превысило 140. Однако ведущие западные державы, включая Соединенные Штаты, Великобританию, Германию и Канаду, долгое время придерживались консолидированной позиции, согласно которой признание палестинского суверенитета должно стать итогом, а не предпосылкой прямых двусторонних переговоров с Израилем.
Политика Канады в этом вопросе прошла сложную эволюцию. В 1947 г. Канада была в числе стран, поддержавших резолюцию о разделе, что отражало ее приверженность новосозданным многосторонним институтам. В последующие десятилетия Канада стремилась играть роль беспристрастного посредника и активного участника миротворческих миссий ООН. Однако с течением времени, особенно в период правления консервативных правительств, канадская политика начала демонстрировать заметный сдвиг в сторону безоговорочной поддержки Израиля. Апогеем этого курса стало премьерство С. Харпера, который позиционировал Канаду как самого стойкого и верного союзника Израиля на международной арене, часто выступая с критикой резолюций ООН, осуждающих израильскую политику. С приходом к власти либеральных правительств Дж. Трюдо и, впоследствии, М. Карни, внешнеполитический курс Оттавы начал корректироваться в сторону более сбалансированного подхода. Администрация Карни сделала особый акцент на укреплении многосторонней дипломатии и поиске решений для глобальных гуманитарных кризисов. Именно в этой логике следует рассматривать заявление от 21 сентября 2025 г., в котором признание Палестины было представлено не как односторонний демарш, а как скоординированный с международными партнерами, включая Великобританию, Австралию и Португалию, шаг, направленный на сохранение жизнеспособности принципа «двух государств для двух народов». Премьер-министр Карни отметил, что этот акт сопровождается предложением комплексной поддержки в государственном строительстве Палестины, включая содействие в проведении реформ Палестинской национальной администрации, организацию всеобщих выборов в 2026 г. без участия движения ХАМАС и реализацию программы демилитаризации палестинских территорий.
Решение канадского правительства было детерминировано совокупностью взаимосвязанных факторов, как внешних, так и внутренних. Первостепенным катализатором стала беспрецедентная эскалация насилия в секторе Газа, последовавшая за террористической атакой ХАМАС на Израиль в октябре 2023 г. Масштабная военная операция Израиля, приведшая к жертвам среди мирного населения и гуманитарной катастрофе, вызвала мощную волну международного осуждения и кардинально изменила общественный дискурс на Западе. Во-вторых, правительство Карни испытывало нарастающее давление внутри страны. Широкие общественные движения, правозащитные организации, академические круги и значительная часть канадской диаспоры арабского и мусульманского происхождения активно лоббировали признание Палестины. Особую роль играла позиция Новой демократической партии (НДП), которая, являясь ключевым партнером либерального правительства меньшинства, последовательно выступала с данной инициативой, делая ее важным элементом внутриполитической повестки. В-третьих, шаг Канады вписывается в более широкий международный тренд. Признание Палестины со стороны таких европейских стран, как Норвегия, Ирландия и Испания в мае 2024 г., создало важный прецедент, продемонстрировав, что даже в рамках западного альянса возможны расхождения с позицией США. Координированный характер объявления 21 сентября 2025 г. совместно с Великобританией и Австралией свидетельствует о формировании новой коалиции «средних держав», стремящихся реанимировать зашедший в тупик мирный процесс.
Признание не было спонтанной реакцией, а являлось результатом длительной дипломатической подготовки в преддверии 80-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, на которой палестинская делегация планировала вновь поднять вопрос о получении статуса полноправного члена организации. Для Канады, чья национальная идентичность исторически связана с миротворчеством, этот шаг стал способом вернуть себе роль активного и авторитетного игрока на ближневосточной арене. Если ранее Оттава воздерживалась от признания, опасаясь, что это подорвет прямые переговоры, то теперь в канадском истеблишменте возобладало мнение, что именно стагнация переговорного процесса требует новых, более смелых подходов. Немаловажную роль играет и экономический прагматизм. Признание позволяет Оттаве претендовать на роль честного посредника, что в перспективе может открыть канадским компаниям доступ к будущим проектам по восстановлению палестинской экономики и инфраструктуры, особенно в таких секторах, как возобновляемая энергетика, образование и здравоохранение.
Аргументация в пользу решения Канады строится на нескольких фундаментальных опорах, сочетающих принципы международного права, гуманитарные соображения и стратегический расчет. Во-первых, данный акт приводится в соответствие с целым рядом резолюций Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН, прежде всего резолюциями 242 (1967) и 338 (1973), которые призывают к выводу израильских войск с оккупированных в 1967 г. территорий и постулируют необходимость справедливого урегулирования. Как страна-подписант Женевских конвенций, Канада апеллирует к обязанности защищать права гражданского населения на оккупированных территориях и поддерживать право палестинского народа на самоопределение, закрепленное в Уставе ООН. Во-вторых, признание рассматривается как инструмент стимулирования внутренних реформ в Палестинской национальной администрации. Обусловив свою финансовую и политическую поддержку проведением демократических выборов без участия ХАМАС и осуществлением реформ в секторе безопасности, правительство Карни стремится усилить позиции умеренных палестинских сил и повысить легитимность ПНА как единственного законного представителя палестинского народа. В-третьих, этот шаг призван укрепить позиции Канады на глобальной арене, особенно среди стран Глобального Юга, где ее прежняя политика часто воспринималась как чрезмерно прозападная и несамостоятельная. Общественное мнение внутри страны также является легитимирующим фактором: социологические опросы, проведенные в 2024-2025 гг., демонстрировали, что более 60% канадцев поддерживают двухгосударственное решение[2], а массовые протесты, включая студенческие в университетах Торонто и Монреаля, создали мощный фон общественного запроса на более активную и справедливую политику.
С другой стороны, критики данного решения выдвигают весомые контраргументы, акцентируя внимание на потенциальных угрозах безопасности и дипломатических рисках. Консервативная оппозиция в Канаде во главе с П. Пуальевром охарактеризовала этот шаг как «награду за терроризм», утверждая, что он легитимизирует палестинское руководство в момент, когда одна из его ведущих фракций, ХАМАС, не отказалась от насильственных методов борьбы и не признает право Израиля на существование. Израильские официальные лица и аналитики, в свою очередь, отмечают, что одностороннее признание является нарушением духа и буквы Соглашений Осло 1993 г., которые предполагали, что окончательный статус палестинских территорий должен быть определен путем прямых переговоров и взаимных уступок. Для Канады это решение чревато серьезным осложнением двусторонних отношений с Израилем, которые охватывают не только торговлю, но и тесное сотрудничество в сфере высоких технологий, разведки и кибербезопасности. Более того, существует риск возникновения трений в отношениях с Соединенными Штатами. Данный шаг расходится с традиционной американской политикой и может создать напряженность в рамках таких ключевых альянсов, как НОРАД. Внутриканадский дискурс также не был однородным. Некоторые критики назвали решение «колониальным» и «патерналистским», указывая на то, что навязывание Палестине условий (выборы без ХАМАС, демилитаризация) является вмешательством в ее суверенные дела. Наконец, скептики отмечают, что символический акт признания сам по себе не решает ключевых практических проблем конфликта – статуса Иерусалима, проблемы беженцев и поселений – и может спровоцировать новый виток насилия.
Последствия данного решения для Канады носят комплексный и противоречивый характер. В дипломатическом плане Оттава, несомненно, укрепляет свой авторитет в ООН и среди развивающихся стран, что может способствовать ее избранию в непостоянные члены Совета Безопасности и открыть новые возможности для экономического сотрудничества с арабским миром.
Внутри страны решение вызвало поляризацию, особенно в рамках многочисленной и влиятельной еврейской общины, что может иметь электоральные последствия для Либеральной партии. В региональном масштабе признание со стороны члена G7 может создать «эффект домино», подтолкнув другие колеблющиеся страны к аналогичным шагам, тем самым усиливая международное давление на Израиль.
В заключение следует констатировать, что решение Канады о признании государства Палестина является смелым и рискованным стратегическим маневром, знаменующим отход от многолетней парадигмы выжидательной дипломатии. Он является попыткой сбалансировать приверженность принципам международного права и гуманизма с прагматическими интересами укрепления собственного глобального влияния. 21 сентября 2025 г. вошло в историю как день, когда Канада заявила о себе как о субъекте, готовом к нетривиальным и противоречащим американской политике действиям на мировой арене. Эффективность этого подхода в достижении устойчивого мира покажет лишь время, но его символическое и политическое значение очевидно.
Примечания:
[1] https://www.pm.gc.ca/en/news/statements/2025/09/21/statement-prime-minister-carney-on-canada-recognition-state-palestine
[2] https://www.ctvnews.ca/canada/article/majority-of-canadians-support-palestine-recognition-even-if-trump-objects-amid-trade-dispute-survey/