— Лена, дорогая, это же не твой личный отдых, а наш общий семейный отпуск! — донёсся из кухни голос свекрови, полный показного возмущения. — Хочешь виллу, море и всё остальное? Тогда и плати, раз у нас таких денег нет!
Я замерла в прихожей, сжимая в руках ключи от машины. Только что вернулась с работы, устала как собака, а тут такое. Валентина Михайловна снова взялась за старое — требовать, чтобы я финансировала её мечты.
— Валентина Михайловна, — сказала я, входя в кухню, — мы уже обсуждали этот вопрос. Я не буду платить за отдых всей вашей семьи.
Свекровь сидела за столом с чашкой кофе, перед ней лежали красочные брошюры турфирм. Её пухлое лицо выражало праведное негодование.
— Какой ещё «всей семьи»? Мы же одна семья! Ты, Димочка, я, его сестра с детьми. Разве не так?
— Так, — вздохнула я, вешая сумку на спинку стула. — Только семья не означает, что один человек должен содержать всех остальных.
За окном моросил октябрьский дождь, стекала по стеклу грязная вода. В кухне пахло кофе и чем-то ещё — раздражением, которое буквально висело в воздухе.
— Содержать! — фыркнула Валентина Михайловна. — Да ты посмотри на себя! Машина дорогая, шуба норковая, сумки брендовые. А когда речь заходит о семье, сразу жадничаешь!
— Это моя зарплата. Я её заработала.
— А Димочка что, не работает? У него зарплата маленькая?
— Дима работает. И его зарплаты хватает на наши с ним расходы.
— Но не хватает на семейный отдых?
Я сняла пиджак, повесила на стул. Руки дрожали от усталости и растущего раздражения.
— Валентина Михайловна, семейный отдых — это когда вся семья скидывается по возможностям. А вы предлагаете, чтобы я одна оплатила виллу на двенадцать человек в Турции.
— Двенадцать — это звучит так много, — обиделась свекровь. — А на самом деле всего четверо взрослых и восемь детей. Детям же скидки положены!
Я открыла холодильник, достала бутылку воды. В горле пересохло от этого разговора.
— Даже со скидками выйдет больше двухсот тысяч. Это половина моей годовой зарплаты.
— Зато какие воспоминания останутся! — мечтательно протянула Валентина Михайловна. — Море, солнце, все вместе...
— У меня и сейчас прекрасные воспоминания. От отдыха, за который я сама плачу.
В прихожей хлопнула дверь — пришёл Дима. Валентина Михайловна сразу заулыбалась.
— Димочка, родной, поговори с женой. Она не хочет тратиться на семейный отдых.
Дима вошёл в кухню, поцеловал меня в щёку. От него пахло дождём и усталостью.
— Что за семейный отдых? — спросил он, разуваясь.
— Твоя мама хочет, чтобы я оплатила отпуск для всех ваших родственников, — объяснила я.
— Мам, мы же говорили — денег на такое нет.
— У тебя нет, а у жены есть! — воскликнула Валентина Михайловна. — Она хорошо зарабатывает, может себе позволить.
— Мам, это неправильно.
— Что неправильно? Помочь семье?
Дима сел за стол, потёр лицо руками. После работы он всегда выглядел измотанным.
— Мам, Лена и так много для семьи делает. Кредит за квартиру она помогает гасить, твои лекарства покупает...
— Лекарства! — презрительно фыркнула свекровь. — Три тысячи в месяц. Прямо разорила нас.
— И продукты она часто покупает, — продолжал Дима. — И коммуналку оплачивает...
— Коммуналку мы вместе оплачиваем, — уточнила я.
— Видите? — торжествующе произнесла Валентина Михайловна. — Сама признается, что участвует в расходах. Значит, может и на отдых поучаствовать!
Я поставила стакан на стол, посмотрела на свекровь. Её маленькие глазки блестели жадным огоньком.
— Валентина Михайловна, у меня есть встречный вопрос. А вы сами можете участвовать в оплате отдыха?
— Я? — удивилась она. — У меня пенсия маленькая!
— А какая у вас пенсия?
— Да что тебе до моей пенсии? — вдруг резко ответила свекровь.
— Просто интересно. Может, действительно поможете хотя бы немного?
— Я уже помогаю! Внуков нянчу, когда Светка на работу уходит. Дом веду, готовлю. Это тоже вклад в семью!
— Готовите вы только когда хотите, — заметила я. — А внуков нянчите раз в неделю.
— Лена, не надо, — вмешался Дима. — Мам действительно помогает.
— Димочка, объясни жене, — Валентина Михайловна взяла его за руку. — Мы же семья. Семья должна поддерживать друг друга.
— Семья должна быть честной друг с другом, — сказала я. — И справедливой.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась свекровь.
— А то, что за два года брака с вашим сыном я ни разу не видела справку о вашей пенсии.
— Это мои личные документы!
— Но когда дело касается моих денег, ваши доходы — уже не личное дело.
Валентина Михайловна встала из-за стола, начала собирать брошюры.
— Не хочешь помочь семье — твоё право. Но запомни, Лена. Семьи мстят за предательство.
— Это угроза?
— Это предупреждение.
Она вышла из кухни, громко топая каблуками по паркету. Дима и я остались вдвоём. За окном дождь усилился, капли барабанили по подоконнику.
— Лена, не обращай внимания, — устало сказал муж. — Мама просто расстроилась.
— Дима, она меня шантажирует. Это ненормально.
— Она не шантажирует. Просто по-своему понимает семейные отношения.
Я подошла к окну, смотрела на серый двор, мокрые деревья. Внутри росло странное беспокойство. Слова свекрови про месть звучали не как пустая угроза, а как обещание.
— А ты знаешь, какая у неё пенсия? — спросила я, не оборачиваясь.
— Не знаю. Она никогда не говорила конкретные цифры.
— Странно. Взрослый мужчина не знает доходов матери, с которой живёт в одном доме.
— Лена, ну зачем тебе это?
— Для понимания. Может, действительно у неё копейки, и она не может помочь с отдыхом.
Дима пожал плечами, включил телевизор. Голос ведущего новостей заполнил кухню, заглушая звуки дождя и наше неловкое молчание.
Вечером я долго не могла заснуть. В голове крутились слова Валентины Михайловны про месть. Что она имела в виду? И почему так нервно отреагировала на вопрос о пенсии?
Утром свекровь вела себя подчёркнуто холодно. Завтрак не готовила, хотя обычно всегда вставала первой. Сидела в своей комнате, громко включив телевизор. Дима ушёл на работу рано, избегая разговоров.
Я решила проверить свои подозрения. Вечером, когда Валентина Михайловна ушла к подруге, я зашла в её комнату. На письменном столе лежали документы — справки, квитанции, письма из банка.
Среди бумаг нашлась справка о пенсии. Я открыла её и онемела. Двадцать восемь тысяч рублей в месяц. Плюс льготы, субсидии. Доход вполне приличный для одинокой пенсионерки.
Но это было не всё. Под справкой лежала выписка из банка. Валентина Михайловна получала ещё пятнадцать тысяч ежемесячно — социальные выплаты как вдова военного. И ещё одна выписка, которая заставила меня присвистнуть: депозитный счёт с суммой в полтора миллиона рублей.
Свекровь, оказывается, была вовсе не бедной старушкой.
Но самым интересным оказалась переписка с туристическим агентством. Валентина Михайловна уже два месяца планировала семейный отдых, обсуждала варианты размещения, даже внесла предоплату за бронирование.
И делала это на собственные деньги.
В последнем письме был интересный пассаж: "Подтверждаю бронирование виллы на двенадцать человек. Оплата будет произведена с моего счёта, но в семье все должны думать, что это оплачивает невестка. Это часть плана по..."
Дальше письмо обрывалось. Я сфотографировала документы на телефон и аккуратно сложила всё обратно.
План по чему? И зачем Валентине Михайловне было нужно, чтобы все думали, что плачу я?
На следующий день свекровь объявила семейный совет. Пришла Димина сестра Света с мужем и детьми, подтянулись ещё двое двоюродных братьев. Все расселись в гостиной, Валентина Михайловна заварила чай.
— Собрала вас не просто так, — начала она торжественно. — Вопрос стоит серьёзный. О нашем семейном отдыхе.
Все посмотрели на меня выжидающе.
— Лена отказывается оплачивать совместную поездку, — продолжила свекровь. — Считает, что это не её обязанность.
— А чья же? — удивилась Света. — У неё самая большая зарплата из всех нас.
— Вот именно! — подхватил её муж Андрей. — Мы-то все с детьми, расходов много. А у них с Димой детей нет, могут себе позволить.
Я слушала и чувствовала, как внутри закипает злость. Все против одной. Все требуют моих денег на свои развлечения.
— У меня есть вопрос ко всем присутствующим, — сказала я, когда тирада Андрея закончилась. — А сами вы сколько можете внести на общий отдых?
Повисла неловкая пауза.
— Мы бы с радостью, но... — начала Света.
— Но у вас нет денег, я поняла. А вы, Валентина Михайловна? Какой будет ваш вклад?
— Я уже сказала — у меня пенсия маленькая.
— А если конкретнее? Сколько именно вы можете дать?
— Ну... тысяч пять-семь, наверное.
— Интересно, — улыбнулась я и достала телефон. — А теперь посмотрите на это.