Максим отложил телефон и взглянул на Анну. Она сидела на диване в той же позе уже полчаса. Молчала. Это было хуже крика.
— Ну что теперь будем делать, — сказал он.
— А что я могу делать. Твоя мать сказала — значит, будет так.
Нина Петровна ушла к подруге на чай, но её слова всё ещё висели в воздухе их двушки. Восемьсот тысяч долга по алиментам. Роман опять залез по уши. На этот раз судебные приставы грозились арестовать квартиру.
— Слушай, может, он сам разберётся, — Анна повернулась к мужу. — Ну не может же взрослый мужик так жить.
Максим покачал головой.
— Роман есть Роман. Сколько я его помню, он всегда кого-то подставлял. Папа говорил: "Этот до гроба на шее сидеть будет".
— Твой папа был мудрый человек. Жаль, что тебе его гены не передались.
Максим усмехнулся. Анна никогда не стеснялась в выражениях. За это он её и полюбил когда-то. Прямая как оглобля.
— Тридцать тысяч в месяц, — проговорил он вслух. — Это же наша отпускная каждый месяц.
— Это наша ипотека через два года, — поправила Анна. — Это наш ребёнок, которого мы планировали. Это наша жизнь, понимаешь. НАША.
Максим понимал. Но что он мог сделать. Нина Петровна была права: если приставы арестуют квартиру, вся семья останется на улице. А Роман как совладелец имел право так распоряжаться имуществом.
— Может, поговорить с ним по-человечески, — предложил Максим.
— По-человечески, — фыркнула Анна. — Ты с ним тридцать пять лет по-человечески говоришь. Толку-то.
Через неделю первые тридцать тысяч ушли на алиментный счёт. Максим переводил деньги через мобильный банк и чувствовал, как что-то умирает у него внутри. Не деньги жалко было. Хотя и их тоже.
Анна стала другой. Не злилась больше. Просто отстранилась. Готовила, стирала, ходила на работу. Но разговаривали они теперь только о бытовых вещах.
— Молока купить? — спрашивала она.
— Купи, — отвечал он.
И всё. Как будто между ними встала стеклянная перегородка.
В ноябре Роман объявился сам. Пришёл с довольным видом и новым телефоном.
— Слышал, выручил меня, братан, — хлопнул он Максима по плечу. — Век не забуду.
— Да ладно тебе, — Максим отодвинулся. — Семья же.
— То-то и оно, что семья. Кровь не водица, как говорится.
Роман был младше на три года, но выглядел старше. Вечно небритый, в потёртой куртке. Зато в глазах такая бойцовская искра играла, что женщины за ним табунами бегали. Три раза женился, троих детей наделал. И ни за одного толком не отвечал.
— Как дела вообще? — спросил Максим.
— Да нормалёк. Объект закончил в Подмосковье. Заказчик доволен. Теперь пауза небольшая.
Анна вышла из кухни с чашкой кофе. Поздоровалась сухо.
— А что это ты такая кислая, невестушка? — подмигнул ей Роман. — Не заболела ли часом?
— Здорова, — отрезала Анна.
— То-то хорошо. А то Максим переживать будет. Он у нас ответственный. За всех переживает.
В декабре Роман снова позвонил. Голос у него был какой-то особенный. Просительный.
— Макс, ты как там? Не спишь ещё?
— Не сплю. Что случилось?
— Да тут такая история приключилась. Вовка, помнишь, мой старший, в больнице лежит. Операция нужна срочно. Сто тысяч просят.
У Максима сердце ёкнуло. Племянник всё-таки. Мальчишке четырнадцать лет.
— А что с ним?
— Да аппендицит разыгрался. Но запущенный. Говорят, если не прооперируют, то может осложнения дать.
— Сто тысяч, говоришь?
— Ну да. Я бы сам, ты же знаешь. Но пока заработков нету. Зима же.
Максим посмотрел на Анну. Она делала вид, что не слушает. Листала журнал.
— Хорошо, — сказал он в трубку. — Завтра переведу.
— Ой, братан, ты золото просто. Я тебе это никогда не забуду. Честное слово.
После разговора Анна отложила журнал.
— Ещё сто тысяч?
— Вовке операция нужна.
— Какая операция, Максим? Какая операция в четырнадцать лет за сто тысяч?
— Аппендицит запущенный.
Анна посмотрела на него как на идиота.
— Аппендицит по полису делают бесплатно. Везде. В любой больнице.
Максим растерялся. Действительно. Как он об этом не подумал?
Но деньги уже были переведены.
В январе Анна встретила в торговом центре одноклассницу Романа. Девочки разговорились. Оказалось, Светка работает в том же районе, где живёт первая жена Романа с сыном Вовкой.
— А что это ты про операцию спрашиваешь? — удивилась Светка. — Да Вовка здоровый как бык. Только на прошлой неделе видела, как он с друзьями в футбол гонял.
Анна вернулась домой мрачнее тучи.
— Знаешь, где твой брательник был в декабре? — спросила она, даже не разуваясь.
— Не знаю, — честно ответил Максим.
— В Турции. С новой подружкой. Фотки в соцсетях выложил. Загорелый такой, довольный. А Вовка здоров. Носится по двору как оглашённый.
Максим сел на диван. Руки задрожали.
— Может, Светка ошиблась?
— Да не ошиблась она. Я сама его инстаграм посмотрела. Отель пятизвёздочный. Массаж, море. На наши с тобой кровные.
— Я с ним поговорю.
— О чём ты с ним говорить будешь? О том, что он тебя как лоха развёл? Он же не скрывает даже.
На следующий день Максим встретился с Романом в кафе на Арбате. Роман пришёл загорелый, в новой куртке. Заказал себе мясо по-французски, Максиму — кофе.
— Слушай, Ром, а что это ты мне про Вовкину операцию рассказывал? — начал осторожно Максим.
— А что с ней? — Роман отрезал кусок мяса.
— Да мне тут сказали, что никакой операции не было.
Роман прожевал, запил пивом.
— Не было и слава богу. Обошлось. Видишь, как хорошо всё получилось.
— Как это обошлось? Ты же говорил, срочно нужна операция.
— Ну так я думал, что нужна. Ошибся. Бывает же.
— А деньги куда дел?
Роман отложил вилку. Посмотрел на брата внимательно.
— Слушай, Макс, мы же взрослые люди. Ты что, серьёзно думаешь, что я тебе отчёт предоставлять буду? Я же не просил деньги взаймы. Ты сам дал. По доброте душевной.
— Но ты же обманул меня.
— Да не обманывал я тебя. Просто ситуация изменилась. Деньги понадобились на другое. На жизнь, понимаешь. Человек я или кто? Имею право жить как хочу?
Максим смотрел на брата и не узнавал его. Вернее, узнавал. И это было страшнее.
— Ты меня за дурака держишь.
— Да не держу я тебя за дурака. Ты сам дурак, раз всем помогаешь. Но это твоё дело. Хочешь помогать — помогай. Не хочешь — не помогай.
— А если я перестану платить алименты?
— А что тогда? Приставы квартиру арестуют. Мать на улицу выгонят. Ты сам останешься без крыши. Это твой выбор, братан.
Роман допил пиво и встал.
— Спасибо за обед. И за помощь тоже спасибо. Я, конечно, благодарный. Но не настолько, чтобы отчитываться за каждый рубль.
После его ухода Максим сидел в кафе ещё час. Пил остывший кофе и думал. Думал о том, что всю жизнь считал себя принципиальным человеком. А оказался просто слабаком.
В феврале случилось то, что должно было случиться. Анна узнала, что беременна.
Они сидели на кухне. Тест лежал на столе между ними.
— Две полоски, — сказала Анна.
— Вижу, — ответил Максим.
— И что теперь?
— Как что? Рожать будем.
— На какие деньги? У нас же каждый месяц тридцать тысяч уходит твоему братцу. Плюс его внезапные потребности. Как мы ребёнка поднимем?
Максим молчал. Он и сам не знал как.
— Может, я поговорю с мамой, — предложил он.
— С мамой? Она же сама требует, чтобы ты Роману помогал. Говорит, что это твой долг.
— Ну а что мне делать? Бросить брата? Детей его бросить?
— А меня? Нашего ребёнка? Нас бросить можно?
Максим потёр лоб. Голова раскалывалась.
Нина Петровна отреагировала на новость о беременности спокойно.
— Ну и что хочете от меня услышать? — спросила она. — Поздравлений? Так поздравляю. Только думать надо было раньше.
— Мам, ну как это думать? Мы же планировали ребёнка.
— Планировали, а денег не скопили. Живёте у меня как нахлебники. Ещё и претензии предъявляете.
Анна встала из-за стола.
— Нина Петровна, мы платим за коммуналку. Продуктами обеспечиваем себя сами.
— А квартплату? А ремонт кто делал? А мебель кто покупал?
— Мы копили на собственное жильё.
— Копили, копили, да не накопили. А теперь ещё и Роману помочь не хотите. Эгоистки.
— Роман взрослый мужик, — Анна повысила голос. — У него трое детей от трёх жён. Пусть сам за них отвечает.
— А если он не может? Что, детей голодом морить?
— Да не морят их голодом. Матери работают. Алименты получают от государства.
— Копейки получают. А Роман хоть как-то помогает.
— Помогает? — Анна аж покраснела. — Какими деньгами он помогает? Максимовыми?
Нина Петровна поджала губы.
— А чьими же ещё? Роман сейчас без работы. Заболел он.
— Чем заболел? — спросил Максим.
— Да спиной мучается. Не может тяжести поднимать.
Анна фыркнула.
— Зато в спортзал ходить может. Я его там на беговой дорожке видела.
— Лечебная физкультура, — не моргнув глазом ответила Нина Петровна.
В марте Роман снова пришёл за деньгами. На этот раз на школьную форму детям. Пятьдесят тысяч просил.
— Слушай, Ром, а может, ты сам попробуешь заработать? — осторожно предложил Максим.
— Да я работаю. Только зима была. Стройки стоят.
— А подработать где-то?
— Куда меня возьмут? Я же строитель. У меня специальность такая.
— Так в других местах можно поработать. Курьером, например.
Роман засмеялся.
— Курьером? Ты это серьёзно? Я мужик взрослый, не пацан. Мне сорок два года скоро. Какой из меня курьер?
— А из меня какой спонсор? — не выдержал Максим.
— Да ты что злишься-то? Я ж не заставляю. Хочешь — помогаешь, не хочешь — не помогаешь.
— А квартира?
— А что квартира? Моя доля тоже. Если арестуют — значит, арестуют. Мне не привыкать.
— А мне привыкать?
— А ты думай сам. Ты у нас умный. В айтишниках работаешь.
После его ухода Анна заперлась в ванной. Максим слышал, как она плачет. Но войти не решался.
Вечером они долго сидели молча. Анна гладила живот. Ещё не видно было, но они оба знали — там растёт их ребёнок.
— Максим, — сказала она тихо.
— М?
— Я не могу так больше. Мне кажется, я схожу с ума.
— Анюта, ну потерпи ещё немного. Я что-нибудь придумаю.
— Что ты придумаешь? Роман тебя за дурака держит. Твоя мать его поддерживает. А ты соглашаешься на всё подряд.
— Я не соглашаюсь. Меня заставляют обстоятельства.
— Какие обстоятельства? Ты сам эти обстоятельства создаёшь.
Максим встал, прошёлся по комнате.
— Понимаешь, они же семья. Я не могу их бросить.
— А я что? Не семья?
— Ты семья. Но ты взрослая. Сильная. А они слабые.
— Они не слабые. Они наглые. Пользуются тем, что ты не умеешь отказывать.
— Может, и пользуются. Но что я буду делать, если с племянниками что-то случится? Как я буду жить?
— А как ты сейчас живёшь? Счастливо?
Максим остановился. Действительно, как он живёт?
В конце марта стало понятно — так дальше продолжаться не может. Анна похудела, осунулась. Её мутило по утрам, но она не жаловалась. Просто молчала большую часть времени.
Максим пытался с ней говорить, но разговоры ни к чему не приводили. Она просто кивала головой и уходила в другую комнату.
— Я беру отпуск, — сказала она в начале апреля. — Поеду к родителям в Тулу.
— Надолго? — спросил Максим.
— Не знаю. Посмотрим.
— А как же ребёнок? Врачи?
— В Туле тоже есть врачи.
— Анюта, ну не уезжай. Мы же всё решим.
— Как решим? Ты же не можешь отказать брату. А я не могу смотреть, как он тебя использует.
— Ну хорошо, хорошо. Скажу ему, что больше помогать не буду.
Анна посмотрела на него внимательно.
— Правда скажешь?
— Правда.
— А если приставы квартиру арестуют?
— Не знаю. Что-нибудь придумаем.
Анна обняла его.
— Спасибо, — прошептала она. — Я знала, что ты меня не подведёшь.
Но когда через неделю Роман позвонил с просьбой оплатить ему страховку на машину, Максим снова не смог отказать.
— Это же последний раз, — оправдывался он перед Анной. — Страховка нужна для работы.
— Какой работы? Он же больной. Спина не даёт тяжести поднимать.
— Ну может, выздоровел уже.
Анна посмотрела на него и покачала головой.
— Знаешь что, Максим? Я, кажется, поняла одну вещь.
— Какую?
— Ты не хочешь перестать Роману помогать. Тебе нравится чувствовать себя хорошим человеком. Даже если это разрушает нашу семью.
— Это неправда.
— Правда. Ты выбираешь быть хорошим сыном и хорошим братом. А хорошим мужем быть не хочешь.
— Я хочу быть хорошим мужем. Но не могу же я на всё забить.
— Можешь. Просто не хочешь.
На следующий день Анна собрала вещи.
— Я не буду ставить тебе ультиматумы, — сказала она. — Просто уезжаю. Если надумаешь жить нормальной семьёй — звони.
— А ребёнок?
— Ребёнка рожу. Но без тебя.
— Анюта, ну не делай так.
— А как мне делать? Я же не железная. Мне тоже хочется, чтобы муж думал сначала обо мне, а потом обо всех остальных.
— Я думаю о тебе.
— Нет, не думаешь. Ты думаешь о том, как бы никого не обидеть. А я уже обижена. Очень сильно обижена.
Максим проводил жену до вокзала. В электричке она села у окна и больше не оглядывалась.
Дома его ждала Нина Петровна.
— Ну что, довольна? — спросил он.
— Довольна чем?
— Тем, что Анна уехала.
— А при чём тут я? Это вы между собой не поделили.
— Мам, ну как не поделили? Ты же требовала, чтобы я Роману помогал.
— Требовала? Я просто объяснила ситуацию. А решение принимал ты сам.
Максим сел за кухонный стол. Странно, но в квартире без Анны стало как-то пусто. Хотя вещей меньше не стало.
— Может, я всё-таки попробую с Романом договориться? — сказал он вслух.
— О чём договариваться? Ты же видишь, какая у него ситуация.
— Какая у него ситуация, мам? Он просто не хочет работать.
— Не хочет или не может?
— Не хочет. В спортзал ходить может. А на работу не может.
Нина Петровна налила себе чай.
— Знаешь, сынок, у каждого свой путь в жизни. Роман такой, какой есть. И ты такой, какой есть. Он привык брать, а ты привык давать.
— Значит, мне всю жизнь за него расплачиваться?
— А кто ещё будет расплачиваться? Я старая уже. А больше родных у него нет.
Максим посмотрел на мать. Ей семьдесят три года. Живёт одна в большой квартире. Роман её навещает раз в месяц. Максим — каждый день.
— Мам, а почему ты всегда его защищаешь?
— Не защищаю я его. Просто понимаю. Он слабый человек. А слабых надо поддерживать.
— А сильных?
— А сильные сами справятся.
Максим засмеялся. Горько засмеялся.
— Справятся. А если не справятся?
— Ты справишься. Ты у меня умный.
Через месяц Анна позвонила.
— Как дела? — спросила она.
— Нормально, — соврал Максим.
— Роману ещё помогаешь?
Максим молчал.
— Понятно, — сказала Анна. — Ну что ж. Значит, ты сделал свой выбор.
— Аня, ну выслушай меня.
— Максим, я тебя выслушивала полгода. Ты каждый раз обещал, что это последний раз. А потом находил новые причины ему помогать.
— Ну так что теперь, разводиться?
— Наверное. Я уже подавала документы.
У Максима перехватило дыхание.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Прости, но я не могу жить с человеком, который не может сказать "нет" своим родственникам.
— А ребёнок?
— Ребёнок будет. Со мной. Если захочешь видеться — приезжай. Но только если перестанешь спонсировать Романа.
— Это ультиматум?
— Нет. Это просто моё решение. Я больше не могу.
После разговора Максим долго сидел на кухне. Думал о том, что жизнь как-то незаметно покатилась под откос. Ещё год назад у него была жена, планы на будущее, мечта о собственной квартире. А сейчас?
Роман объявился в мае. Пришёл весёлый, загорелый.
— Слышал, Анька от тебя съехала, — сказал он. — Ну и правильно. Жадная очень была. Всё тебе мозги засоряла.
— Она не жадная, — возразил Максим.
— Да ладно. Помню, как она морщилась, когда ты мне деньги давал. Как будто её последние отнимали.
— Так ведь и отнимали. Это были наши общие деньги.
— Общие, не общие. Главное, что ты семье помог. Это дорогого стоит.
Максим посмотрел на брата. Неужели он правда не понимает, что происходит?
— Ром, а ты не думал устроиться на постоянную работу?
— Думал. Только везде такая заработная плата, что лучше дома сидеть.
— А сколько тебе предлагали?
— Да по тридцать-сорок тысяч. Ты представляешь? За такие деньги я даже вставать не буду.
Максим прикинул в уме. Тридцать тысяч — это как раз те деньги, которые он каждый месяц переводил на алименты.
— А если устроишься, то сам алименты платить сможешь?
— Смогу. Только зачем? Ты же и так платишь. И тебе не трудно вроде.
— Мне трудно, Рома. Очень трудно.
— Да ладно тебе. Ты же в айти работаешь. У вас там зарплаты космические.
— Не космические. И семья у меня есть.
— Какая семья? Анька же уехала.
— Ребёнок будет.
— Ну и что? Родится — вернётся. А не вернётся — и фиг с ней. Баб много.
Максим встал из-за стола.
— Всё, Рома. Больше денег не будет. Устраивайся на работу.
Роман удивлённо посмотрел на него.
— Как это не будет? А алименты?
— А алименты ты будешь сам платить.
— А если не буду?
— Если не будешь — это твоя проблема.
— А квартира? Приставы же арестуют.
— Арестуют — так арестуют.
Роман помолчал. Потом усмехнулся.
— Да ладно тебе понты бить. Ты же не сможешь. Ты у нас добрый. Правильный.
— Смогу.
— Не сможешь. Я тебя знаю лучше, чем ты сам себя знаешь.
И ушёл.
Максим держался три дня. А на четвёртый Нина Петровна принесла повестку из суда.
— Вот, приставы пришли, — сказала она. — Опись имущества будут делать.
Максим взял повестку в руки. Читал и не понимал смысла слов.
— Мам, а может, мы купим Роману его долю? И он съедет отсюда.
— На какие деньги купим? У нас таких денег нет.
— Займу где-нибудь.
— А отдавать как будешь? Тем более без Анны. Она же половину зарплаты в дом приносила.
Максим понял, что загнан в угол. Со всех сторон.
Вечером позвонил Роману.
— Ладно, — сказал он. — Будем по-старому.
— А то, — довольно ответил Роман. — Я же знал, что ты не сможешь бросить семью.
— Только это действительно последний раз.
— Ну конечно, конечно. Последний.
Летом Анна родила дочку. Максим ездил в Тулу, смотрел на ребёнка через стекло роддома. Маленькая такая. Похожа на мать.
— Как назовёте? — спросил он.
— Машей, — ответила Анна. — Мне это имя нравится.
Она выглядела усталой, но счастливой. Рядом с ней стояла её мать. Смотрела на Максима не очень дружелюбно.
— А ты когда домой? — спросил он.
— Я дома, — ответила Анна.
— Ну то есть в Москву когда?
— Не поеду я в Москву, Макс. Решила остаться тут.
— Совсем?
— Совсем. Здесь работу нашла. И с ребёнком проще. Мама помогает.
Максим кивнул. Он понимал. В Туле жильё дешёвое. Жизнь спокойнее. А главное — никакого Романа поблизости.
— А видеться будем?
— Конечно. Приезжай, когда захочешь. Только сначала позвони.
Осенью Роман женился в четвёртый раз. Новую жену звали Кристина. Ей было двадцать шесть лет. Работала в салоне красоты.
— Молодец, брат, — сказал Максим на свадьбе. — Красавица.
— Да уж, — довольно ответил Роман. — И умная. И хозяйственная.
— Детей планируете?
— А как же. Кристина очень хочет сына.
Максим подумал о четвёртом племяннике. О новых алиментах. О новых долгах.
Через полгода Кристина действительно забеременела. Роман сиял от счастья.
— Представляешь, сына ждём, — рассказывал он Максиму. — УЗИ делали — точно мальчик.
— Поздравляю, — сказал Максим.
— Спасибо. Кстати, не поможешь с коляской? А то дорогие очень. А хочется хорошую купить.
Максим посмотрел на брата. На его довольное лицо. На новые кроссовки за двадцать тысяч.
— Нет, — сказал он. — Не помогу.
— Как это не поможешь?
— А так. Покупай сам.
— Да ты что, обиделся на что?
— Не обиделся. Просто понял одну вещь.
— Какую?
— Неважно.
Роман удивлённо пожал плечами и ушёл. А Максим остался сидеть в том же кафе на Арбате, где год назад брат признался, что использует его доброту.
Вот только теперь было поздно что-то менять.
В телефоне пришло уведомление из социальных сетей. Анна выложила новое фото с дочкой. Маше уже восемь месяцев. Она улыбается в камеру. Рядом с ними стоит мужчина. Незнакомый Максиму.
"Наша небольшая семья," — подписала фото Анна.
Максим отложил телефон. Допил остывший кофе. За окном шёл снег.
А дома его ждал Роман с новой просьбой о помощи.