«Румата навсегда запомнил его — бледно-синеватого от вина, стоящего на палубе уходящего корабля, вцепившегося тонкими руками в ванты и читающего ясным юным голосом свой прощальный сонет: “Как увядший лист падает на душу”.»
© Аркадий и Борис Стругацкие, Трудно быть богом
Плутарх, описавший последние дни жизни Цицерона, не упоминает, выкрикнул ли знаменитый оратор какие-либо слова с корабля, увозившего его из Астуры. Однако, в отличие от героя Стругацких, этот римлянин передумал покидать родину. Он сошёл на берег у мыса Чирчео в Лации. В то время этот курортный уголок, далёкий от крупных городов, был усеян виллами богатых римлян.
Оттуда Цицерон прошёл около двадцати километров в сторону Рима, но по дороге снова изменил решение и вернулся в Астуру. Там он снова отплыл, но и на этот раз не к чужим землям — а всего лишь к своей вилле в Гаэте. На следующее утро его домочадцы, опасаясь за жизнь хозяина, уговорили его отправиться в порт, чтобы предпринять третью попытку покинуть берега Италии. Но было уже поздно: когда носилки Цицерона вынесли за ворота виллы, к ним уже приближались посланные из Рима палачи.
Военный трибун по имени Попилий, происходивший из патрицианского рода, вместе со своим помощником, центурионом Гереннием, силой ворвался в запертый дом Цицерона и начал расспрашивать рабов. Все утверждали, что ничего не знают, но один вольноотпущенник по имени Филолог выдал Цицерона, сказав, что носилки с ним повезли окольной дорогой к морю. Трибун взял с собой нескольких воинов и начал прочёсывать все тропы, ведущие от рощи между виллой и портом. Геренний побежал по тому пути, который указал Филолог.
Плутарх описывает убийство Цицерона так: «Цицерон услышал шаги и приказал рабам остановиться и поставить носилки на землю. Поддерживая подбородок, как он имел обыкновение, левой рукой, он внимательно смотрел на палачей — небритых, давно не мывшихся, с лицом, измождённым заботами, — и большинство присутствующих отвернулись, когда исполнитель подбежал к носилкам. Сам же Цицерон протянул шею под меч, и Геренний перерезал ему горло».
Приказ об убийстве Цицерона отдал Марк Антоний — один из трёх политиков, пришедших к власти после убийства Юлия Цезаря. Осенью 43 года до н. э. он заключил союз с молодым Октавианом Августом и Марком Эмилием Лепидом. Их войска заняли столицу и начали устанавливать новый порядок. Одним из первых указов триумвиров было объявление Цицерона врагом римского народа. По римским законам любой, кто помогал такому человеку, подлежал наказанию, а тот, кто его убил, получал награду.
После убийства Цицерона центурион Геренний отрубил ему голову и обе руки. Их доставили в Рим и выставили на рострах Форума, чтобы каждый мог видеть жестокую судьбу, постигшую великого оратора. Это было вопиюще против римских традиций, но Марк Антоний хотел наглядно показать, что ждёт всякого, кто посмеет бросить вызов его власти. Ведь единственная «вина» Цицерона заключалась именно в том, что он неоднократно произносил в Сенате речи против Марка Антония.
После смерти Цезаря никто в Риме не мог предсказать подобной участи Цицерону. Он считался princeps — первым среди сенаторов. Позднее это слово станет обозначением императоров Рима, но в эпоху Республики оно было лишь знаком высшего авторитета. А авторитет у Цицерона был огромный — вместе с популярностью и риторическим даром. Марк Антоний, хотя и обладал колоссальной властью в то время, не пользовался в Сенате такой поддержкой, как Цицерон. Именно поэтому осенью 44 года до н. э. он предпочёл уйти в Цизальпийскую Галлию. Цицерон же стал самым влиятельным политиком Республики.
К несчастью, после этого Цицерон не предпринял никаких реальных шагов для закрепления власти, ограничиваясь лишь пламенными речами в Сенате, осуждавшими Марка Антония. Сам Антоний речей не произносил — он тайно вёл переговоры с Октавианом, приёмным сыном Цезаря, и с полководцем Лепидом, которого Сенат направил с армией против Антония. Антонию удалось убедить Лепида, что союз с ним приведёт к консульству (которое тот действительно получил в следующем году) и фактически неограниченной власти. Нужно было только заставить замолчать римский Сенат — убив Цицерона. Позднейшие историки напишут, что вместе с Цицероном умерла и сама Республика.