Первая гроза: Калка и рязанская трагедия
В начале XIII века Русь жила своей обычной жизнью — бурной, кровавой и полной внутреннего драматизма. Князья с упоением делили вотчины, ходили друг на друга войной, заключали союзы и тут же их предавали. На южной границе привычно суетились половцы — то набег устроят, то в союзники напросятся против соседа. Все шло своим чередом, по понятным, веками устоявшимся правилам. Никто и представить не мог, что из глубин Азии уже катится волна, которая скоро смоет и эти правила, и самих игроков. Первый тревожный звонок прозвенел в 1223 году, когда в половецкие степи вторглось неведомое войско. Половцы, впервые столкнувшись с монгольскими туменами Субэдэя и Джэбэ, в панике прибежали к русским князьям с непривычной просьбой: «Сегодня они нашу землю взяли, а завтра вашу возьмут». Русские князья, после недолгих раздумий, решили помочь. Не столько из альтруизма, сколько из понимания, что новый хищник в степи — это угроза и для них. Собрав внушительное войско, три Мстислава — Киевский, Черниговский и Удалой — двинулись навстречу неизвестности. Закончился этот поход катастрофой на реке Калке. Русско-половецкая рать, действовавшая вразнобой, без единого командования, была наголову разбита. Монголы, применив излюбленную тактику с притворным отступлением, заманили противника в ловушку и решили исход дела. Это был не просто разгром, это была наглядная демонстрация того, что старые методы ведения войны против нового врага не работают. Однако на Руси этот урок не усвоили. Монголы, показав свою силу, не пошли вглубь страны, а растворились в степи так же внезапно, как и появились. О них забыли, как о страшном сне, списав поражение на обычную военную неудачу. И следующие полтора десятилетия снова посвятили любимому занятию — междоусобным войнам.
Роковой час пробил в конце осени 1237 года. На южных рубежах Рязанского княжества появилась несметная орда хана Батыя. Это уже был не разведывательный рейд, а полномасштабное нашествие. Численность монгольского войска до сих пор является предметом споров, но большинство современных историков сходятся на цифре в 120-140 тысяч воинов — колоссальная сила для того времени. Послы Батыя явились в Рязань с ультиматумом, простым и унизительным: «Дайте нам десятину во всем». Рязанский князь Юрий Ингваревич ответил гордо и обреченно: «Когда нас не будет, тогда все ваше будет». Он немедленно отправил гонцов за помощью к владимирскому и черниговскому князьям, но ответа так и не дождался. Соседи решили, что степная буря пронесется мимо или, по крайней мере, сначала ударит не по ним. Рязань осталась одна против урагана.
Князь Юрий собрал все силы, какие только мог — свою дружину, полки муромских и пронских князей — и вышел навстречу врагу. В жестокой битве на реке Воронеж рязанское войско было практически полностью уничтожено. После этого монголы, как саранча, двинулись по рязанской земле, стирая с лица земли города и села. 16 декабря 1237 года орда Батыя обложила столицу княжества. Пять дней и ночей шел непрерывный штурм. Монголы гнали на стены все новые и новые отряды, в то время как у защитников не было ни минуты передышки. 21 декабря город пал. То, что произошло дальше, летописи описывают скупыми, но страшными словами. Жизнь в городе угасла. Археологические раскопки на месте Старой Рязани подтверждают это: массовые захоронения, следы тотального пожара, огромное количество оружия. Город так и не смог возродиться на прежнем месте. Но даже после этой трагедии рязанская земля явила невиданный пример героизма. Боярин Евпатий Коловрат, находившийся в это время в Чернигове, вернувшись на пепелище, собрал небольшой отряд в 1700 воинов из тех, кто уцелел, и бросился вдогонку за ордой. Он нагнал монголов уже в суздальских землях и внезапной атакой нанес им огромный урон. Летопись, пусть и с эпическими преувеличениями, описывает ярость и отвагу этого отряда, который, казалось, был неуязвим. Пораженный их мужеством, Батый послал против Коловрата своего лучшего богатыря, но тот был повержен. Лишь применив камнеметные орудия, монголам удалось одолеть горстку героев. Легенда гласит, что Батый, глядя на тело Евпатия, сказал: «Если бы у меня служил такой воин, я держал бы его у самого сердца своего», — и отдал уцелевшим рязанцам тело их предводителя, отпустив их с миром. Пусть рассказ о Коловрате — это, скорее, героический эпос, чем точная хроника, он как нельзя лучше отражает дух отчаянного сопротивления, которое Русь оказала захватчикам. Рязань, преданная и оставленная всеми, погибла, но не сдалась.
Сердце земли в огне: падение Владимиро-Суздальского княжества
Разгромив Рязань, тумены Батыя двинулись дальше, в самое сердце Северо-Восточной Руси — в богатое и могущественное Владимиро-Суздальское княжество. Великий князь Юрий Всеволодович, проигнорировавший мольбы рязанцев о помощи, теперь сам оказался лицом к лицу с невиданной угрозой. Первым серьезным препятствием на пути монголов стала Коломна — стратегически важная крепость на границе владимирских земель. Сюда великий князь отправил своего сына Всеволода со всеми наличными силами и лучшим воеводой Еремеем Глебовичем. К ним присоединились и остатки рязанского войска во главе с князем Романом Ингваревичем. Здесь, под стенами Коломны, в начале января 1238 года разыгралось одно из самых ожесточенных и кровопролитных сражений всего нашествия. Русские войска, собрав все мужество, дали открытый полевой бой. Битва шла несколько дней с переменным успехом. О ее ярости свидетельствует тот факт, что в бою пал один из чингизидов, хан Кулькан, младший сын самого Чингисхана. Ханы обычно руководили боем из тыла, и его гибель может означать лишь одно: русским воинам удалось прорвать строй монгольского войска и добраться до самой ставки. Это был невероятный тактический успех. Но силы были слишком неравны. В итоге русское войско было окружено и практически полностью полегло. Воевода Еремей и князь Роман пали в бою. Лишь княжич Всеволод с малой дружиной смог прорваться и бежать во Владимир, принеся горькую весть о поражении.
После Коломны путь на север был открыт. Первой на пути орды оказалась Москва — тогда еще небольшой пограничный городок, которым правил другой сын Юрия Всеволодовича, Владимир. После пятидневной осады Москва была взята штурмом и предана огню. Князь Владимир попал в плен. Далее монгольская лавина покатилась на столицу — город Владимир. Великий князь Юрий, оставив в городе семью и гарнизон, сам отправился на север, на реку Сить, собирать новые полки. Он все еще надеялся дать решающее сражение в поле. 3 февраля 1238 года монголы подошли к стенам Владимира. Город был прекрасно укреплен, но зрелище плененного князя Владимира сломило боевой дух многих защитников. 7 февраля, после короткого, но яростного штурма с использованием осадных машин, город пал. Ордынцы ворвались во Владимир, и город испил свою горькую чашу. Княжеская семья и множество горожан заперлись в Успенском соборе. Захватчики обложили собор дровами и подожгли. Белокаменная святыня, гордость всей Северо-Восточной Руси, стала последним приютом и общей усыпальницей для сотен людей.
Но и на этом трагедия не закончилась. Пока основные силы брали Владимир, отдельные отряды рассеялись по всему княжеству, неся разорение. Суздаль, Переяславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Углич, Тверь — четырнадцать городов, не считая бесчисленных сел, были взяты всего за один месяц. А 4 марта 1238 года настал черед и самого великого князя. Монгольский отряд под командованием Бурундая, совершив стремительный марш-бросок, обнаружил лагерь Юрия Всеволодовича на реке Сити. Русское войско, застигнутое врасплох, было окружено и полностью разгромлено. В этой битве пал и сам великий князь Юрий. Так, всего за три зимних месяца самое могущественное княжество Руси было поставлено на колени. Феодальная раздробленность, нежелание князей объединяться перед лицом общей угрозы и недооценка противника привели к национальной катастрофе. Однако даже в этой череде поражений русский народ проявил невероятную стойкость. Самым ярким примером стал маленький городок Козельск, который монголы прозвали «злым городом». После разгрома на Сити орда, повернув на юг, наткнулась на эту небольшую крепость. Жители Козельска, зная, что пощады не будет, решили «положить головы свои за христианскую веру». Семь недель маленький гарнизон отбивал яростные атаки всей батыевой армии. Они делали дерзкие вылазки, уничтожая осадные машины и сотни врагов. Лишь когда к Батыю подошли свежие силы, город удалось взять. Но и тогда защитники не сдались. Они вышли из крепости и сошлись с монголами в последней рукопашной схватке, найдя свою гибель в бою. Героическая оборона Козельска, не имевшая никакого стратегического смысла, стала символом несгибаемого духа и готовности умереть за свою землю.
Непокоренные и покоренные: судьба Новгорода и гибель Киева
После разгрома Владимиро-Суздальской Руси, казалось, ничто уже не могло остановить монгольское нашествие. Следующей целью был богатейший Новгород Великий. Орда двинулась на север, взяв по пути Торжок, который отчаянно сопротивлялся две недели. Путь на Новгород был открыт. Но здесь произошло то, что до сих пор вызывает споры у историков. Не дойдя до города всего ста верст, монголы внезапно повернули назад, в южные степи. Что спасло Новгород? Летописи говорят о весенней распутице, которая превратила лесисто-болотистую местность в непроходимое месиво, опасное для конницы. Действительно, ранняя весна 1238 года могла стать серьезным препятствием. Монгольская армия, понесшая серьезные потери в боях, была измотана. Лошади нуждались в отдыхе и корме, которого в разоренных землях уже не было. Возможно, свою роль сыграли и сведения разведки о том, что Новгород хорошо подготовился к обороне. Так или иначе, город, который никогда не знал иноземного завоевания, уцелел. Это событие имело колоссальные последствия для всей русской истории, позволив сохранить на севере уникальный очаг русской культуры, торговли и республиканского правления.
Отказавшись от похода на Новгород, монголы двинулись на юг, но их путь домой не был мирной прогулкой. Они шли широким фронтом, продолжая разорять русские земли, обходя лишь крупные центры, такие как Смоленск. Именно на этом пути им и встретился маленький, но гордый Козельск, чья семинедельная оборона стоила им тысяч жизней и драгоценного времени. Лето 1238 года и начало 1239-го орда провела в южнорусских степях, отдыхая и пополняя свои ряды. Но это была лишь передышка перед новым ударом. Осенью 1239 года начался поход на Южную Русь. Первым пал Переяславль-Южный, затем — Чернигов. Могущественное Черниговское княжество, чей князь Михаил Всеволодович в свое время отказал в помощи Рязани, теперь само испило свою чашу до дна. Город был взят штурмом и разрушен.
Зимой 1240 года главные силы Батыя подошли к Киеву. Древняя столица, «мать городов русских», к тому времени уже утратила былое политическое значение, но оставалась духовным и культурным центром всей Руси. Город принадлежал князю Даниилу Галицкому, но обороной руководил его тысяцкий Дмитр. Киевляне, видя несметные полчища, окружившие город, отвергли предложение о сдаче и приготовились к смертному бою. Осада была недолгой, но крайне ожесточенной. Монголы, используя многочисленные стенобитные орудия, сосредоточили свой удар в районе Лядских ворот. 6 декабря 1240 года стены были пробиты, и захватчики ворвались в город. Бои шли за каждую улицу, за каждый дом. Последние защитники во главе с раненым воеводой Дмитром заперлись в Десятинной церкви, первом каменном храме на Руси. Но своды древней святыни не выдержали веса набившихся на хоры людей и рухнули, похоронив под собой последних героев. Киев был разорен дотла. По словам папского посла Плано Карпини, проезжавшего через город несколько лет спустя, от великой столицы осталось не более двухсот домов, а окрестности напоминали о былом величии лишь останками его жителей. Мужество воеводы Дмитра произвело такое впечатление на Батыя, что он, в знак уважения, даровал ему жизнь. После Киева орда прошла огненным смерчем по Галицко-Волынской земле, разоряя Владимир-Волынский, Галич и другие города. Затем, разделившись, монгольские войска вторглись в Польшу, Венгрию, Чехию и на Балканы. Лишь внезапная смерть верховного хана Угэдэя в далеком Каракоруме заставила Батыя в 1242 году повернуть назад, в степи. Нашествие закончилось, но для Руси начиналась новая, самая мрачная эпоха в ее истории.
Иго: «полицейские акции» и сложный выбор Александра Невского
После того как огненный вал нашествия Батыя откатился на восток, на разоренных русских землях наступила жуткая тишина. Города лежали в руинах, поля были вытоптаны, тысячи людей отправились в вечность или были угнаны в рабство. Русь была сломлена и обескровлена. В низовьях Волги Батый основал свою столицу — Сарай, ставшую центром нового могущественного государства, Золотой Орды. И теперь русским князьям, уцелевшим в этой буре, предстояло научиться жить в новой реальности. А реальность была такова: чтобы править в своей вотчине, нужно было ехать на поклон к хану, получать из его рук «ярлык» на княжение и исправно платить дань — «ордынский выход». Любое неповиновение пресекалось на корню. Орда не держала на Руси постоянных гарнизонов, но в любой момент могла прислать карательный отряд, который вновь проходился по земле огнем и мечом. Эти походы, которые в летописях назывались «ратями», по сути, были полицейскими акциями, призванными поддерживать покорность. Причем зачастую они провоцировались самими русскими князьями в их бесконечной борьбе за власть.
Самой известной такой акцией стала «Неврюева рать» 1252 года. После смерти Ярослава Всеволодовича его сыновья, Андрей и Александр (будущий Невский), получили в Орде ярлыки: Андрей на великое княжение Владимирское, а Александр — на Киев и Новгород. Но Андрей попытался проводить независимую политику и вступил в союз с Даниилом Галицким. Это было расценено в Орде как мятеж. Батый отправил войско во главе с царевичем Неврюем. Монголы разорили владимирскую землю с не меньшей суровостью, чем во времена самого нашествия. Князь Андрей был разбит и бежал в Швецию. А ярлык на великое княжение владимирское хан передал его брату — Александру Невскому. Этот эпизод стал поворотным. Александр, в отличие от брата, сделал ставку не на сопротивление, а на сотрудничество с Ордой. Он понял, что открытая борьба с этим врагом бессмысленна и приведет лишь к новым разорениям. Главную угрозу он видел не на Востоке, а на Западе — в лице шведских и немецких рыцарей, которые под знаменем католичества пытались захватить новгородские и псковские земли. Его знаменитые победы на Неве (1240) и на льду Чудского озера (1242) остановили эту экспансию. Невский сделал сложный, тяжелый, но, как показала история, единственно верный на тот момент выбор: подчиниться Орде, чтобы сохранить православную веру и саму русскую землю от полного поглощения Западом.
Эта политика требовала от него жестких мер по отношению к собственному народу. В 1257 году в русские земли прибыли ордынские чиновники-«численники» для проведения переписи населения и установления точного размера дани. Это вызвало волну народного гнева, особенно в Новгороде, который не был завоеван, а потому не считал себя обязанным платить дань. Вспыхнуло восстание. И тогда Александр Невский, чтобы предотвратить карательный поход на город, сам привел в Новгород татарский отряд и силой заставил новгородцев покориться. Он сурово усмирил зачинщиков бунта, навсегда отметив их знаком своего гнева. С точки зрения новгородцев, это было предательство. С точки зрения большой политики — спасение города от полного уничтожения. Так, ценой унижения и подчинения, Александр Невский сохранял мир и давал стране возможность хоть как-то оправиться от страшного удара. Его политика легла в основу отношений с Ордой на многие десятилетия. Князья ездили в Сарай, кланялись ханам, интриговали друг против друга, а порой и сами приводили на Русь татарские отряды для решения своих внутренних споров. Это было время тяжелого выбора, компромиссов и выживания.
Длинная тень: век набегов и путь к Куликову полю
Установление ордынского владычества не принесло на Русь долгожданного мира. Оно лишь изменило характер войны. Вместо одного сокрушительного нашествия начался долгий, изматывающий период постоянных набегов и карательных экспедиций, которые продолжались почти два столетия. Тень Орды нависала над русской землей, и любое неосторожное движение, будь то отказ платить дань или очередной княжеский раздор, могло навлечь беду. Особенно тяжелым был конец XIII века. В 1293 году на Северо-Восточную Русь обрушилась так называемая «Дюденева рать». Ордынский полководец Тудан (в русских летописях — Дюдень) пришел не просто так, а по приглашению одного из русских князей, Андрея Городецкого, который боролся за великое княжение со своим братом Дмитрием Александровичем. В результате этой «братской помощи» было разорено 14 городов, включая Владимир, Суздаль, Муром и Коломну. Этот поход по своим разрушительным последствиям был сопоставим с нашествием Батыя. Он в очередной раз показал, насколько губительными были княжеские усобицы, позволявшие Орде вмешиваться во внутренние дела Руси и грабить ее по своему усмотрению.
XIV век принес некоторое затишье, но и оно было обманчивым. По мере того как сама Золотая Орда начала погружаться в пучину внутренних смут и усобиц, ее хватка ослабевала, но набеги не прекращались. Более того, они становились более хаотичными и непредсказуемыми. В 1328 году московский князь Иван Калита, стремясь сокрушить своего главного соперника, Тверь, принял участие в совместном с татарами походе на Тверское княжество, известном как «Федорчукова рать». Тверь была разорена, а Иван Калита получил от хана ярлык на великое княжение и право самому собирать дань со всех русских земель. Это стало ключевым моментом в возвышении Москвы. Хитростью, подкупом и железной волей московские князья начали «собирать» русские земли под своей рукой, используя для этого как ослабление Орды, так и ее покровительство.
К последней четверти XIV века на Руси выросло поколение, которое уже не испытывало прежнего панического страха перед Ордой. Москва, став центром объединения, накопила силы. А в самой Орде в это время правил не чингизид, а узурпатор — темник Мамай. В 1377 году русские войска потерпели унизительное поражение на реке Пьяне, когда из-за беспечности были застигнуты врасплох. Но уже через год, в 1378 году, на реке Воже московский князь Дмитрий Иванович (будущий Донской) наголову разгромил крупное ордынское войско. Это была первая серьезная победа в открытом поле. Мамай не мог стерпеть такого позора. Собрав огромное войско, он двинулся на Русь, чтобы раз и навсегда наказать непокорных. Дмитрий Московский ответил на вызов. Ему удалось собрать под свои знамена полки почти всех русских земель. 8 сентября 1380 года на Куликовом поле, у слияния Дона и Непрядвы, произошла великая битва. Она была невероятно ожесточенной и кровопролитной, но закончилась полной победой русского оружия. Мамай был разгромлен и бежал. Куликовская битва имела огромное моральное значение. Она показала, что татар можно и нужно бить. Русь поверила в свои силы. Хотя до полного освобождения было еще далеко. Всего через два года новый, законный хан Тохтамыш, внезапным набегом взял и сжег Москву, заставив Русь снова платить дань. Но лед тронулся. В XV веке набеги продолжались, и даже участились, но это была уже агония некогда могущественной империи. Русь, закаленная в двухвековом противостоянии, научилась давать отпор. Окончательной точкой в этой долгой истории стало знаменитое Стояние на реке Угре в 1480 году, когда хан Ахмат так и не решился вступить в бой с войском Ивана III. Тень Орды, так долго висевшая над русской землей, наконец, рассеялась.
