— Ну ты что, совсем с ума сошла? — кричала Валентина, размахивая руками так, что чашка с чаем на столе задрожала. — Как ты с ним живешь? Он же слова не скажет лишнего! Молчит, как партизан, а ты все терпишь! Я бы давно послала такого!
Мария стояла у окна, скрестив руки на груди, и смотрела на подругу спокойно, но внутри все кипело. Они сидели в кухне, как всегда по субботам, пили чай с пирогом, который Мария испекла утром, и вдруг разговор зашел о мужьях. Валентина вечно жаловалась на своего болтливого супруга, а сегодня решила и Марию задеть.
— Валь, ну что ты заладила? — ответила Мария, стараясь не сорваться. — Мой Петр не болтун, да. Но он и не трепло пустое. Молчит — значит, думает. А я его понимаю без слов. Всегда понимала.
— Понимаешь? Ха! — Валентина фыркнула, откинувшись на стуле. — Это ты себя обманываешь! Мужчина должен говорить, объяснять, что у него на душе! А твой — как стена. Помнишь, на свадьбе у твоей дочери? Все тосты говорят, а он сидит, молчит, только кивнул да улыбнулся. Я думала, он онемел!
Мария повернулась, подошла к столу и села напротив. Ей не хотелось спорить, но подруга лезла в душу, как ножом.
— А зачем слова? — тихо сказала она. — Он тогда подошел ко мне, взял за руку, и я все поняла. Гордится он нашей Леной, рад за нее. Слова — они иногда пустые. А взгляд — он не обманет.
Валентина закатила глаза и налила себе еще чаю.
— Ой, Маша, ты романтическая натура! Жизнь — не кино. Вот мой Коля — тот все выскажет. И ругается, и мирится громко. А у вас тишина, как в могиле. Неужели не бесит?
Мария улыбнулась уголком рта. Бесило ли? Бывало. Но она давно научилась читать его молчание, как открытую книгу. Петр пришел домой с работы, как всегда, в шесть вечера. Дверь скрипнула, он повесил куртку, разулся и прошел на кухню. Мария варила борщ, помешивала ложкой, и краем глаза увидела, как он сел за стол, сложил руки и уставился в окно.
— Устал? — спросила она, не оборачиваясь.
Он кивнул, но не сказал ни слова. Она поставила перед ним тарелку с супом, села напротив и стала есть. Тишина повисла, но Мария чувствовала — что-то не так. Глаза у него были усталые, плечи опущенные. Наверное, на работе опять шеф придирался. Петр работал механиком на заводе, руки в мозолях, а начальник вечно недоволен.
— Петя, расскажи, что случилось? — мягко спросила она.
Он помолчал, потом вздохнул.
— Ничего.
Но она знала — это не ничего. Вечером, когда они легли спать, он повернулся к ней спиной, а она прижалась и прошептала:
— Знаешь, я все равно понимаю. Завтра выходной, поедем на дачу, развеешься.
Он не ответил, но рука его нашла ее руку под одеялом и сжала. Утром Петр встал рано, сварил кофе, поставил на стол и ушел в гараж. Мария проснулась от запаха, улыбнулась и пошла следом. Он чинил старый велосипед для внука, молча ковырялся в цепи.
— Помочь? — спросила она.
— Не надо, — буркнул он.
Но она села рядом на табуретку и стала подавать инструменты. Они работали в тишине, и Мария вспоминала, как все начиналось. Они познакомились на танцах в клубе, ей было девятнадцать, ему двадцать два. Он пригласил ее на вальс, но весь вечер молчал, только смотрел. Подруги шептали: "Странный какой-то, слова не вытянешь". А она чувствовала — он надежный, как скала. Через месяц он пришел к ее родителям, сел за стол и сказал: "Хочу жениться на вашей дочери". И все. Ни цветов, ни серенад. Но глаза горели.
Свадьба была скромная, в деревне. Петр молчал весь день, но когда они остались одни, обнял и прошептал: "Буду беречь тебя". И берег. Дети родились, Лена и Сережа, он работал на двух работах, чтобы хватало. Никогда не жаловался, не ругался. Молчал, но делал.
Однажды, когда Лене было пять, она заболела ангиной, температура под сорок. Мария металась по дому, звонила врачам, а Петр сидел у кроватки, держал дочку за руку и молчал. Врач пришел, прописал лекарства, ушел. Мария заплакала от усталости, а Петр встал, обнял ее и сказал: "Все будет хорошо". Три слова, но она поверила.
Теперь дети выросли, Лена замужем, Сережа в армии. Внук родился, и Петр стал мягче, но все равно молчалив. На днях Лена приехала в гости с малышом. Сидели за столом, ели блины, которые Мария напекла. Внук капризничал, Лена нервничала.
— Пап, ну скажи что-нибудь! — вдруг сказала Лена. — Ты всегда молчишь, как будто не рад!
Петр посмотрел на дочь, потом на внука, встал, взял мальчика на руки и вышел во двор. Мария пошла следом. Он качал ребенка на качелях, которые сам смастерил, и напевал тихо какую-то колыбельную. Слова не разобрать, но малыш успокоился.
— Видишь? — сказала Мария дочери, когда они вернулись. — Он все говорит, только не словами.
Лена вздохнула.
— Мама, ты его оправдываешь. А если бы он поговорил со мной? О жизни, о советах?
— Он говорит, Леночка. Своими делами. Помнишь, когда ты в институт поступала, он всю ночь не спал, ждал результатов? Молчал, но был рядом.
Лена кивнула, но в глазах сомнение. Мария понимала — молодежь хочет слов, объяснений. А их поколение выросло на молчании. Вечером, после ухода дочери, Петр сидел в кресле с газетой. Мария вязала шарф для внука.
— Петя, Лена права? Может, поговоришь с ней почаще?
Он отложил газету, посмотрел на нее.
— Зачем? Она знает, что я люблю ее.
Мария улыбнулась. Конечно, знает. Но иногда слова нужны. На следующий день Мария пошла на рынок за продуктами. Встретила Валентину, та опять завела разговор.
— Ну как твой молчун? Опять ничего не сказал?
— Сказал, — ответила Мария. — Своим способом.
Валентина махнула рукой.
— Ой, не верю я в это! Мой Коля вчера весь вечер трещал о футболе. А твой — небось, буркнул "да" и "нет".
Мария не стала спорить, купила овощей и пошла домой. Петр был в огороде, копал грядки. Она подошла, села на скамейку.
— Петя, а помнишь, как мы на море ездили в первый раз?
Он выпрямился, вытер пот со лба.
— Помню.
— Ты тогда весь день молчал, смотрел на волны. Я думала, тебе не нравится.
Он улыбнулся редко, но искренне.
— Нравилось. С тобой всегда нравится.
Мария почувствовала тепло в груди. Вот так, двумя словами, он сказал все. Вечером они ужинали картошкой с мясом. Петр ел молча, но вдруг положил вилку.
— Маша, давай съездим к Лене на выходные.
Она кивнула, не спрашивая почему. Знала — услышал ее вчерашний разговор. Хочет быть ближе к дочери. Утром в воскресенье они собрались, Петр завел машину, Мария положила в корзину пироги. Дорога была длинной, по полям и лесам. Петр вел машину, молчал, но иногда поглядывал на нее.
— Что? — спросила она.
— Ничего. Красивая ты.
Мария засмеялась. Редкие комплименты от него были как золото. Приехали к Лене, она встретила на пороге, обняла.
— Папа, мама! Заходите!
Внук бросился к деду, Петр подхватил его, посадил на плечи. Лена улыбнулась.
— Пап, ты сегодня веселый.
Он кивнул, но ничего не сказал. Сели за стол, пили чай. Лена рассказывала о работе, о муже, который в командировке. Петр слушал, кивал.
— Пап, а ты что думаешь? — вдруг спросила она.
Он помолчал, потом сказал:
— Горжусь тобой. Ты умница.
Лена просияла, как девчонка. Мария видела — эти слова дороже длинных речей. Вечером, когда они уезжали, Лена обняла отца крепко.
— Приезжайте чаще, пап.
Он кивнул, но в глазах было все. Дома Мария легла спать, Петр лег рядом.
— Спасибо, — прошептала она.
— За что?
— За то, что поехал. За слова.
Он обнял ее, и они уснули в тишине. Но тишина была теплой, полной понимания. Прошло время, и однажды Петр пришел с работы раньше. Мария увидела его лицо — бледное, глаза потухшие. Он сел на кухне, уставился в пол.
— Что случилось? — спросила она, садясь рядом.
Он молчал. Она взяла его руку, почувствовала, как она дрожит.
— На заводе сокращение. Меня уволили.
Слова вырвались тихо, но Мария все поняла раньше. Усталость в плечах, взгляд в никуда. Она обняла его.
— Ничего, Петя. Переживем. Ты найдешь другую работу.
Он кивнул, но не отпустил ее руку. Вечером она позвонила Сереже, сыну, который был в армии, но уже демобилизовался и работал в городе.
— Сынок, приезжай. Отцу плохо.
Сережа приехал на следующий день, высокий, как отец, но разговорчивый.
— Пап, что стряслось?
Петр рассказал коротко, без лишнего. Сережа хлопнул по столу.
— Не переживай! Я помогу. У меня на фирме вакансия есть, механик нужен.
Петр покачал головой.
— Сам справлюсь.
Но Мария видела — рад помощи. Они сидели допоздна, Сережа рассказывал анекдоты, Петр улыбался. Утром Петр встал, оделся и ушел искать работу. Мария не спрашивала, знала — вернется с новостями. Он вернулся вечером, сел за стол.
— Нашел. В автосервисе. Зарплата меньше, но ладно.
Она кивнула, поставила ужин. Тишина, но в ней была надежда. Валентина позвонила через неделю.
— Маша, слышала? Твой Петр без работы?
— Был. Теперь работает.
— Ой, а он тебе рассказал? Или опять молчал?
Мария засмеялась.
— Рассказал. Но я и так понимала.
Валентина вздохнула.
— Завидую тебе. Мой Коля орет по пустякам, а у вас гармония.
Мария положила трубку и пошла к Петру, который чинил забор во дворе.
— Петя, Валя звонила. Завидует нам.
Он улыбнулся.
— Пусть.
Они работали вместе, молча, но в унисон. Внук приехал на каникулы, Петр учил его рыбачить. Сидели у реки, удочки в руках. Внук болтал без умолку, Петр кивал.
— Дед, а почему ты мало говоришь?
Петр помолчал, потом сказал:
— Слова — ветер. Дела — камень.
Мария слышала это издалека и улыбнулась. Вечером у костра Петр рассказал историю из молодости, как он в армии служил. Внук слушал, разинув рот. Лена приехала за сыном, увидела это и обняла мать.
— Мама, папа изменился?
— Нет, Леночка. Он всегда такой был. Просто вы не слушали его молчание.
Лена кивнула, в глазах слезы. Петр подошел, обнял дочь.
— Не плачь.
Она засмеялась.
— Не плачу, пап. Люблю тебя.
Он кивнул, но все поняли. Мария стояла в стороне, смотрела на семью. Муж молчал, а она все понимала. И это было их счастье. Осень пришла незаметно, листья пожелтели. Петр заболел, простуда, кашель. Мария варила ему чай с малиной, заставляла лежать.
— Петя, пей. Горячий.
Он пил, молча, но глаза говорили спасибо. Ночью он проснулся от кашля, она встала, дала сироп.
— Маша, прости, что беспокою.
— Глупый. Мы вместе.
Он взял ее руку, поцеловал. Редкий жест, но искренний. Утром кашель прошел, Петр встал, пошел на работу. Мария проводила его до двери.
— Береги себя.
Он кивнул, ушел. Вечером вернулся с цветами — ромашками, ее любимыми.
— За что?
— За все.
Она поставила в вазу, обняла его. Тишина, но полная любви. Сережа женился, свадьба была шумной. Петр сидел во главе стола, молчал, но когда тост сказали, встал.
— Будьте счастливы.
Коротко, но все зааплодировали. Мария сидела рядом, гордилась. После свадьбы они гуляли по парку.
— Петя, помнишь нашу свадьбу?
— Помню. Ты была самой красивой.
Она засмеялась.
— А ты самым молчаливым.
Он остановился, посмотрел в глаза.
— Маша, я люблю тебя. Всегда любил.
Слова вырвались неожиданно, но она знала их давно. Обнялись посреди аллеи, как молодые. Дома она легла, он рядом.
— Спасибо, что понимаешь меня.
— Всегда понимала.
Тишина окутала дом, но в ней было все — жизнь, любовь, годы вместе. Мария закрыла глаза, счастливая. Муж молчал, а она все понимала. И это было их тайной.
Внук вырос, стал подростком, приезжал реже. Но когда приезжал, дед учил его мастерить. Молча показывал, как забивать гвозди, пилить доски. Внук жаловался:
— Дед, ну расскажи что-нибудь!
Петр улыбался.
— Жизнь расскажет.
Мария слушала, добавляла свои истории. Лена родила второго ребенка, девочку. Петр поехал в роддом, стоял у окна, смотрел на внучку.
— Похожа на тебя, Маша.
Она кивнула, слезы на глазах. Дома он сделал колыбельку, молча работал неделями. Когда подарил, Лена заплакала.
— Папа, спасибо!
Он обнял ее, ничего не сказал. Но все поняли. Валентина развелась с мужем, пришла к Марии плакать.
— Маша, как ты живешь в тишине? Мой орал, но хоть был!
Мария налила чай.
— Тишина разная бывает. Наша — золотая.
Валентина кивнула.
— Может, и мне такого найти?
Мария улыбнулась.
— Найдешь. Главное — понимать.
Петр вошел, увидел подругу, кивнул.
— Здравствуй.
Валентина удивилась.
— О, сказал!
Он ушел в комнату, Мария засмеялась. Вечером они сидели на балконе, смотрели на звезды.
— Петя, мы счастливы?
Он кивнул.
— Да.
Коротко, но достаточно. Мария положила голову на его плечо. Муж молчал, а она все понимала. И это длилось годами, как их любовь.