Однажды у нас появилась свинья — идея принадлежала моей бабушке. Деда эта затея совсем не вдохновила, он сразу предупредил:
— Эта свинья нас всех съест вместе с печенью!
Имелось в виду, что придется тратить силы и средства лишь на кормежку этой скотины. По-своему дед оказался прав. Моя бабушка, Царствие Небесное, привязывалась сердцем ко всякому существу, будь то насекомое или динозавр.
Рассказывала я ранее историю про нашу трехголовую семейку карпов, которых мы приобрели живьем возле гастронома. Было их трое, двоих пришлось съесть после их кончины, а третьего бабушка пожалела убить самостоятельно и запретила делать это деду.
— Он на меня глядит, как пес преданный! — возмущенно восклицала бабушка, разводя руками.
Тогда дома жили два наших четвероногих друга — рыжеватая Боба и кучерявый Шарик, позже попавший под машину, но это отдельная тема. Они вообще-то совсем иначе выглядели, но бабушка считала иначе. Спорить с ней бесполезно. Поэтому последний карп отправился плавать в большую бочку с дождевой водой, куда заботливо добавляли хлебные крошки.
— Теперь еще и карпа корми! — ворчал дед. — Лучше бы эти деньги пропил!
Бабушка сердито отвечала:
— Ты бы лучше молча стоял! Никто тебе пить не мешает. Не переживай, малыш, никому тебя не отдам.
Так и прозвала его нежно Карпушею. Наш Карпуня жил в бочке целых три с половиной месяца, достигнув солидного веса около трех килограммов. Когда наступила осень, бабушка стала переживать за своего питомца, боясь замерзания воды в бочке. Вскоре решили отпустить карпа обратно в родное озеро. Вместе с бабушкой мы торжественно шли через весь район с большим трехлитровым бидоном белого цвета, откуда выглядывало округлое тело нашего подопечного и раздраженно шевелило хвостом.
Затем состоялось эмоциональное прощание с поцелуями и обещаниями помнить вечно. Несколько месяцев после этого мы постоянно подходили к пустой бочке и вспоминали. Дед утешал:
— Не грусти, весной купим другого!
Однако бабушка бросала на него полный скорби и негодования взгляд и возражала:
— Ничего ты не понимаешь! Новый... Этот был родным, у него такие глаза...
Простите, увлеклась воспоминаниями. Возвращаясь к поросенку. Он был молод и энергичен, решено было поселить его внутри дома.
— Тут я устрою ему уютное местечко, — уверенно заявляла бабушка, указывая пальцем.
Однако дед решительно воспротивился, последовали долгие споры и привлечение свидетелей среди родных и соседей. В итоге победа досталась деду, и свинья переехала в специально оборудованный для нее сарай.
Нашу новую питомицу назвали Паранькой. Несмотря на свою породу, девица отличалась необычайной добротой и послушностью. Получая основной рацион питания, она также периодически угощалась сладостями прямо со стола — кусочками тортов, свежей выпечки и прочими вкусностями. Дед смеялся над бабушкой и публично осуждал ее поведение, за что она обозначала его бессердечным сухарем и утверждала, что скоро никто даже стакана воды ему не принесет.
Разделенный деревянным барьером пополам, сарай служил домом Параньке и складом старых вещей одновременно. Каждое утро бабушка отправлялась в гости к своей любимице, сидела рядом на старом диване и часами беседовала с ней. Паранька терлась о перегородку, фыркала и поворачивалась боком, ожидая ласки.
Вечером сюда приходил и дед. Подсвечивая помещение лампочкой, покуривая сигарету, он тоже вел беседы, сетовал на трудности жизни и аккуратно гладил спину животного. А оно слушало внимательно, сопело и вновь просилось, чтобы его почесали. Эти визиты вызывали ревность бабушки, она обвиняла мужа в злоупотреблении электричеством, сигаретами и лицемерии.
Со временем Паранька превратилась в огромную свинью невероятных размеров. Ее внушительная фигура заполнила собой половину помещения, и передвигаться она уже практически не могла. Соседи восхищались и настоятельно рекомендовали забить животное поскорее, уверяя, что такого количества мяса хватит надолго.
Наступил декабрь, Рождество приближалось. Сарай готовился к новому жильцу, квартира сияла чистотой, письма Деду Морозу давно написаны, снег укрыл землю пушистым покрывалом. Однако каждое утро бабушка возвращалась домой расстроенной и плакала:
— Она так на меня смотрит! Прямо как собака!
Грустный дед выходил во двор закурить, пытаясь успокоиться. Однажды утром, вернувшись с покупки елки, мы обнаружили, что Параньки больше нет. Дед поспешил объяснить, что отдал ее в добрые руки в деревню, где, дескать, условия лучше, просторнее и свободнее. Затем весной немного добавили средств и купили деду симпатичный голубой Запорожец. Назвали его Паранькой. Если бы у автомобиля были глаза, наверняка они бы смотрели на бабушку именно так, потому что она искренне любила его, как родное существо, будь то комар, птеродактиль, карп или автомобиль.
