Татьяна возвращалась домой с работы в обычном настроении. День выдался спокойный, без особых происшествий в бухгалтерии. Она уже мысленно планировала ужин — в холодильнике лежала курица, можно было приготовить что-то быстрое и вкусное. Алексей любил её куриные котлеты с гречкой.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Татьяна услышала звуки из квартиры. Муж явно был дома, хотя обычно возвращался позже. Может, отпустили пораньше? Или заболел? Она ускорила шаг, беспокоясь о его самочувствии.
Ключ повернулся в замке, и Татьяна вошла в прихожую. Дом встретил её тишиной, но где-то в глубине квартиры слышались приглушённые звуки — будто кто-то перебирал вещи.
— Лёша? — позвала она, снимая туфли. — Ты дома?
— Да, — донёсся напряжённый голос из спальни. — Сейчас выйду.
Татьяна повесила куртку в шкаф и направилась к спальне. То, что она увидела на пороге, заставило её остолбенеть. Алексей стоял у открытого шкафа, а на кровати лежал большой дорожный чемодан, наполовину заполненный одеждой. Рубашки, брюки, нижнее бельё — всё аккуратно сложено, как перед дальней поездкой.
— Что это? — тихо спросила Татьяна, чувствуя, как внутри всё сжимается.
Алексей обернулся. Лицо у него было бледное, глаза беспокойные. Он выглядел так, будто его застали за чем-то неприличным.
— Тань, это не то, что ты думаешь, — торопливо заговорил он. — Мне нужно срочно исчезнуть из города.
— Исчезнуть? — Татьяна шагнула в комнату, не сводя глаз с чемодана. — Куда исчезнуть? Зачем?
— Это сложно объяснить, — Алексей взял с полки ещё несколько рубашек. — Но мне действительно нужно уехать. Срочно.
— Алексей, прекрати собирать вещи и объясни мне, что происходит, — голос Татьяны становился твёрже. — Почему ты паникуешь? Почему собираешь чемодан, как беглый преступник?
— Не говори глупости, — он не переставал складывать одежду. — Никакой я не преступник.
— Тогда что? — Татьяна подошла ближе, положила руку ему на плечо. — Лёша, мы муж и жена. Восемь лет вместе. Неужели ты не можешь мне довериться?
Алексей остановился, посмотрел на неё. В его глазах Татьяна увидела страх — не за себя, а за неё.
— Чем меньше ты знаешь, тем лучше, — сказал он тихо. — Поверь мне.
— Нет, не поверю, — Татьяна отняла у него руки очередную рубашку. — Садись и рассказывай. Всё. С самого начала.
Алексей сел на край кровати, потёр лицо ладонями. Несколько минут он молчал, собираясь с мыслями. Татьяна ждала, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
— Помнишь, я рассказывал тебе про своего одноклассника Виталия Кротова? — наконец начал Алексей.
— Того, который уехал в Москву? Открыл там какой-то бизнес?
— Да, его. Только бизнес у него оказался не совсем обычный.
Татьяна нахмурилась:
— Что значит — не совсем обычный?
— Он занимался... переводами. Финансовыми операциями. Помогал людям выводить деньги за границу.
— Это незаконно?
— Скажем так, не совсем законно, — Алексей вздохнул. — Виталий попросил меня помочь. Оформить кое-какие документы через нашу фирму. Сказал, что это разовая операция, никому не повредит.
Татьяна почувствовала, как внутри поднимается тревога. Она знала мужа — он был честным человеком, но иногда слишком доверчивым.
— И ты согласился?
— Согласился. Думал, это действительно мелочь. Виталий обещал хорошо заплатить, а нам тогда как раз деньги были нужны — помнишь, мама в больницу попала?
Татьяна помнила. Свекровь лежала в платной клинике, лечение стоило дорого. Алексей тогда много работал, брал подработки, старался собрать нужную сумму.
— Что ты сделал?
— Оформил несколько фиктивных договоров. Поставил печати, подписи. Виталий сказал, что это просто для отчётности, формальность.
— А на самом деле?
— На самом деле через эти договоры прошли большие деньги. Очень большие. И не все из них были чистыми.
Татьяна опустилась в кресло у окна. Картина начинала проясняться, и ей это не нравилось.
— Виталия поймали?
— Вчера вечером. Арестовали прямо в офисе. А сегодня утром ко мне на работу приходили люди. Спрашивали про него, про наше сотрудничество.
— Из полиции?
— Не знаю точно. Представились сотрудниками налоговой. Но вели себя странно. Задавали очень конкретные вопросы про те договоры, которые я оформлял.
Татьяна встала, подошла к окну. На улице начинало темнеть, зажигались фонари. Обычный вечер в обычном городе, а в их квартире рушился привычный мир.
— Что они тебе сказали?
— Что я должен приехать к ним завтра утром для дачи показаний. Но я понял по их тонам, что это не просто показания. Они считают меня соучастником.
— А ты соучастник?
Алексей поднял на неё глаза:
— Формально — да. Я подписывал документы, не разбираясь, что за ними стоит. По закону это может считаться пособничеством.
— И ты решил сбежать?
— Не сбежать, а выиграть время. Разобраться в ситуации, найти хорошего адвоката. Если я останусь, меня арестуют завтра же.
Татьяна повернулась к мужу:
— А если ты уедешь, это не сделает тебя ещё более подозрительным?
— Может быть. Но пока я на свободе, у меня есть шансы доказать свою невиновность.
— Какие шансы?
— У меня сохранились переписки с Виталием. Записи разговоров. Я могу доказать, что действовал неосознанно, что меня обманули.
Татьяна села на кровать рядом с мужем:
— Покажи мне эти записи.
Алексей достал из кармана телефон, нашёл нужную папку. Татьяна читала сообщения, слушала аудиозаписи. Виталий действительно представлял дело как безобидную услугу, уверял, что никаких рисков нет.
— Почему ты мне ничего не рассказывал? — спросила она, возвращая телефон.
— Не хотел волновать. Думал, всё пройдёт тихо, никто ничего не узнает.
— А теперь что? Ты уезжаешь, а я остаюсь здесь одна? Они ведь могут и ко мне прийти с вопросами.
Алексей взял её за руки:
— Ко тебе не придут. Ты ни в чём не участвовала, ничего не знала. У них нет оснований тебя беспокоить.
— А если есть? Если они решат, что я была в курсе?
— Тогда... — Алексей помолчал. — Тогда ты скажешь правду. Что ничего не знала.
— И они мне поверят?
— Должны поверить. У тебя нет никаких улик против тебя.
Татьяна высвободила руки, встала и снова подошла к окну. Во дворе играли дети, мамы сидели на лавочках, обсуждая что-то своё. Нормальная жизнь, от которой её семья оказалась отрезана одним неосторожным поступком.
— Куда ты собираешься ехать? — спросила она, не оборачиваясь.
— К дяде Володе, в деревню. Там можно переждать первую волну, связаться с адвокатом.
— Надолго?
— Не знаю. Может, на несколько недель. Может, на месяцы.
— А работа? А наша жизнь?
— Работу придётся оставить. А жизнь... надеюсь, мы её восстановим.
Татьяна обернулась к мужу:
— А если не восстановим? Если всё зашло слишком далеко?
— Тогда начнём заново. Где-нибудь в другом месте.
— Я не хочу начинать заново, — голос Татьяны дрогнул. — Мне нравится наша жизнь. Мне нравится наш дом, моя работа, наши друзья. Зачем ты всё это разрушил?
Алексей поднялся, подошёл к ней, обнял за плечи:
— Прости меня. Я не думал, что так получится. Хотел просто помочь другу и заработать денег для мамы.
— Дорога в ад выстлана благими намерениями, — тихо сказала Татьяна.
— Я знаю. И я всё исправлю.
— Как?
— Найду хорошего адвоката. Соберу все доказательства своей невиновности. Договорюсь со следствием о сотрудничестве.
— А если не получится?
— Получится. Должно получиться.
Они стояли обнявшись у окна, глядя на вечерний двор. Татьяна чувствовала тепло мужа, слышала биение его сердца. Завтра его здесь не будет. Завтра она останется одна с этой проблемой.
— Возьми меня с собой, — вдруг сказала она.
— Что?
— Возьми меня с собой. Я не хочу оставаться здесь одна.
— Таня, это невозможно. Если мы уедем вместе, это будет выглядеть как бегство. Тебя тоже объявят в розыск.
— А если я просто возьму отпуск? Скажу, что еду к больной тётке?
— Слишком рискованно. Лучше оставайся здесь, веди обычную жизнь. Я буду звонить, рассказывать, как дела.
— По телефону можно? Тебя не отследят?
— Буду звонить с чужих номеров. Или через интернет.
Татьяна отстранилась от мужа, посмотрела ему в глаза:
— Обещаешь, что будешь звонить каждый день?
— Обещаю.
— И что не сделаешь ничего глупого? Не попытаешься самостоятельно решить проблему?
— Не попытаюсь. Всё только через адвоката.
— И вернёшься, как только это станет возможным?
— Вернусь. Клянусь.
Алексей снова обнял жену, и они несколько минут стояли молча. Татьяна пыталась запомнить это ощущение — тепло его рук, запах его одеколона, звук его дыхания. Не знала, когда почувствует это снова.
— Мне нужно закончить сборы, — наконец сказал Алексей. — Хочу выехать затемно.
— Сейчас? Сегодня?
— Чем раньше, тем лучше. Завтра они могут поставить меня на учёт, запретить выезд из города.
Татьяна кивнула, хотя внутри всё протестовало против такой спешки. Она помогла мужу сложить оставшиеся вещи, собрала ему еду в дорогу. Двигались оба молча, будто боялись словами разрушить хрупкое равновесие.
Когда чемодан был готов, Алексей переоделся в тёмную одежду, взял документы и деньги.
— У тебя есть наличные? — спросила Татьяна.
— Достаточно на первое время. Если понадобится больше, дам знать.
— Карточкой пользоваться не будешь?
— Нет, слишком опасно. Операции по карте легко отследить.
Они спустились во двор. Алексей остановил такси, загрузил чемодан в багажник. Водитель равнодушно ждал, листая газету.
— Всё будет хорошо, — сказал Алексей, целуя жену на прощание. — Верь в это.
— Верю, — ответила Татьяна, хотя внутри у неё всё дрожало от страха.
Такси уехало, растворившись в вечернем потоке машин. Татьяна поднялась в опустевшую квартиру, села в кресло у окна и заплакала. Плакала от бессилия, от страха, от жалости к мужу и к себе.
Утром она пошла на работу, как ни в чём не бывало. Коллеги спрашивали, почему она такая грустная, и Татьяна отвечала, что болит голова. Весь день она ждала телефонного звонка — или от мужа, или от тех людей, которые его искали.
Позвонил муж — вечером, с незнакомого номера.
— Доехал нормально, — сказал он. — Дядя Володя встретил хорошо. Завтра начну искать адвоката.
— Как самочувствие?
— Держусь. А ты как?
— Тоже держусь. Скучаю.
— И я скучаю. Но это временно, Танечка. Всё наладится.
— Надеюсь.
После разговора Татьяна почувствовала себя немного лучше. Голос мужа звучал спокойно, уверенно. Может быть, он действительно сможет всё уладить. Может быть, их жизнь ещё можно спасти.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Самые обсуждаемые рассказы: