— Мам, собирай вещи. Завтра переезжаешь.
— Куда переезжаю, Андрюша?
— В однушку на окраине. Нам с Оксаной эта квартира нужнее. У нас дети растут.
— Но это же моя квартира...
— Была твоя. Теперь моя. Документы уже переоформил.
Валентина Петровна стояла посреди своей кухни и не могла поверить в происходящее. Сын, которого она родила в сорок лет, выгонял ее из дома. Того самого дома, где она прожила тридцать пять лет.
Андрей расхаживал по комнатам, как хозяин, мерил шагами пространство. За ним семенила жена Оксана с планшетом в руках.
— Здесь детскую сделаем, — показывала она мужу на гостиную. — А в спальне гардеробную. Давно мечтала о большой гардеробной.
— Андрей, я же тебе всю жизнь отдала, — голос Валентины дрожал. — После смерти отца одна тебя поднимала. Работала на двух работах...
— Ну и что? — сын даже не обернулся. — Это твоя обязанность была. Родила — воспитывай. А сейчас мне семью содержать надо.
Валентина опустилась на стул. Вспомнила, как покупала этот стол. Андрею тогда семнадцать было, к выпускному готовился. Она три месяца подрабатывала уборщицей по вечерам, чтобы денег на мебель накопить.
— Мам, не устраивай драму, — Андрей наконец посмотрел на нее. — Однушка хорошая, с ремонтом. Тебе в твоем возрасте много места не нужно. Главное — чтобы было где спать и борщ варить.
— А если я откажусь?
— От чего откажешься? — рассмеялся сын. — Документы переоформлены законно. Ты же сама подписала дарственную месяц назад.
Валентина вспомнила тот день. Андрей принес какие-то бумаги, сказал, что для льгот пенсионных нужно. Она доверяла сыну, подписала не читая.
— Ты меня обманул...
— Я тебе помог налоги сэкономить. А теперь еще и жилье предоставляю. Мог бы вообще на улицу выставить.
Оксана прошла мимо с коробками, начала складывать вещи Валентины.
— Андрей, посуду хорошую оставим? — спросила она мужа. — А то у нас сервиз старый.
— Конечно оставим. Мам, тебе в однушке полный сервиз ни к чему.
Валентина смотрела, как невестка упаковывает ее фарфоровые тарелки. Свадебный подарок сорокалетней давности. Единственное, что осталось от мужа.
— Оксана, это память о моем муже...
— Валентина Петровна, ну что вы как маленькая? — невестка даже не подняла головы. — Память в сердце хранят, а не в тарелках.
Дети Андрея носились по квартире, уже делили комнаты.
— Папа, а здесь мой компьютер поставим? — кричал десятилетний Максим.
— Конечно, сынок. Это теперь твоя комната.
— А бабушка где жить будет?
— Бабушка переезжает в свою квартиру, — ответил Андрей. — У нее теперь есть своя маленькая квартирка.
Валентина поднялась и медленно пошла в спальню. Сердце колотилось так, что дышать было трудно. Она открыла шкаф, достала с верхней полки старую коробку из-под обуви.
Внутри лежали документы, которые она хранила всю жизнь. Свидетельство о браке, справки, фотографии. И еще одна бумага, которую она никому не показывала тридцать пять лет.
— Андрюша, иди сюда, — позвала она сына.
— Что еще, мам? У меня дел много.
— Иди, говорю. Важное дело.
Андрей зашел в спальню с недовольным лицом.
— Ну что?
Валентина достала из коробки пожелтевшую справку и протянула сыну.
— Читай.
— Что это?
— Читай, сказала.
Андрей взял бумагу, пробежал глазами. Лицо постепенно менялось.
— Анализ ДНК... — прочитал он вслух. — Вероятность отцовства Петрова Николая Ивановича в отношении ребенка Петрова Андрея Николаевича составляет ноль процентов.
Валентина села на кровать и внимательно посмотрела на сына.
— Твоему отцу показалось, что ты на него не похож. Когда тебе пять лет исполнилось, он тайком сделал этот анализ. Но результат так и не получил — я справку перехватила.
Андрей стоял с бумагой в руках, словно окаменевший.
— Тридцать пять лет я молчала, — продолжала Валентина. — Растила тебя как родного сына. Любила как родного. Николай так и умер, не узнав правды. А я... я берегла тебя от этой правды.
— Мама...
— Не мама я тебе, — голос Валентины стал твердым. — Ты же сам это сегодня доказал. Если я тебе чужая, то и ты мне чужой.
Она встала, подошла к комоду, достала еще одну папку.
— Знаешь, кто твой настоящий отец? Виктор Семенович Краснов. Помнишь дядю Витю, папиного друга? Он до сих пор жив. Живет в коттедже за городом, бизнес у него процветает. Жена, трое детей от нее. Даже не подозревает, что у него есть еще один сын.
Андрей побледнел.
— Мам, ну зачем ты это говоришь...
— А затем, что ты сегодня показал мне, кто ты есть на самом деле. Я сорок лет думала, что воспитала человека. А воспитала предателя.
Валентина взяла справку из рук сына и аккуратно положила обратно в коробку.
— Завтра же иду к нотариусу. Отменяю завещание. Все, что у меня есть — вклады, дача, драгоценности — завещаю детскому дому. А эту квартиру... — она усмехнулась. — Знаешь, что я сделаю с этой квартирой?
— Мама, давай поговорим...
— Подарю ее твоему настоящему отцу. Пусть Виктор Семенович узнает, какой у него замечательный сын. Расскажу ему, как ты со мной поступил. Думаю, он оценит.
Андрей схватил мать за руку.
— Мам, ну что ты делаешь? Мы же договоримся как-то...
— О чем договоримся? — Валентина высвободила руку. — Ты уже все решил. Документы переоформил, вещи собрал. Только вот не учел одного.
— Чего?
— Того, что я не твоя биологическая мать. А значит, никаких прав на наследство у тебя нет. Дарственную можно оспорить через суд — обман налицо.
Валентина взяла сумку и направилась к выходу.
— Мам, постой! Мама!
Она обернулась на пороге:
— Знаешь, Андрей, я всю жизнь боялась, что ты узнаешь правду и перестанешь меня любить. А оказалось, что ты и так меня не любишь. Так зачем мне хранить твои секреты?
— Мама, ну не делай глупостей...
— Глупости? — Валентина рассмеялась. — Глупость я сделала сорок лет назад, когда решила скрыть от мужа правду. А сейчас я исправляю ошибки.
Она вышла из квартиры, оставив сына стоять посреди прихожей с анализом ДНК в руках.
Через три дня Андрей узнал, что Валентина действительно подала в суд на отмену дарственной. А еще через неделю к нему домой пришел Виктор Семенович Краснов.
— Здравствуй, сын, — сказал он, стоя на пороге. — Кажется, нам есть о чем поговорить.
За спиной Виктора Семеновича стоял адвокат с папкой документов.
— Валентина Петровна рассказала мне интересную историю, — продолжал Краснов. — О том, как мой сын выгоняет из дома женщину, которая его вырастила. Знаешь, мне это не нравится.
Андрей понял, что его идеальный план рухнул. И теперь ему придется объясняться не только с приемной матерью, но и с настоящим отцом, который явно был не в восторге от знакомства с сыном.
А Валентина Петровна в это время сидела в кафе напротив своего дома и смотрела в окно. Она видела, как Краснов разговаривает с Андреем. Видела растерянное лицо сына.
Сорок лет она защищала его от правды. Теперь пришло время правде защитить ее.