Новая серия «Голоса вопреки» издательства «Эксмо» — это воспоминания участников самых громких дел, попавших в СМИ. Открывает серию мемуары Шари Франке, дочери блогера Руби Франке, страдавшей нарциссическим расстройством личности. «Сноб» публикует отрывок.
Я не помню, в какой конкретно момент в нашем доме включились камеры. Единственное, что мне известно, — вчера мы были обычной семьей и жили обычной жизнью, а на следующий день камера уже преследовала нас повсюду, фиксируя каждое движение на потеху незнакомцам в Интернете.
Первое свое видео Руби опубликовала 8 января 2015 года, и в главной роли там была моя самая младшая сестра. Все начиналось со съемок на ее гендер-пати — вечеринке, на которой объявляют пол будущего ребенка, — в 2013 году. Мы, дети, впятером столпились на кухне; Руби с Кевином снимали, как мы стоим вокруг пирога на столе. У Руби уже заметно торчал живот. Кевин из-за камеры спросил:
— Ну, и что мы сегодня делаем?
— Разрезаем торт, чтобы узнать пол ребенка! — воскликнул Чед в полном восторге, быстро сменившемся разочарованием, когда Руби разрезала торт и показался розовый бисквит.
Дальше идет съемка из госпиталя, где Руби держит на руках новорожденную девочку, своего шестого и последнего ребенка. На ее почти совсем лысой головке кое-как держится розовый бантик. Мы агукаем и восторгаемся новой сестричкой, наши лица светятся от счастья. Мой младший брат держит младенца на руках.
— Поцелуй ее, — мягко подталкивает брата Руби.
Он наклоняется и нежно целует ее в лобик.
— Скажи: «Я тебя люблю», — подбадривает Руби.
— Я тебя люблю, — шепчет он.
Потом идет видео, где моя самая младшая сестра, уже начавшая ходить, неуверенными шажками бредет к кухонному столу, поглядывая на меня и банан, который я ем. Решительным движением она протягивает ручку, а когда я подаю ей банан, откусывает большой кусок. Руби еще толком не освоила принципы монтажа видео, потому что за этим на экране появляется наш лабрадор Нолли — чудесные кадры, но вверх ногами.
Вот так все и началось. Вступление Руби в мир семейных влогов. Ничего, претендующего на «Оскар», как вы уже поняли.
Через две недели Руби опубликовала второе видео, «Впервые пробую суши». Представьте: Руби на встрече с университетскими друзьями Кевина, перед ней ее первая тарелка суши. Внимание, спойлер: ей не понравилось. Конец.
Несколько дней спустя — видео номер три: «Знакомьтесь, 8 Пассажиров — Чед», с моим голубоглазым светловолосым десятилетним братцем-хулиганом. Ролик получился милый, и людям понравилось. И так далее.
Мама продолжала снимать видео с нами и публиковать их на канале «8 Пассажиров». Тогда мы еще не знали, что этот причудливый ритуал укоренится в наших жизнях на следующие семь с половиной лет.
Мы никогда не стремились стать интернет-знаменитостями. Но это не имело значения: очень скоро наши жизни стали вращаться вокруг постоянного создания видео, нравилось нам это или нет. Дни рождения, пикники, просто ленивые воскресные вечера — все подвергалось тщательному документированию. Руби, ее сестры и ее брат Бо — тоже вступивший в когорты семейных блогеров — постоянно снимали нас для своих блогов.
Чихнуть нельзя было без того, чтобы тебя не сняли со всех ракурсов.
Моя мать и ее сестры как будто действовали в некой биологической синхронности. Они беременели одновременно, словно их тела подчинялись общим семейным биоритмам: за исключением нас с Чедом, у которых не было двоюродных братьев и сестер того же возраста, остальные дети рождались в одно время, образуя мини-группы детей, схожих по возрасту и развитию. Они росли вместе, и моим теткам удобно было делиться информацией об их навыках и умениях на YouTube. Просто мечта для блогеров!
Но для меня, двенадцатилетней девочки, постоянное наблюдение было пыткой. Все, чего я хотела, — спокойно расти и справляться с телесными изменениями и новыми прыщами без видеосъемки. Но моя мать была повсюду, а телефон стал продолжением ее руки. Она руководила нами, как голливудский продюсер: «Сделай это, Шари, — мы снимаем!», «Улыбнись, Шари! Скажи: “Доброе утро!”» Я начинала чувствовать себя киношным фри-
ком: «Посмотрите на Шари, Удивительно Неловкого Подростка, во всей ее кошмарной красе!»
Самое худшее в этом? Интернет все проглатывал. Всем нравились посты Руби. Что, естественно, подталкивало ее снимать еще. Она подошла к каналу как директор стартапа: тратила на него долгие часы, день за днем. Руби вникла в тему и знала, что на Диком Западе соцсетей главное — постоянство. Постить надо регулярно, а это означает, что любой крошечный момент должен становиться контентом. Первые шаги, выпавший зуб, детская истерика — Руби снимала их, сосредоточенная на том, чтобы набирать аудиторию, потому что блогинг — про количество. А с цифрами Руби всегда дружила.
Она знала, что основной способ заработка блогеров на YouTube — программа AdSense, но сначала надо было набрать тысячу подписчиков и четыре часа просмотров за год, чтобы тебя к ней допустили. Выполнив условия, ты начинал зарабатывать деньги, когда кто-нибудь смотрел видео или кликал на рекламу в нем. Руби поставила себе цель набрать эту тысячу подписчиков — добиться золотого билета в высшую лигу.
— Сегодня я снимаю внеочередное видео, чтобы сделать объявление, — сказала она 9 июля 2015 года в своем «специальном» ролике. — Мы достигли планки в тысячу подписчиков! Я невероятно счастлива — особенно с учетом того, что еще в прошлом месяце их было 142.
На то, чтобы набрать заветную тысячу, у нее ушло полгода.
Очень скоро мы начали осознавать, что проект Руби на YouTube грозит перевернуть нашу жизнь с ног на голову. Я сидела за кухонным столом и кормила младшую сестру яблочным пюре, когда Руби ворвалась в кухню, раскрасневшись от удовольствия.
— Шари, ты не поверишь! — воскликнула она. — Наша маленькая леди стала новой интернет-сенсацией!
Она выхватила мою сестру из детского стульчика и подкинула в воздух.
— Ты о чем, мам?
— Помнишь то видео, где она вылезает из кроватки? Оно завирусилось! Пятьдесят тысяч просмотров, и количество растет!
— Вау, это… много народу.
Я ничего не понимала. Моя сестра в своей детской в первый раз вылезла из кроватки. Что в этом особенного?
Руби расхохоталась и поцеловала сестру в пухлую щечку.
— Разве не потрясающе? Столько людей интересуются нашей семьей!
Глядя, как она чуть ли не танцует по кухне, я испытывала крайне неприятное предчувствие. Мы и без того жили как в реалити-шоу; если видео завирусилось, мы
что, теперь выйдем в прайм-тайм?
Несколько месяцев то видео с кроваткой продолжало набирать популярность. Количество просмотров исчислялось уже миллионами. Десять миллионов. Двадцать.
К концу года невероятные пятьдесят миллионов человек заглянули в нашу жизнь.
Тем временем количество подписчиков тоже росло. К сентябрю их стало пять тысяч. К апрелю — 100 000, к августу — 400 000. Невероятный охват, от Луизианы до Лаоса, от Кентукки до Кении. Это было как во сне.
Наблюдая за тем, как растет наша аудитория, я не могла поверить, что за каждой цифрой стоит живой человек, которому нравится смотреть видео вроде «Пауки, червяки и улитки, боже мой» или «Французские косы самой себе», не говоря уже о фильме ужасов «Урок Шари на пианино», когда Руби в первый раз — и совершенно точно не в последний — сняла мои самые неловкие моменты и превратила их в сенсацию недели.
По мере роста аудитории я все больше укреплялась в мысли: когда-нибудь людям это должно надоесть. Когда-нибудь все это закончится, и наша жизнь опять станет нормальной. Тогда мне было невдомек, что нормальная жизнь — роскошь, которую мы оставили далеко позади.
