У нас тут недавно выдался очень плотный в плане чайных перверсий день. В ходе которого мы сначала тестировали кондитерку, приготовленную с использованием чая, причем запивали ее, вопреки традиции, не чистым черным чаем, а сложными чайными напитками. А потом нас занесло в грузинский ресторан, где мы попробовали чай с малиной и кафрским лаймом. И вот, значит, пью я этот чай — дурацкий, кстати — и вдруг мне в голову приходит хулиганская историческая мысль. Ну, в смысле, мысль про историю.
Если вы хоть немного интересовались генезисом русской чайной культуры, то, наверняка, знаете, что одним из предшественников чая в нашей напитковой повседневности считается сбитень. А сбитень, напомню, это горячий напиток, приготавливаемый по достаточно произвольному рецепту. В состав сбитня, кроме воды, могли входить мед, пряности, травы и фрукты. При таком раскладе вкус у сбитня мог быть практически любым. Но в любом случае сбитень обладал двумя форматными характеристиками. Он, во-первых, был горячим. И, во-вторых, сладким. А если смотреть на сбитень с точки зрения чайного шовинизма, то можно добавить ему третью форматную характеристику — его вкус и аромат были категорически не похожими на вкус и аромат чая.
Ну а теперь смотрите. Все те напитки, что сгруппированы сейчас в общепите в разделе меню с названием «Авторский чай», обладают, несмотря на все свое разнообразие, тремя четкими признаками. Они сладкие, горячие и совсем не похожи на традиционный чай.
Ну то есть по сути все эти авторские чаи — это сбитни. И они — эти авторские чаи, которые оказались сбитнями — достаточно быстро вытесняют из общепита чистый чай.
Если бы я был склонен к пафосным заявлениям, то я бы сказал, конечно, что история циклична. И что сбитни в России берут реванш у чая в то время, когда о них уже и думать забыли. И в той форме, которой от них никто не ожидал. И что сейчас на наших глазах сейчас происходит сбитневая реконкиста…
