- Андрюша, нам нужно с тобой серьёзно поговорить, - сказала Люба, когда Аркадий Петрович ушёл на работу.
- Мама, а нам отсюда до моей школы далеко? Я в школу опаздываю…
Предыдущая глава:
https://dzen.ru/a/aLsYX_l4-3bCELBr
- Ты сегодня не пойдёшь в школу.
- Почему? Я ведь не болею.
- Андрюша, я буду переводить тебя в другую школу, поближе к дому.
- Но я не хочу в другую школу, мама. У меня в классе много друзей, мне будет плохо без них.
- Твоя школа находится слишком далеко от нас, я не собираюсь возить тебя каждое утро через весь город.
- Но, мама…
- Андрюша, речь сейчас не о твоей школе, о ней мы поговорим позже… Я хотела сказать тебе, что Аркадий Петрович очень недоволен твоим поведением.
- Мне не нравится этот Аркадий Петрович, мама.
- Послушай, сынок… - Люба замялась, задумавшись.
Первоначально она хотела пригрозить Андрейке, что если он будет себя плохо вести, то Аркадий Петрович выставит его из квартиры, отправив к отцу. Но потом подумала, что Андрейка будет только рад переехать к отцу и будет делать всё, чтобы окончательно вывести из себя Аркадия Петровича.
- Знаешь, Андрюша, Аркадий Петрович – человек незлой, но строгий, он большой начальник, он привык распоряжаться. Так вот… Аркадий Петрович сказал, что если ты будешь вести себя плохо, то будешь сидеть дома. В наказание он запретит тебе встречаться с твоим отцом.
- Нет-нет, мой папа придёт и разберётся с этим Аркадием Петровичем… - мальчик едва сдерживался, чтобы не расплакаться.
- Никуда твой папа не придёт, он попросту не знает, где мы живём, - усмехнулась Люба.
Она подумала, что было бы здорово, если бы Паша увидел, в какой шикарной обстановке она живёт сейчас. Люба с удовольствием ткнула бы бывшего мужа лицом в грязь, в очередной раз напомнив ему, что он – неудачник, но, благо, не все мужики такие, как он.
«Я на тебя столько лет потратила. Заметь – лучших лет своей жизни! И ради чего? Давно нужно было от тебя уйти, жила бы себе припеваючи, а не считала бы копейки от зарплаты до зарплаты. Зато теперь у меня есть ВСЁ, о чём я мечтала. Вот так-то, Пашенька…» - сказала бы она ему с самодовольной улыбкой.
Мысль о том, чтобы унизить Павла, была такой сладкой, что Люба на мгновение забыла о сыне. Она снова почувствовала себя победительницей, той самой умной и красивой женщиной, которая смогла поймать за хвост птицу удачи — Аркадия Петровича.
— Так что запомни, Андрей, — её голос снова стал жёстким. — Твоё поведение определяет, увидишь ты папу или нет. Аркадий Петрович — главный в этом доме, и мы должны ему подчиняться. Понял?
Андрейка молча кивнул. Горький комок в горле не давал ему сказать ни слова. Мальчик держался из последних сил, но предательские слёзы всё-таки покатились из глаз.
— Ну-ну, не надо слёз, сынок. Иди умойся, позавтракаешь. И смотри мне — никаких глупостей.
- Мама, а ты не пойдёшь сегодня на работу?
- Как же? Пойду…
- А я?
- А ты будешь сидеть дома. Я закрою тебя на ключ, чтобы ты не сделал очередных глупостей.
- Но мне будет скучно одному, мама.
- Можешь включить телевизор в гостиной, Аркадий Петрович разрешил.
- Мама, ты помнишь, что завтра суббота?
- Конечно.
- Ты отвезёшь меня к папе?
- Посмотрим, сынок. Думаю, что завтра у нас будет много дел с Аркадием Петровичем. Ты видишь, что в квартире не хватает мебели? Завтра мы поедем в магазин, чтобы купить недостающую мебель.
- Отвезите меня к папе и езжайте в свой магазин, - нахмурился Андрейка, скрестив руки на груди.
- Если Аркадий Петрович согласится тебя отвезти, то увидишь ты своего папу.
- Аркадий Петрович, Аркадий Петрович! – скривился мальчик. – Мама, но почему мы не можем жить с папой, как раньше? Почему мы теперь живём здесь, с этим противным дядькой?
- Не смей так называть Аркадия Петровича! – прикрикнула Люба. – Ты забыл, о чём мы с тобой только что говорили? Ты должен вести себя, как мышка! Всё, мне на работу пора!
На следующее утро Аркадий Петрович, едва проснувшись, сказал Любе:
- Давай поскорее отвезём Андрея к его отцу, чтобы провести эти выходные вдвоём. Только ты и я…
- Хорошо, - улыбнулась Люба. – Андрейка всю неделю рвался к своему нерадивому папаше, пусть теперь наслаждается общением с ним.
- Андрюша, - крикнула она. – Собирайся потихонечку, мы отвезём тебя к папе!
- Ур-ра! – закричал мальчик.
Через несколько минут он, одетый, уже стоял у порога.
- Мама, я готов! – крикнул он.
Люба выглянула из спальни.
- Не так быстро, сынок. Нам ещё позавтракать нужно.
За спиной Любы появился Аркадий Петрович.
- Давай отвезём его прямо сейчас, - сказал он. – Думаю, его отец в состоянии накормить сына завтраком?
- Уж не знаю… - сделала недовольное лицо Люба.
- Мама, если что, мы с папой в кафе поедим! – Андрейка не мог стоять на месте, ему хотелось поскорее увидеть папу.
- В кафе? – удивилась Люба. – С каких это пор у твоего папы есть деньги на кафе?
- Я не знаю… - пожал плечами мальчик. – Но несколько раз мы ходили с ним в кафе, было здорово!
Люба разозлилась, её бесило, что Андрейка явно больше любит отца, чем её.
- Куда везти? – недовольно пробурчал Аркадий Петрович, когда они сели в машину.
- Улица Кольцова, дом 47! – на одном дыхании выпалил Андрейка.
Дорогая машина Аркадия Петровича плавно подкатила к облезлой пятиэтажной «хрущёвке». Андрейка, не дожидаясь, пока мама выйдет, распахнул дверь и выскочил на улицу, как пробка.
— Папа! — его звонкий крик разнёсся по двору.
На балконе третьего этажа появилась знакомая фигура. Павел помахал рукой, его лицо озарилось широкой, такой долгожданной для мальчика улыбкой.
— Ну, беги, — буркнула Люба, опуская стекло. — В воскресенье к шести будь готов, мы за тобой приедем. И веди себя хорошо.
Но Андрейка уже не слышал. Он стремглав нёсся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь в квартиру была уже открыта.
— Сынок! — Павел подхватил его на лету, крепко обнял и поднял в воздух. Андрейка обвил отца руками и ногами и прижался к его груди, вдыхая знакомый, успокаивающий запах старого свитера. Хоть Павел жил в съёмной квартире, но Андрейке казалось, что здесь пахло домом. Настоящим.
— Ну что, как ты? Я слышал, вы с мамой переехали? — спросил Павел, отпуская его и внимательно разглядывая лицо сына.
Андрейка вдруг почувствовал, как по щекам у него сами собой покатились слёзы, которых он так сдерживал все эти дни.
— Пап, я не хочу туда возвращаться, — выдохнул он. — Этот дядька противный, и мама стала другой…
Павел вздохнул, погладил сына по голове.
- Он обижает тебя?
- Нет, пока ещё не обижал, но всё равно он мне не нравится. Мне так хорошо с тобой, папочка, - Андрейка решил не жаловаться отцу, что Аркадий Петрович собирался проучить его ремнём.
— Мне тоже хорошо от того, что ты здесь, со мной, - улыбнулся Павел. – И у нас целых два дня. Так что давай вытирай слёзы и думай, чем займёмся. План на выходные составляем прямо сейчас!
- Пап, я позавтракать не успел.
- Кстати, я тоже…
Они позавтракали самым простым завтраком – глазуньей с сосисками, которую отец, как казалось Андрейке, готовил лучше всех на свете. Потом пошли в парк. Не в новомодный, чисто выстриженный парк в центре города, где порой прогуливался Аркадий Петрович, а в старый, немного облезлый, но такой уютный парк со скрипучими качелями и смешными деревянными фигурами.
Они катались на велосипедах, ели сладкую вату и запускали в пруду кораблики из бумаги. Отец не смотрел то и дело на часы и никуда не спешил. Он просто был рядом, слушая бесконечную болтовню Андрейки, и смешил его своими байками.
Вечером они пошли в то самое кафе, в котором бывали уже несколько раз — не пафосное, а пиццерию с нелепыми рисунками на стенах. Павел заказал самую большую пиццу «четыре сыра» и два коктейля.
— Пап, а мама говорила, что у тебя нет денег на кафе, — вдруг вспомнил Андрейка, с аппетитом откусывая хрустящий край.
Павел растерянно улыбнулся.
- Мама не должна говорить с тобой о таких вещах, - тихо сказал он.
- Пап, а этот дядя, у которого мы теперь живём с мамой – он богатый, - продолжил Андрейка, не понимая, что ставит отца в крайне неловкое положение.
- Я это понял по его машине, - ответил Павел. – Что ж, я рад за маму…
- Пап, а мне твоя машина гораздо больше нравится! – сказал Андрейка, допивая коктейль.
- Моя? – усмехнулся отец. – Моя старая «копейка»?
- Да! – кивнул головой сын. – У тебя самая лучшая машина на свете! Пап, а ты можешь заказать мне ещё один коктейль?
- Конечно, сынок! Пожалуй, я тоже возьму себе добавки.
В воскресенье они пошли в зоопарк, после посещения которого Павел купил сыну небольшую фигурку медведя, вырезанную из дерева.
Андрейка сжал фигурку в ладони. Она была тёплой и живой и в тот момент казалась ему дороже всего на свете.
Возвращаться было тяжело. Когда Павел подъехал к дому Аркадия Петровича на своей тарахтящей машине, Андрейка не отпускал его руку.
— Слушай меня, сынок, если тебе будет плохо там – ты мне обязательно всё расскажи, не молчи. Договорились?
Андрейка кивнул, снова чувствуя предательский комок в горле.
— Я буду ждать тебя в следующую субботу утром. Если тебя не привезут к двенадцати часам дня, я сам приеду сюда за тобой – так и передай маме.
- Хорошо, пап, - ответил мальчик и голос его дрогнул, он знал, что до расставания с отцом остались считанные секунды.
- Ну, беги, сынок. Я буду по тебе скучать…
- И я буду скучать по тебе, папочка, - захныкал Андрейка.
Павел подождал, когда он успокоится, а потом помог выйти из машины. Двери в машине Павла открывались с таким трудом, что у Андрейки не хватало сил открыть их.
Машина тронулась, и Андрейка долго смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Он зажал в кармане деревянную фигурку — свой новый талисман, частичку папиной любви.
Неделя пролетела в напряжённом, гнетущем молчании. Андрейка старался быть невидимкой: тихо ходил по квартире, не включал телевизор, сразу мыл за собой посуду. Он ловил на себе тяжёлый, оценивающий взгляд Аркадия Петровича и каждый раз вздрагивал. Мама словно забыла о существовании сына, вся её энергия была направлена на то, чтобы угодить своему избраннику.
Вечером накануне окончания «испытательного срока» Аркадий Петрович вернулся с работы раньше обычного и был не в духе. Люба, суетясь, накрывала на стол, стараясь предугадать его желания.
— Ну что, — громко спросил Аркадий, снимая пиджак и бросая его на спинку кресла, мимо вешалки. — Твой тихоня себя хорошо вёл?
— Конечно, Аркаша! — тут же отозвалась Люба. — Андрей просто образец послушания. Ни шума, ни беспорядка.
— Гм… — мужчина прошёл в гостиную и уселся в кресло. — Андрей! Иди сюда!
Мальчик, сидевший у себя в комнате и рисовавший, замер. Сердце заколотилось где-то в горле. Он медленно побрёл на зов.
— Встань тут. Посмотрим на тебя.
Андрейка остановился посреди ковра, опустив голову.
— Подними глаза. Не нравится мне, когда люди прячут взгляд. Словно совесть нечиста.
Мальчик с трудом поднял глаза на вальяжно развалившегося в кресле мужчину.
— Ну что, — повторил Аркадий Петрович. — Понял, как нужно себя вести в моём доме?
— Да, — тихо прошептал Андрейка.
— «Да» что? — повысил голос мужчина.
— Да, я понял, — чуть громче выдавил мальчик.
— Вот и отлично, надеюсь, с тобой и впредь не будет проблем, — Аркадий Петрович обернулся к Любе, стоявшей в дверном проёме с таким видом, будто сама держала ответ. — Ладно. Пусть остаётся. Но до первого серьёзного проступка. Ясно?
— Ясно, Аркаша, совершенно ясно! Поверь, Андрюша будет вести себя хорошо! — заверила Люба.
— А теперь иди в свою комнату, — приказал Андрейке Аркадий Петрович.
Андрейка развернулся и бросился в свою комнату.
Он закрыл дверь и прислонился к ней лбом. Ему было холодно в этой квартире. Холодно и одиноко. Андрейка подошёл к окну и посмотрел на огни большого города, в котором заблудился в ту ночь. Он думал о папе. О том, как они с папой ходили в парк, запускали воздушного змея и смеялись. Папа никогда не кричал. Папа никогда не угрожал ремнём. Больше всего на свете хотелось вернуться к нему, в его скромное жилище с потёртыми обоями и старыми рамами…