Глава 38. Опасная игра
После исповеди ночь прошла беспокойно. Вика просыпалась несколько раз, хваталась за телефон — но новых сообщений не было. Утро встретило её серым небом и криком соседки в коридоре: «Кто занял чайник?!» Жизнь вокруг оставалась обычной, только внутри у неё всё горело.
Днём она решилась первой. Написала коротко:
— Вы думаете обо мне?
Сообщение висело, пока она ходила на пары, записывала формулы, слушала шутки Лены. Внутри всё сжималось.
Только вечером пришёл ответ:
— Думаю не о тебе. О том, что ты можешь потерять.
Холодно. Отстранённо. Будто рубанул по живому.
Вика долго смотрела на экран. Потом написала:
— А если я готова рисковать?
Ответ:
— Значит, ты уже играешь.
Она перечитала эти слова десятки раз. «Уже играешь». Это было признанием. И приговором одновременно.
Следующие дни стали похожи на экзамен. Она писала реже, он отвечал ещё короче. Иногда просто «да» или «нет». Иногда — цитатой, которую нужно было разгадывать.
— Вы когда-нибудь боялись? — спросила она однажды.
— Страх — лучший учитель, — ответил он.
И всё. Ни пояснений, ни продолжения.
Вика понимала: он проверяет её. Смотрит, выдержит ли она холод. Это была игра на выживание, где нельзя показывать слабость.
В общаге Таня подшутила:
— Ты всё время смотришь в телефон, будто ждёшь мессии.
— Может, так и есть, — тихо ответила Вика.
Она стала меньше спать, больше гулять по городу. Ища его, но не находя. На Комсомольской ловила отражения в витринах: вдруг он пройдёт мимо? На площади Ленина задерживалась у афиш, как будто сама ждала выхода на сцену.
Каждое молчание с его стороны становилось невыносимым. Но каждое короткое сообщение — вознаграждением.
Вечером она снова решилась:
— А если я скажу, что хочу быть ближе?
Он ответил почти сразу:
— Тогда будь готова к тому, что близость — это не тепло.
Эти слова обожгли. Она сидела у окна, слышала, как Лена смеётся с Таней, и понимала: её жизнь разделилась окончательно. Здесь — общага, пары, пустяки. Там — он и его игра, в которой нет места для смеха.
У зеркала она смотрела на себя долго. Лицо усталое, но в глазах — огонь.