Станислав и Алеся стояли у заросшего дачного участка, на котором полностью отсутствовал забор.
Супруги с трудом пробились к центру участка, нахватав репья на свою одежду. Станислав, высокий мужчина с серьезным лицом и уставшими глазами, сокрушенно осмотрел владения.
— Ну и дела… — протянул он, сбивая паутину с ветки молодой поросли. — Это же целину поднимать. Ни света, ни воды. Одни воспоминания.
Алеся, хрупкая девушка с живым умным взглядом, напротив, посмотрела на это запустение с горящим энтузиазмом.
— Зато все свое! Смотри, какое место! Солнце целый день. И яблоня та старая, кажется, еще жива. Представляешь, тут террасу можно сделать, а тут — дом. Свой дом, Стас! — она сжала его руку.
Супруги давно мечтали о своем уголке, но на покупку даже самого скромного домика в пригороде не хватало средств.
И когда они уже совсем отчаялись, им поступило неожиданное предложение от бабушки Станислава.
Нина Леопольдовна, пожилая женщина, мать четверых уже взрослых детей, прекрасно понимала, что два сына и две дочери давно забыли про этот клочок земли.
Он был никому не нужен. А новость о том, что с 1 сентября муниципалитеты начнут активно изымать заброшенные участки, заставила ее действовать.
Нина Леопольдовна решила подарить внуку этот, казалось бы, бесполезный участок. Прямо и без условий: "Забирайте, стройтесь, живите на здоровье".
Станислав вздохнул, глядя на горящие глаза молодой женщины.
— Ладно. Решено. Беремся. Сначала расчистка, потом забор, потом… потом видно будет. Завтра же поговорим с бабушкой, пусть официально оформляет дарственную. Дядьки мои только обрадуются тому, что одной головной болью станет меньше, тетя Ира тоже против не будет.
Супруги еще раз обошли свои будущие владения, уже строя планы, и, довольные, отправились обратно в город.
На следующий день Станислав заехал к бабушке. Нина Леопольдовна, несмотря на возраст, встретила его с радостью.
— Ну что, внучек, посмотрели? — спросила она, усаживая молодую пару за стол с чаем.
— Посмотрели, бабуль. Спасибо тебе огромное. Мы с Алесей очень рады. Если ты не передумала…
— Какое передумала?! — отмахнулась пожилая женщина. — Я уже позвонила нотариусу, узнала, какие документы нужно подготовить. Завтра же и начнем. Лучше пусть вам, молодым, пригодится земля, чем пропадет или в казну уйдет.
В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась мать Станислава. Марина Васильевна с напряженным, всегда чем-то недовольным лицом услышала последнюю фразу и замерла.
— Что это вы тут про участок решаете? — спросила она, снимая пальто и оценивающим взглядом окидывая сына, невестку и мать.
— Решила, что участок в СНТ будет Стасиным. Оформляю дарственную. Молодые люди хотят строить свой дом, а я только за, — спокойно повторила Нина Леопольдовна.
Лицо Марины Васильевны исказилось сначала от непонимания, а потом - от нарастающей волны гнева.
— То есть как это "будет Стасиным"? — ее голос зазвучал на тон чуть выше. — Без общего совета? Без обсуждения? Это же наша земля! Родовая! А он ее… кому? Ей?
— Мам, успокойся. Какая родовая? Эта земля двадцать лет никому не нужна была. Тебе вдруг стала нужна? Ты поехала бы туда жить или копаться в огороде? — Станислав попытался вмешаться.
— Это не важно! — вспылила Марина Васильевна. — Важно, что это семейное! А ты собираешься чужих баб на нашу землю пускать? Чтобы она там хозяйничала? Нет уж! Ты что, сынок, совсем голову потерял из-за этой… этой…
Она не договорила, но уничижительная интонация сказала все за нее.
— Марина, хватит! — строго сказала Нина Леопольдовна. — Во-первых, Алеся не чужая баба, а жена твоего сына. Во-вторых, это моя земля, и я в праве распоряжаться ею так, как посчитаю нужным. Я хочу подарить ее Стасу, и точка!
— Ага, подарить! — фыркнула Марина Васильевна, подойдя поближе. — Это они на тебя давление оказывают, мама! Молодые, напористые. Особенно эта Алеся. Я сразу видела, что она не просто так с ним крутится. Приглядывается к имуществу! Вот теперь и добралась. Сначала участок, потом ты и квартиру эту завещаешь! А мы, родные дети, останемся с носом?!
В воздухе повисла тяжелая пауза. Станислав побледнел. Он встал, его голос стал низким.
— Мама, это что за слова? Ты хоть понимаешь, что несешь? Какое давление? Какое имущество? Речь идет о заброшенном участке, до которого ни тебе, ни дядям Мише с Сергеем, ни тете Ире никогда не было никакого дела! Вы даже вспомнить о нем не смогли! Алеся… — он с трудом сдержался, чтобы не кричать, — …Алеся мечтает сделать из этого пустыря дом для нашей семьи. А ты… ты ведешь себя как последняя… — мужчина не нашел слов, лишь с силой сжал кулаки.
— Я веду себя как мать, которая беспокоится о семье! — огрызнулась в ответ женщина. — Чтобы тебя не обобрали и чтобы на нашу землю не пускали первых встречных! Захотел строить — покупай сам себе землю, а родовое пусть в семье и останется!
— Какое родовое?! — взорвался наконец Станислав. — Ты сама хоть раз за последние десять лет туда съездила? Нет! Тебе плевать! Тебе важно не чтобы у меня было, а чтобы у нее не было! Потому что ты как собака на сене: "сама не гам и другим не дам!" И самое мерзкое, что ты оскорбляешь человека, которого я люблю, на ровном месте!
Нина Леопольдовна внимательно слушала спор, ее лицо выражало усталую грусть. Она подняла руку, потребовав тишины.
— Достаточно. Спор бесполезен. Марина, твою позицию я поняла. Она основана не на заботе о сыне и не на любви ко мне, а на банальной жадности и предубеждении. Участок — мой. Я приняла решение. Завтра мы со Станиславом идем к нотариусу. Ты, как один из моих детей, имеешь право на свою долю в моем наследстве в будущем, но этот конкретный участок ты никогда не получишь. Я его дарю, и это не подлежит обсуждению.
Марина Васильевна стала пунцовой от бессильной ярости. Она видела, что ее сын против нее.
Ее мать — против нее. Аргументы женщины рассыпались в пух и прах перед простой и ясной логикой.
— Вот как? — прошипела она. — Значит, так? Значит, я чужая тут стала? Ну хорошо! Делите свое добро с этой пронырой! Но чтобы я когда-нибудь ступила на этот участок — никогда! Это предательство!
Развернувшись, она с грохотом хлопнула дверь. В квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Станислава.
Нина Леопольдовна тяжело вздохнула и положила руку на его плечо.
— Прости ее, Стасик. Она не злая. Она… глупая в этом вопросе. Ослепла от жадности. Не переживай. Все будет так, как мы решили.
Станислав молча кивнул. Он почувствовал горечь и стыд за свою мать. Мужчина вышел на улицу и первым делом набрал номер Алеси.
— Привет, все… хорошо? — послышался ее веселый голос.
— Алесь… — он с трудом подбирал слова. — Случился разговор с матерью.
Он пересказал жене все, что произошло. На том конце провода повисло молчание.
— Ясно, — тихо сказала наконец Алеся. — Я так и предполагала. Ну что же… Мне жаль, что так вышло. Но… ты же не передумал?
— Ни в коем случае! — твердо ответил Станислав. — Это только укрепило мое решение. Мы будем строить наш дом на нашей земле.
Через неделю дарственная была оформлена. Дяди Станислава, Михаил и Сергей, как и ожидалось, лишь посмеялись над "маминым старьем" и с легкостью подписали все необходимые отказные документы.
Тетя Ира лишь пожала плечами: "Мне не жалко". Марина Васильевна неделю не разговаривала ни с сыном, ни с матерью.
Она была уверена, что ее обманули, обокрали и не оценили. Ее упрямство и ревность оказались сильнее здравого смысла и желания видеть сына счастливым.
А на участке номер 47 в СНТ "Рассвет" началась новая жизнь. Сначала Станислав с друзьями выкосил всю крапиву и выкорчевал молодую поросль.
Потом появился скромный, но довольно крепкий забор, а затем они с Алесей, испачканные в земле и счастливые, установили наконец-то подключенный к соседям временный щиток с электричеством и завели маленький генератор.
Работы на участке было еще непочатый край, но самое главное — супруги были к этому готовы.
За лето и осень им удалось превратить заросший и никому не нужный участок в приличное место.
Марина Васильевна изредка звонила сыну и интересовалась тем, как идут дела на участке.
Станислав ничего не скрывал и рассказывал ей о том, сколько всего они с Алесей сделали.
В ответ женщина лишь только фыркнула и кривила лицо, не доверяя его словам. Однажды она сама приехала на участок, чтобы посмотреть и убедиться в том, что там ничего не изменилось.
Каково же было удивление Марины Васильевны, когда она увидела, как все преобразилось.
Злость и жадность овладели ею. Она не сдержалась и снова сорвалась на сына, полив грязью Алесю.
На этот раз Станислав не стал терпеть. Он сбросил звонок и внес номер матери в черный список.