Глава 9. Контейнеры (часть первая)
Я привык, что новые клиенты приходят с вопросами. Одни робко, другие дерзко, но суть одна: «Это правда работает?».
Я не люблю длинных речей. Но иногда приходится объяснять.
— Это не чудо, — сказал я, наливая коньяк в тяжёлый бокал, — и не наука. Это ремесло. Старое, как сама смерть.
В камине потрескивал огонь, в свете которого виднелись силуэты девушек. Они сидели у стены, на вид обычные, но глаза выдавали напряжение. Я кивнул в их сторону.
— Посмотрите на них. Простые тела. Кожа, кости, привычки. Но одна отвечает на вопросы о виноградниках Бордо так, будто провела там всю юность. Другая считает быстрее любого бухгалтера, хотя в школе бросила математику. Третья поёт старую ирландскую балладу — язык, которого не знает по определению.
Клиент нахмурился.
— Это что, гипноз?
Я усмехнулся.
— Нет. Это — остатки прежних хозяев.
Я видел, как он напрягся, когда я произнёс слово «хозяева». Пришлось пояснить.
— В Тибете практиковали phowa: перевод сознания в момент смерти. В поисках нового Далай-ламы искали ребёнка, который помнит игрушки и слова прошлого воплощения. У друш душа переходит мгновенно в новое тело. Теософы учили, что есть тонкие оболочки, которые можно сбрасывать, переходя в другой сосуд.
Клиент слушал, кивая, но я видел: для него это экзотика, легенды.
Я подался вперёд.
— Но во всех этих системах есть проблема. Душа ждёт, пока тело вырастет. Нужно время. А богатые люди не хотят ждать двадцать лет. Они хотят проснуться завтра. В новом теле. С памятью и властью.
Я отхлебнул коньяк, сделал паузу.
— Вот где я вхожу в игру.
Тела — это контейнеры. Старое умирает, сознание переносится в новое, как вино из кувшина. Ничего мистического. Просто дверь. Я её открываю.
— А что с теми, кто был здесь раньше? — спросил он.
Я пожал плечами.
— Подавлены. Сломлены сильнейшей личностью, которая теперь в них живёт. Но иногда остаются осколки — привычки, фразы, знания. Так что мои девушки могут рассказать о Цюрихе так, будто гуляли там вчера, хотя никогда не были в Европе.
Он перевёл взгляд на женщин. В их глазах мелькнуло что-то похожее на мольбу.