— Анна Петровна, результаты готовы, — врач положила перед Анной папку с анализами. — К сожалению, беременность не наступила.
Анна сжала губы, стараясь не расплакаться прямо в кабинете. Третий год попыток, множество обследований, лечение — и все без результата.
— Но вы здоровы, — добавила доктор. — И ваш муж тоже. Просто иногда нужно больше времени. Не отчаивайтесь.
— Спасибо, — тихо сказала Анна и вышла в коридор.
На улице шел дождь, серое небо давило на плечи. Анна села в машину и позвонила мужу.
— Георгий, опять ничего, — голос дрожал.
— Аня, не расстраивайся. Приезжай домой, поговорим.
***
Дома их ждал уютный вечер и сложный разговор. Георгий обнял жену:
— Слушай, а что если нам обратиться в органы опеки? Там много детей, которым нужна семья.
Анна подняла заплаканные глаза:
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Я давно об этом думаю. Мы можем дать ребенку любовь, заботу, хорошее образование. Что еще нужно?
Анна прижалась к мужу. Она тоже думала об усыновлении, но боялась заговорить первой.
Через три месяца они стояли в детском доме перед пятилетней Машенькой — девочкой с огромными карими глазами и тихим голосом.
— Меня зовут Маша, — представилась она. — А как вас?
— Я Анна, а это дядя Георгий, — мягко сказала Анна. — Хочешь, мы станем твоими мамой и папой?
Маша серьезно кивнула:
— Хочу. А у вас есть игрушки?
— Много, — улыбнулся Георгий. — И комната для тебя есть.
***
Первые месяцы были как в сказке. Маша оказалась умной, послушной девочкой. Быстро привыкла к новому дому, начала называть их мамой и папой. Анна не могла нарадоваться — наконец-то у них была семья.
Но мать Георгия, Екатерина Васильевна, приняла новость холодно.
— Зачем вам чужой ребенок? — спросила она в телефонном разговоре. — Еще успеете родить своего.
— Мама, Маша теперь не чужая. Она наша дочь, — терпеливо объяснял Георгий.
— Дочь... — скептически протянула Екатерина Васильевна. — Ну посмотрим.
Когда свекровь впервые приехала в гости, Маша робко подошла к ней:
— Бабушка, хотите, я вам рисунок покажу?
— Я тебе не бабушка, — отрезала Екатерина Васильевна. — Бабушками не становятся.
Анна сжала кулаки, но промолчала. Георгий тоже не вмешался.
С тех пор каждый приезд свекрови превращался в испытание. Екатерина Васильевна игнорировала Машу, разговаривала только с сыном и невесткой, а когда девочка пыталась привлечь внимание, говорила:
— Не мешай взрослым.
Маша перестала подходить к «бабушке», пряталась в своей комнате, когда та приезжала.
— Мама, почему она меня не любит? — спросила как-то девочка у Анны.
— Она просто не умеет показывать любовь, — соврала Анна, не желая ранить ребенка.
***
Через год произошло чудо — Анна забеременела. Врачи разводили руками:
— Бывает. Иногда, когда женщина расслабляется, принимает ребенка в семью, организм тоже настраивается.
Георгий был счастлив, Анна — тоже. А Маша прижималась к маминому животу и шептала:
— Братик, я буду тебя защищать.
Родился Данилка — крепкий, здоровый мальчик. Екатерина Васильевна примчалась в роддом с букетом роз и дорогими подарками.
— Внучек мой! — воркует она над коляской. — Георгиевич наш! Вылитый отец!
А на Машу, которая тихо стояла рядом, даже не взглянула.
— Бабушка, а можно я братика подержу? — попросила девочка.
— Нельзя. Ты еще маленькая, уронишь.
— Я не уроню, — обиделась Маша. — Я его люблю.
— Любишь, не любишь... — отмахнулась Екатерина Васильевна. — Это не твой брат.
Анна не выдержала:
— Екатерина Васильевна! Данила — это ее брат! И она имеет право его держать!
— Ну конечно, сыну головы наедите, — недовольно буркнула свекровь.
***
С рождением Данилы различия в отношении стали еще заметнее. Екатерина Васильевна приезжала с подарками только для внука — игрушки, одежда, сладости. Машу полностью игнорировала.
— Машенька, не грусти, — утешала Анну девочку. — Мы с папой тебе подарки покупаем.
— Я не грусти, — серьезно отвечала Маша. — Просто не понимаю, почему она Данилку любит, а меня нет.
Анна не знала, что ответить.
Кульминация наступила на четвертый день рождения Данилы. Екатерина Васильевна приехала с огромным тортом и дорогими игрушками. Маша, которой уже исполнилось восемь, старательно помогала накрывать на стол.
— Данилочка, смотри, какой торт бабушка принесла! — радовалась девочка. — С машинками! Ты любишь машинки!
Данила заплясал от восторга.
— А что это за девочка здесь делает? — вдруг громко спросила Екатерина Васильевна, указывая на Машу. — Это же чужой праздник.
— Мама! — возмутился Георгий. — Маша — наша дочь!
— Ваша дочь сидит в животе у Анны, когда забеременеет девочкой, — холодно ответила свекровь. — А это приемыш. Бог знает, чьих кровей.
Маша побледнела. Анна почувствовала, как внутри все закипает.
— Екатерина Васильевна, извините, но прошу вас покинуть наш дом, — сказала она дрожащим от гнева голосом.
— Что?! Это дом моего сына!
— Это МОЙ дом, — твердо сказала Анна. — И я не позволю оскорблять мою дочь. Уходите.
— Георгий! Ты позволишь этой выскочке меня выгонять?
Георгий посмотрел на побледневшую Машу, потом на жену, потом на мать.
— Мама, Анна права. Маша — наша дочь. И если ты не можешь это принять, то...
— То что?
— То ты больше не увидишь ни одного внука, — закончил Георгий.
Екатерина Васильевна схватила сумку и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.
***
Маша молча ушла в свою комнату. Анна нашла ее там сидящей на кровати с опущенной головой.
— Машенька, — села рядом Анна. — Не слушай, что говорила бабушка. Ты наша дочь. Самая любимая.
— Мама, а правда, что я приемыш? — тихо спросила девочка.
Анна обняла ее:
— Правда, что мы тебя удочерили. Но это не делает тебя менее нашей. Семья — это не только кровь. Семья — это любовь.
— А почему бабушка меня не любит?
— Потому что она не понимает, что такое настоящая любовь. Она думает, что любить можно только родственников по крови. Но она ошибается.
Маша прижалась к Анне:
— Мама, а если у вас родится еще один ребенок, вы меня будете любить меньше?
— Никогда, — твердо сказала Анна. — Ты моя первая дочь. И останешься ею навсегда.
В дверях появился Георгий с Данилой на руках.
— Сестричка, почему грустишь? — спросил малыш. — Пойдем торт есть!
Маша улыбнулась:
— Пойдем, братик.
***
Екатерина Васильевна несколько месяцев не появлялась. Потом начала звонить Георгию, плакаться, что скучает по внуку. Но условие было одно — принять Машу как внучку или не приходить вовсе.
— Георгий, ну нельзя же из-за чужого ребенка терять семью!
— Маша не чужая. Она моя дочь. И я буду ее защищать, — отвечал Георгий.
В конце концов Екатерина Васильевна сдалась. Приехала с подарками для обоих детей, хотя с Машей все еще держалась натянуто.
— Спасибо, бабушка, — вежливо поблагодарила девочка за куклу.
— Да, да, — неловко кивнула Екатерина Васильевна.
Это было начало. Не любовь, но принятие. А время, как знала Анна, сделает свое дело.
Вечером, укладывая детей спать, Анна смотрела на Машу и Данилу, читающих вместе книжку, и понимала: у них получилась настоящая семья. Та, что строится не на крови, а на любви, заботе и готовности защищать друг друга.
А Екатерина Васильевна рано или поздно поймет, что потеряла, если не научится любить не за происхождение, а за то, что ребенок — просто хороший человек.