Нужно заметить, что в рамках рассматриваемой нами диалектической модели безусловно предполагается наличие неких компенсаторных механизмов в процессе редукции к тому или иному полюсу фемининности: одухотворённый женский образ, при всей своей чистоте, с необходимостью включает некоторые элементы образа блудницы, и наоборот. Исторические представительницы древнейшей профессии не так уж редко удостаивались (и удостаиваются по сей день) духовно окрашенного обожания со стороны мужчин. А идеализированные благочестивые жены часто несли (и продолжают нести) нелегкое бремя сексуальной эксплуатации.
Помимо указанного компенсаторного аспекта, здесь мы неожиданно сталкиваемся с неким прорывом, вторжением первоначального целостного архетипа женственности в нашу насквозь редуцированную реальность. В эти моменты перед нашим взором словно бы приоткрывается завеса тайны существа Сверх-Объекта, его невероятной (и непереносимой) для обыденного сознания двойственной природы.
Однако окно возможностей приоткрывается лишь для того, чтобы вновь закрыться, как правило, уже навсегда.
Именно поэтому такие уравновешивающие тенденции обычно не имеют далеко идущих последствий. Мужская фрустрация, подпитываемая установками Супер-Эго, рано или поздно расставляет всё на свои места: куртизанка никогда не перестаёт быть куртизанкой, лишь на мгновение становясь в проективном мужском восприятии смутным воплощением вечного архетипа, а возвышенный (или стерилизованный, что одно и то же) образ благочестивой жены необратимо утрачивает любые коннотации физической притягательности и соблазна, возвращая женщину в безопасное русло хранительницы верности и очага.
Продолжение следует…
© Nikoptis
Иллюстрация: Рене Магритт — «Сообщники мага», 1926
Предыдущие статьи цикла: