— Мой сын заслуживает лучшего, чем содержать твоих престарелых родителей, — заявила Валентина Петровна, входя в кухню без стука, как всегда.
Лида стояла у плиты и помешивала суп. Руки у неё дрожали, но она старалась не показывать волнения.
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — тихо сказала она. — Игорь ещё не пришёл с работы.
— Мне не Игорь нужен, а разговор с тобой, — отрезала свекровь и плюхнулась на стул. — Вот что я тебе скажу, дорогая моя. Твои родители уже полгода у вас живут, а толку никакого. Только деньги едят и место занимают.
Лида повернулась к ней лицом. В глазах стояли слёзы, но голос был ровным.
— Мои родители больные люди. Маме восемьдесят два года, у неё после инсульта правая сторона не работает. Папе восемьдесят пять, он почти не видит. Им некуда больше идти.
— А мне какое дело до твоих родителей? — фыркнула Валентина Петровна. — У меня один сын, и я не собираюсь смотреть, как он из-за твоих старичков надрывается. Работает как каторжный, а деньги уходят на лекарства и памперсы.
— Игорь не жаловался, — сказала Лида. — Он понимает, что...
— Игорь у нас добрый, вот и молчит! — перебила свекровь. — А я не молчу. Пора тебе определиться, дочка. Либо родители, либо семья. Третьего не дано.
Лида отвернулась к плите. Суп уже готов был, но она всё мешала и мешала, чтобы не смотреть на злое лицо свекрови.
— Валентина Петровна, они мои родители. Я их не брошу.
— Тогда и семьи у тебя не будет, — холодно сказала та. — Игорь хороший мужик, найдёт себе другую. Помоложе, побойчее. Которая семью ставить будет на первое место, а не чужих стариков.
В этот момент послышались шаги в коридоре. Игорь пришёл с работы.
— Мама? — удивился он, увидев её на кухне. — Что-то случилось?
— А должно что-то случиться, чтобы мать сына навестила? — спросила Валентина Петровна, сразу изменив тон на сладкий. — Вот зашла посмотреть, как дела, как здоровье.
Лида молча накладывала суп в тарелки. Руки всё ещё дрожали.
— Дела нормально, — сказал Игорь, целуя жену в щёку. — Устал только. Сегодня до девяти работал.
— До девяти? — ахнула мать. — Сынок, да ты себя угробишь! Зачем столько работать?
Игорь переглянулся с женой. Лида опустила глаза.
— Ну, расходы большие сейчас, — неопределённо сказал он. — Тёщины лекарства дорогие, да и тёсть на учёте у врачей стоит.
— Вот! — вскрикнула Валентина Петровна. — Вот что я и говорю! Сын мой последние соки из себя выжимает, а для кого? Для чужих людей!
— Мама, — устало сказал Игорь, — мы уже это обсуждали. Лидины родители не чужие люди. Они семья.
— Семья — это ты и Лида! — возмутилась мать. — А эти старички... Ну сколько им осталось? Год, два? Зачем губить свою жизнь ради них?
Лида резко встала из-за стола.
— Я пойду посмотрю, как там мама с папой, — сказала она и вышла из кухни.
В комнате родители сидели на кровати и смотрели телевизор. Мама с трудом поворачивала голову, а папа щурился, пытаясь разглядеть экран.
— Лидочка, — позвала мама слабым голосом. — Мы тут думали... Может, нам всё-таки в дом престарелых устроиться? А то вы из-за нас...
— Мама, о чём ты говоришь? — Лида села рядом и взяла материнскую руку. — Никуда вы не поедете. Мы справимся.
— Слышали мы, как свекровь твоя кричала, — сказал отец. — Не глухие ведь совсем. Понимаем, что проблемы создаём.
— Папа, ты мой отец, — твёрдо сказала Лида. — А ты, мама, моя мать. Я вас двадцать лет растила одна, когда муж ушёл. Работала в три смены, чтобы вы не нуждались. Теперь моя очередь о вас заботиться.
Мама заплакала. Слёзы у неё текли только с левой стороны лица — правая после инсульта не работала.
— Мы не хотим, чтобы из-за нас твоя семья развалилась, — прошептала она.
— Никто не развалится, — успокоила их Лида. — Игорь хороший человек, он понимает.
Но когда она вернулась на кухню, Игорь сидел мрачный, а свекровь что-то ему горячо доказывала.
— Лида, — сказал муж, не поднимая глаз. — Мама говорит, что мы можем найти твоим родителям место в хорошем доме престарелых. Она даже узнавала цены.
— И что дальше? — холодно спросила Лида.
— Ну, может, стоит подумать? — неуверенно сказал Игорь. — Там же специалисты, уход профессиональный...
— За восемьдесят тысяч в месяц с каждого, — добавила Валентина Петровна. — Но зато у вас будет своя жизнь. Детей заведёте, съездите куда-нибудь отдохнуть. А то смотрю на вас — молодые, а живёте как старики.
Лида посмотрела на мужа долгим взглядом.
— Игорь, ты действительно так думаешь?
— Я думаю, что нужно все варианты рассмотреть, — осторожно сказал он. — Понимаешь, сил уже нет. Работаю по четырнадцать часов, а денег всё равно не хватает. Может, действительно стоит поискать другое решение?
— Какое другое решение? — Лида чувствовала, как внутри растёт злость. — Сдать родителей в богадельню и забыть про них?
— Не в богадельню, а в специализированное учреждение, — поправила свекровь. — Там и питание нормальное, и врачи, и...
— И чужие люди, — закончила Лида. — Которым наплевать на моих родителей.
Игорь встал и подошёл к окну.
— Лида, пойми. Я устал. Очень устал. Утром встаю в шесть, прихожу в десять вечера. В выходные таскаю твоего отца по врачам, твою маму на процедуры. У нас нет ни одного свободного дня.
— А у меня есть? — вспыхнула Лида. — Я работаю полный день, потом иду домой и до ночи ухаживаю за родителями. Стираю, готовлю, лекарства даю. Но я не жалуюсь!
— Потому что это твои родители! — не выдержал Игорь. — А мне какое дело до них? Я согласился их взять из жалости к тебе, но не на всю жизнь же!
Повисла тишина. Лида стояла посреди кухни и смотрела на мужа как на чужого человека.
— Понятно, — тихо сказала она. — Спасибо за честность.
— Лида, я не это хотел сказать...
— Именно это, — перебила она. — Ты хотел сказать, что мои родители тебе чужие. Что ты устал от них. Что тебе будет лучше без них.
Валентина Петровна довольно улыбалась. План её срабатывал.
— Лидочка, — вкрадчиво сказала она. — Ты же умная женщина. Пойми, молодость проходит. Игорю сейчас тридцать семь, тебе тридцать четыре. Если хотите детей, надо торопиться. А с твоими родителями на шее какие дети?
— Дети у нас есть, — сказала Лида. — Приёмная дочь Катя.
— Ой, да что за дочь в семнадцать лет! — махнула рукой свекровь. — Своих надо рожать, пока время есть.
Игорь молчал и смотрел в окно. Лида видела его профиль и понимала — он уже всё решил. Просто ищет подходящие слова.
— Хорошо, — сказала она. — Я поняла. Завтра начну искать квартиру для себя и родителей.
— Лида! — Игорь резко повернулся. — При чём тут квартира? Никто не говорит, что ты должна уходить!
— А как же иначе? — спросила она. — Родителей я не брошу. Значит, нам надо жить отдельно.
— Но мы же муж и жена...
— Муж и жена должны быть одной семьёй, — сказала Лида. — А у нас получается, что семья — это ты со своей мамой, а я с родителями где-то в стороне.
Валентина Петровна поняла, что дело принимает неожиданный оборот.
— Лида, милая, — заговорила она мягче. — Ну зачем же так кардинально? Может, попробуем найти компромисс?
— Какой компромисс? — устало спросила Лида. — Полбольницы сдать в дом престарелых? Маму оставить, а папу сдать?
— Ну почему ты так... — начал Игорь.
— Потому что я поняла одну простую вещь, — перебила его Лида. — Семья — это когда все друг за друга горой. А у нас что получается? Как только стало трудно, вы сразу решили от балласта избавиться.
Она прошла в комнату к родителям. Те сидели на том же месте, но было видно, что они всё слышали.
— Папа, мама, — сказала Лида. — Завтра идём искать квартиру. Будем жить вместе втроём.
— Лидочка, — заплакала мать. — Ты что делаешь? Зачем семью рушишь из-за нас?
— Не из-за вас, мама, — ответила Лида. — А ради вас. Ради того, чтобы остаться человеком.
Игорь зашёл в комнату следом.
— Лида, давай поговорим спокойно. Может, мы что-то придумаем...
— Игорь, — сказала она, не оборачиваясь. — Ты сегодня показал мне, кто ты такой на самом деле. И твоя мама тоже. Знаешь, что самое страшное? Что я двенадцать лет жила с человеком, которого совсем не знала.
— Это несправедливо, — возмутился он. — Я столько для них сделал! Полгода кормлю, лечу, на руках ношу!
— И требуешь за это благодарности? — повернулась к нему Лида. — Хочешь, чтобы они перед тобой извинялись за то, что состарились и заболели?
— Я ничего не требую! Просто говорю, что так дальше жить нельзя!
— Согласна, — кивнула Лида. — Так жить нельзя. Поэтому мы и уходим.
Отец взял её за руку своей дрожащей ладонью.
— Доченька, — прошептал он. — Мы не хотим, чтобы ты из-за нас...
— Папа, — мягко сказала Лида. — Помнишь, как ты мне в детстве говорил? Что семья — это святое. Что родителей надо любить и уважать не за что-то, а просто потому, что они родители. Так вот, я тебя слушала.
Игорь стоял в дверях и молчал. На лице у него была растерянность.
— Лида, — сказал он наконец. — А если мы попробуем... Ну, ещё месяц подождём? Может, я найду работу с большей зарплатой, и станет легче?
— Игорь, ты не понимаешь. Дело не в деньгах, — ответила Лида. — Дело в том, что ты смотришь на моих родителей как на обузу. И до тех пор, пока ты так думаешь, жить вместе мы не сможем.
— А как я должен на них смотреть? — не выдержал он. — Они же действительно...
— Стоп, — остановила его Лида. — Не договаривай. А то скажешь что-то такое, после чего мы точно не сможем быть вместе.
Валентина Петровна, которая всё это время стояла в коридоре и слушала, вошла в комнату.
— Лида, — сказала она уже другим тоном. — Может, я погорячилась. Не надо семью рушить. Как-нибудь приспособимся.
Лида посмотрела на неё внимательно.
— Валентина Петровна, вы же сами сказали — либо родители, либо семья. Вот я и выбрала.
— Но я же не думала, что ты так...
— Что я поступлю как человек? — спросила Лида. — А как же ещё? Предать родителей, которые всю жизнь для меня жили?
Она встала и прошла в спальню. Достала из шкафа сумку и начала складывать вещи.
Игорь зашёл следом.
— Лида, ну куда ты пойдёшь? Денег у тебя нет, работа копеечная...
— Найду где жить, — ответила она. — И работу получше поищу. Или на две устроюсь.
— А как же мы? — растерянно спросил он.
Лида остановилась и посмотрела на него.
— А нас уже нет, Игорь. Как только ты сказал, что мои родители тебе чужие, нас не стало.
— Но я же не это имел в виду...
— Именно это, — повторила она. — И знаешь что? Может, оно и к лучшему. Лучше узнать человека сейчас, чем через двадцать лет.
Игорь сел на кровать и схватился за голову.
— Лида, я правда устал. Физически и морально. Но это не значит, что я тебя не люблю.
— Меня любишь, а моих родителей нет, — сказала она. — Но я от родителей неотделима, Игорь. Мы единое целое. И если ты не можешь принять это, значит, и меня не принимаешь.
Она застегнула сумку и взяла её в руки.
— Подожди до утра хотя бы, — попросил Игорь. — Куда ты в такое время с больными людьми?
— В гостиницу устроимся на ночь, — ответила Лида. — А завтра квартиру найдём.
— На что? У тебя же денег нет!
— Найдутся деньги, — сказала она. — Главное, что у меня есть родители. А это дороже любых денег.
Лида помогла родителям одеться и собраться. Мама плакала, папа молчал, но было видно, что он гордится дочерью.
У двери Игорь попытался её остановить.
— Лида, я буду скучать, — сказал он тихо.
— А я нет, — ответила она. — Потому что человека, которого я любила двенадцать лет, больше не существует. Оказалось, что я жила с чужим мужиком.
Валентина Петровна стояла в сторонке и молчала. Видно было, что она не ожидала такого поворота.
— Лида, — окликнула она. — А вдруг мы ошиблись? Вдруг можно было по-другому?
— Можно было, — кивнула Лида. — Если бы вы были другими людьми.
Они вышли из дома. На улице было холодно, мама кутала в платок, папа держался за лидину руку.
— Не жалеешь? — спросил отец.
— Нет, папа, — ответила Лида. — Сейчас я чувствую себя человеком. А двенадцать лет была чьей-то удобной приставкой.
Они дошли до остановки и сели в автобус. Лида смотрела в окно на дом, где прожила двенадцать лет, и думала о том, что иногда потерять что-то — значит найти себя.
Через два месяца Лида нашла неплохую работу, сняла двухкомнатную квартиру и устроила родителей поудобнее. Игорь звонил несколько раз, просил вернуться, обещал измениться. Но Лида знала — люди не меняются. Они только показывают своё настоящее лицо, когда приходят трудности.