1945 год
Леонид вернулся в село. Молодой мужчина, но выглядел он намного старше своих лет из-за седины, которая покрыла его голову в 1942 году.
Глава 1
Он писал письма своей жене, но не было на них ответа. А однажды, после боя в октябре 1942 году, когда его наградили медалью "За Отвагу", Леониду дали отпуск и он отправился домой на побывку, чтобы узнать, отчего его Глашенька не присылает ни одной весточки. Дурное предчувствие не покидало его несколько месяцев и усиливалось по мере приближения к родным местам.
Предчувствия его не обманули - вместо небольшой, но уютной и дружной деревеньки стояли руины. Лишь несколько домов уцелели и в них еще была жизнь. Постучавшись в первый дом, из трубы которого валил густой дым, Леонид увидел деда Матвея.
- Здорово, Лёнька! Отвоевался? - обрадовался старик.
- На побывку пришел, дед Матвей. И увидел, что нет у меня теперь дома.
- Это да, - в голубых глазах старика мелькнула печаль. - Меня же не было в селе, а как вернулся через два дня из лесу, так такое увидал, что у меня аж сердечко прихватило. Много людей тогда полегло. И Глашку твою схоронили, на погост унесли.
Леонид почувствовал, что ему не хватает воздуха, он разрыдался, как ребенок. Плечи его сотрясали рыдания и он не мог остановиться. Дед Матвей завёл его в дом, напоил травяным отваром и рассказал, что от других людей узнал.
- А как же Ниночка, дочь моя?
- Не знаю, Лёнька. Когда в село вернулся, всех уж, кого не стало, схоронили. Кто смог к родственникам уйти - ушли. Ты походи по селу, может кто скажет, что с Глашей и Ниной случилось.
Все ему разное говорили. Мало кто в той суматохе разобрался что к чему. Кто-то говорил, что Глашу немцы порешили вместе с дочкой, кто-то говорил, что ту ночь она ночевала вместе с другими, уцелевшими. Кто-то говорил, что его жену партизаны из лесу принесли. Только вот одну или в девчонкой, тоже по разному говорили. Тогда люди из села уходили и не видели, с кем Глаша отправилась в путь.
На фронт Леонид вернулся поседевший от горя. В душе он верил, что его дочь жива, что нашлись добрые люди, которые спасли его девочку. И ему надо выжить, чтобы непременно её найти.
***
Весна 1945 года многим людям принесла радость и счастье. Только не Леониду. Конечно, он был рад, что всё закончилось, только вот когда командование сообщило о капитуляции Германии, он сел на пол на колени и разревелся, как мальчишка. Он оплакивал своих друзей, не доживших до победной весны, рыдал по своей жене и о дочери, о судьбе которой он ничего не знал. Оплакивал он теперь и своё будущее, которое теперь казалось беспросветной мглой. И даже благоухающие ветки сирени, буйно цветущая зеленая трава не поселили в его душе покой и умиротворение. Всё виделось серым и беспросветным.
***
Теперь он возвращался в родное село, которое к 1945 году начало восстанавливаться, люди возвращались и отстраивали свои дома, сплотившись все вместе.
- Дед Матвей, к себе пустишь? - спросил он, зайдя во двор и поздоровавшись со стариком.
- А чего не пустить? Ты проходи, только внучка у меня тут живёт. Но ничего, места всем хватит.
Леонид прошел в избу и увидел полноватую девушку лет двадцати. У неё была длинная коса, на щеках заиграли ямочки, когда она улыбнулась, приветствуя его. Она не была красивая - с излишней полнотой, редкой для того времени, когда люди от голода загибались. Глаза у неё были добрые. В целом девушка была довольно милой и голос её звучал ласково и заботливо.
- Меня Дарьей звать.
- А меня Леонидом. Дарья, я ненадолго у вас погощу. Мне дочку нужно искать.
- Да, мне дедушка рассказывал, какое горе произошло с вашей семьёй. Я, к сожалению, тоже потеряла своих родителей и сестру. Наше село в двадцати верстах отсюда, и там немцы побывали. Вот и держимся теперь с дедом Матвеем друг за дружку.
***
Леонид пробыл день у деда Матвея, а на следующее утро поехал к своей родне. Может быть они что-то знают.
Тётка, увидев его, покачала головой.
- Лёнечка, что же война с тобой сотворила?
- Не война это, тётя Настя. Как о Глашеньке своей весть печальную узнал, так чуть рассудка не лишился.
- Да, я приезжала с Игнатом в село, узнала, что случилось, - вздохнула Анастасия. - Да только не поняла, как именно Глаши не стало и где девочка. Мы пробовали сами её искать, всех опрашивали, да только никто ничего не знал.
- Я так надеялся, что она у вас, - печально произнес Леонид.
- Мы даже в детский дом ездили, но их столько много, что не объездить все. Везде руками разводили - не было такой.
****
Леонид не прекращал поиски. Но все они были тщетными. Жил он по прежнему в доме деда Матвея с его внучкой.
- Как только дочку найду, мы уедем. Я на заработки куда-нибудь подамся. Много сейчас рук требуется на стройку. Может, в город какой уедем.
- Так отчего же в селе тебе не остаться? - спросил дед Матвей. - Колхоз уж возродили, работа есть.
У этого старика мысль появилась внучку свою за Леонида замуж отдать. А отчего бы и нет? Три года уж прошло, как Глаши нет. Да, крепко любил Леонид свою жену, но не всю же жизнь ему вдовцом ходить? Лёне всего двадцать девять лет, он молодой еще. Супругу ему надо, да детишек побольше, чтобы боль душевную унять. А чем Дашка плоха? Да, красотой не сравнится с Глашей - та высокая была, стройная, будто тростиночка. Глазищи огромные и нрав добрый. Только вот и Дарья хорошая девушка - хозяйка отменная, из ничего еду состряпать может. Ласковая, добрая, вон как на Лёньку глядит. Да только смущается, думает, что не его полёта птица - в телесах не стройна, лицом в батьку своего пошла - круглолицая, розовощекая. Да разве же с лица воду пить?
***
Леонид ездил в детские дома, но только всё безуспешно. Не было нигде Ниночки Сорокиной. И до самого августа он не мог нащупать даже ниточку, которая привела бы его к дочери. Пока случайно он не встретил Лидию.
- Лёня, поезжайте-ка вы с Дарьей к тётке Алевтине, что пасеку держит. Тут недалече, всего двенадцать вёрст. Медку у неё возьмите, да траву, что от боли в коленях излечивает. Совсем ноги не ходят, - пожаловался дед Матвей.
- Так на чём мы поедем? - удивился Леонид.
- Так я с нынешним председателем договорился, он лошадь даст. Только просил еще передать бумаги кой-какие местному начальству. Вот так вот. Мужик он помогательный, хороший. Вы как до колхоза дойдете, сразу в управление ступайте.
Леонид с Дарьей пошли в соседнее село в колхозное управление. По дороге они разговаривали, вспоминая своё детство. Леонид рассказывал про то, что у тётки он воспитывался, потом в городе учился на тракториста, там и встретил свою жену Глафиру, что на медсестру обучалась. Сиротой она была, родилась в 1918 году. Лихое время было, уже в год она без родителей осталась. Как произошло всё, она не знала, но воспитывалась у чужих людей, а потом в доме ребенка.
Поженились они, а потом приехали вот сюда, в деревню, где им жилье дали, да трудоустроили.
- А я никогда из своего села не уезжала. Мы с сестрой при отце и матери были, с малых лет в поле трудились, да по дому. У меня даже жених был, Григорий. Такой же пухленький, как и я, - улыбнулась Дарья. - Под стать друг другу подходили. Но забрали его в самом начале войны, в июне 1941 года. А потом немцы в село вошли, - глаза её печальными стали.
Она рассказывала ранее, как чудом спаслась, как убежала в лес и неделю по зимнему лесу скиталась. Как вернулась, так обнаружила, что лишь мать у неё и осталась. Да и та умом тронулась.
В 1943 году на жениха похоронка пришла, а в 1944 году она мать потеряла. Вот так и оказалась у деда Матвея, единственной родной души.
- Радостной эта весна была для многих, но не для всех... Сколько душ безвинных ушло на небеса, - Дарья заплакала, не сдерживая слёзы, но тут же вытерла их кончиком косынки, потому что они уже пришли к колхозному управлению. Получив бумагу, которую следовало передать в Ивановское, Леонид и Дарья запрягли коня в старую скрипучую телегу и тронулись в путь.
Едва они добрались до сельского совета в Ивановском, да передали бумагу, отправились к дому Алевтины. Та была дальней родственницей деда Матвея и снабдила их небольшим горшочком мёда со своей небольшой пасеки, да мешочек трав дала, научив, как правильно заваривать, чтобы потом делать растирку.
- Лёнька, ты что ли? - Леонид оглянулся, услышав женский голос. Это была тётя Лида, что по соседству с ними раньше жила.
- Здравствуйте, тётя Лида! Как я рад, что вы выжили. Здесь теперь обитаете?
- Здесь, - кивнула она. - Вот, с сестрой живу, в местном доме культуры полы мою, да помогаю Наталье с внуками. Лёня... Ты ведь знаешь уже, что случилось.
- Знаю, но не ведаю, где правда, а где домыслы и сплетни.
- Я расскажу тебе всё... - она вздохнула и поведала ему про то, как Глаша уберегла её и дочь от расправы. Как они по лесу шли и попали под перекрестный огонь.
- Выходит, моя дочь жива! - закричал он. - Она с вами?
- Нет, Лёня. Не дозволено мне было её оставить, да я и не злюсь на Наталью - время такое лихое было. В детский дом я её свезла, в районный.
- Но я туда ездил и мне сказали, что нет у них Нины Сорокиной. Я видел девочек её возраста, но ни одна из них не походила на мою дочь, хоть она и могла подрасти и измениться до неузнаваемости. Только ни одной знакомой черты не увидел.
- Я тоже ездила, хотела навестить. Но дочку твою в Москву перевезли сразу же, как она туда попала. Они даже оформить её не успели... Ты поезжай в Москву, поищи там девочку.
***
Он ехал в Москву, чувствуя себя окрылённым. В душе поселилось тепло, и надежда, которая угасала, вновь запылала ярким пламенем. Два дня он обходил многочисленные дома ребенка, пока наконец не нашел Ниночку.
Конечно, девочка его не узнала, ведь когда он уходил, ей было всего восемь месяцев. Но как и любой ребенок, она ждала своих родителей, которых не знала.
- Ты мой папа? - спросила Ниночка, проводя ладошкой по его седым волосам. - А почему ты такой старый?
- Я не старый, дочка. Лишь волосы мои постарели, когда я испугался, что больше никогда тебя не увижу, - улыбнулся он ей и прижал к себе. Господи, он бы и из тысячи детей узнал бы её. Ниночка так была похожа на Глафиру!
Вместе с дочкой он вернулся к деду Матвею и Дарья сразу же окружила ребенка теплом и заботой. Смотрел на это Леонид и мысли его разные посещали. Дарья стала для него другом, она нравилась ему и он находил её привлекательной и интересной. Но вот сможет ли он полюбить её так, как Глашу?
Через два дня, когда вечером Дарья уложила Ниночку спать, она присела рядом с Леонидом на лавочку и тихо произнесла:
- Ей мать нужна. Настрадалась девочка в детском доме. Ты хочешь уехать и забрать её, а что дальше? Будете скитаться с ней по углам, ты будешь оставлять её с чужими людьми, а сам работать. Ты понимаешь, Лёня, что отец никогда мать не заменит? Она девочка...
- И что же ты предлагаешь?
- Оставь её здесь, - она хотела попросить его жениться на ней, но не решила это даже вслух произнести.
- Зачем тебе чужой ребенок? Да и ты ей чужая.
- Она может не называть меня мамой, но я вполне справлюсь с ребенком. Не знаю, доведется ли мне встретить свою судьбу, ведь сейчас невест пруд пруди, и я не самая завидная партия. А вот познать радость материнства мне бы очень хотелось. Пусть это и не моя родная кровь, но за эти два дня я поняла, что справлюсь, и что хочу иметь такую дочь. Её сердечко надо отогреть, окружить теплом и заботой. Нелегко ей пришлось в детском доме.
Он ничего не ответил, а лишь промолчал.
Но позже было решено, что Леонид поедет на заработки. Через месяц, когда он увидел, что дед Матвей и Дарья души не чают в дочери, он поехал на строительство железной дороги.
Его не было до весны. Всё это время он исправно присылал деньги, а еще пытался обустроить свой быт, чтобы забрать дочь. Но душа его тянулась в деревню. Всё чаще и чаще, закрывая глаза, ему чудился добрый взгляд Дарьи, её улыбка с ямочками на щеках и в ушах будто звенел мелодичный голос.
А в апреле он вернулся раньше оговоренного срока. Дарья сперва испугалась, что он приехал за дочкой, но вопросы лишние не задавала, боясь услышать ответ, который её огорчит. Леонид же видел, как привязалась к деду Матвею и Дарье его дочь Нина. Он всё правильно решил. Он имеет право быть вновь счастливым, хоть его душа и будет всю жизнь оплакивать Глафиру.
- Даша, позови деда Матвея, важное что-то сказать хочу.
Она послушно вышла во двор и позвала дедушку. Когда все сели за стол, Леонид вытащил из кармана два небольших серебрянных скромных кольца.
- Что это? - удивилась Дарья.
- Даша, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Слов красивых говорить не умею, но скажу, как есть. Ты очень хорошая девушка. Я поймал себя на мысли, что часто думаю о тебе, и что тянет меня сюда не только к дочери, но и к тебе. А эти кольца я купил месяц назад, когда твёрдо решил, что позову тебя замуж.
Даша смотрела на Леонида и пыталась унять стук своего сердца. Умом она понимала, что он не любит её так, как любит она. Но как же ликовала её душа, ведь она только в мыслях и могла себе позволить мечтать стать его женой. И сейчас, когда её мечта сбылась, Дарья кивнула, ответив согласием. Она всё сделает, чтобы в его душе вновь расцвела весна.
ЭПИЛОГ
Свадьбу громкую не играли, скромно посидели с соседями, отметив это событие. Дашу и Леонида в селе все уважали, сочувствовали им, зная, что пришлось пережить, да и понимали хорошо - почти в каждый дом тогда беда пришла. Поэтому только порадовались за них, пожелав им счастья.
В мае 1947 года Леонид светился от счастья, держа на руках дочку Лену.
- Я думал, что весна 1941 года была для меня последней счастливой весной. Но ты смогла вновь вернуть меня к жизни и подарить мне радость, - целуя жену, произнес он.
Они жили очень хорошо - дружно и мирно. Вместе воспитывали девочек, вместе за дедом Матвеем ухаживали, вместе проводили его в последний путь.
Ниночка знала, что Даша не её родная мама. Ей показали, где похоронена Глафира, и девочка навещала её могилку с полевыми цветами в руках.
Только Дашу она всегда мамой называла, ведь та дала ей всё, что получают любимые дети - любовь, теплоту и ласку. А Леонид ни разу в своей жизни не пожалел, что взял Дарью в жены - он полюбил её, ведь рядом с ней чувствовал себя счастливым и душа его была спокойной.
Спасибо за прочтение и поддержку автора!