В 1198 году папа римский Иннокентий III торжественно объявил женитьбу на проститутке «не последним среди благотворительных деяний», а в XIV веке парижские работницы древнейшей профессии исправно платили государству 58 су налогов в год. В те времена обычная служанка за те же двенадцать месяцев зарабатывала жалкие 30 су.
Получается, что разрадные женщины были почти в два раза богаче честных тружениц? И папа римский лично благословлял мужчин спасать падших женщин через брак?
Мои дорогие читатели, предлагаю Вам окунуться в мир средневековой морали, где церковь владела домами утех, а городские власти выдавали официальные разрешения на это ремесло.
Куда девать лишних холостяков
Средневековое общество столкнулось с проблемой, которую современные социологи деликатно называют «демографическим дисбалансом». По-простому говоря, мужчин было много, а что с ними делать до свадьбы никто толком не знал.
Математика была жестокой.
Аристократы женили сыновей рано ради политических союзов, но простолюдины не могли себе позволить такую роскошь. Нужно было сначала «встать на ноги», обзавестись ремеслом, накопить на хозяйство. В результате женились они после двадцати пяти, а то и тридцати лет. При этом половое созревание, даже по мнению церковных отцов, наступало в пятнадцать.
Итого: от десяти до пятнадцати лет активной мужской энергии без законного выхода. Что предлагала церковь? Целомудрие и молитвы. Что получала на практике?
— Отче, а если совсем невмоготу? — спрашивал молодой подмастерье на исповеди.
— Молись усерднее, сын мой, — отвечал священник. — И руки занимай работой.
— А если и это не помогает?
— Тогда иди на улицу Роз. Только потом снова приходи каяться.
Альтернативы злачного ремесла выглядели еще хуже. Снасильничал — уголовное преступление, за которое вешали или отрубали руки. Соблазнил замужнюю женщину — оскверненил священные узы брака, грех непрощенный. И так далее. Оставалось только одно «меньшее зло».
Проблема усугублялась тем, что холостяков в городах становилось все больше. Студенты университетов не имели права жениться до окончания учебы. Ученики ремесленников тоже были связаны цеховыми уставами. А после того, как папа запретил священникам жениться, даже духовенство пополнило ряды вынужденных холостяков.
Церковные иерархи, в отличие от современных моралистов, умели считать. И пришли к выводу, который сегодня назвали бы «управлением рисками».
Церковный контроль и легальный статус
Роберт Фоссье, изучавший средневековые архивы, писал прямо: церковь не строила безрассудных утопий об искоренении постыдного дела. Она видела в ней «единственно допустимую уступку тирании пола» и плотно контролировала этот бизнес.
Контролировала настолько плотно, что современные налоговики могли бы позавидовать.
«Аббатства», «веселые замки» и «удобные местечки» — так эвфемистически называли дома, которые часто располагались прямо рядом с церквями. Не случайно, а по строгому расчету. Удобно было и клиентам после греха сразу пойти замаливать его, и церковь получала «добровольные пожертвования» от мучимых совестью грешников.
Официально доходы с домов терпимости шли в городскую казну. Но церковь тоже не оставалась внакладе. Во Франции многие заведения находились в собственности монастырей и епископств. В Англии покровителем всех лондонских публичных домов долгое время был епископ Винчестерский. Работающих там женщин называли «гусынями Винчестера» — по названию его резиденции.
— Ваше преосвященство, — робко спрашивал молодой клирик, — не грешно ли нам брать деньги с домов разврата?
— А скажи мне, сын мой, — отвечал опытный епископ, — что лучше: чтобы эти женщины творили беззаконие где попало или чтобы делали это в отведенных местах под присмотром?
— Под присмотром, конечно...
— Вот и молчи. Господь судит не по букве, а по духу. А дух велит нам наводить порядок даже там, где царит грех.
Особенно процветал этот промысел в городах со святынями, куда стекались паломники. Отличная логика: долгая дорога, жена далеко, а тут такая возможность согрешить и сразу же получить отпущение грехов у местной святыни. Это создавало условия для своеобразного паломнического туризма, где грех и покаяние находились в шаговой доступности.
Церковь не только терпела такое положение дел, но и активно в нем участвовала. Когда женщины старели и теряли товарный вид, их устраивали в богадельни при монастырях или выдавали замуж за благочестивых граждан. Получался своеобразный социальный лифт: от греха к покаянию, от заведения к алтарю.
От рыцарских дочерей до поповских жен: кадровый вопрос
Кто же шел в эту опасную профессию? Вопреки романтическим представлениям о «веселых девицах», большинство женщин не выбирали свою судьбу добровольно.
Основной контингент составляли бедные служанки и молодые вдовы с детьми. Для них ремесло было способом не столько заработать, сколько просто выжить. Зарплата служанки в лучшем случае позволяла не умереть с голоду. А тут была возможность получить за ночь больше, чем за месяц честной работы.
Но были и неожиданные пополнения.
После того как папа запретил священникам жениться, тысячи церковных жен внезапно превратились в «незамужних и мешающих своим бывшим супругам». Куда им было идти? Правильно, туда, где их принимали без лишних вопросов.
Попадали в дома и дочери обедневших рыцарей. Рут Каррас, изучавшая документы, нашла немало случаев, когда благородные девицы без приданого оказывались в публичных домах. Не всегда по принуждению, иногда семейные долги или отсутствие перспектив заставляли их искать любые способы заработка.
— Милорд, — униженно просил разорившийся рыцарь своего сюзерена, — не найдется ли при вашем дворе места для моей дочери?
— Увы, сэр Годфри, места заняты. А долг твой... погасить нечем?
— Нечем, милорд.
— Тогда есть в городе один дом... хозяйка добрая, девушек не обижает. И платит неплохо.
Особенно трагичными были истории беглянок. Девушки сбегали из дома с возлюбленными, мечтая о романтической жизни, а через несколько месяцев обнаруживали себя брошенными в чужом городе без средств к существованию. Дорога назад была отрезана позором, оставалось только одно...
Церковь и тут нашла практическое решение. Народный проповедник XIII века Хумберт де Романис специально предупреждал «бедных женщин в городах» об опасностях профессии. Не из женоненавистничества, а отвечая «суровым социальным реалиям».
Налоги, дресс-код и права работниц древнейшей профессии
К XIII веку эта профессия оформилась в полноценное ремесло со всеми атрибутами цеховой организации. Были уставы, были святые-покровители, были даже профессиональные праздники.
Цифры поражали современников ничуть не меньше, чем нас. Парижские женщины платили 58 су в год налогов. Маркитантки, следовавшие за армией, платили еще больше — 28 су в неделю.
Но с доходами росли и обязанности. В каждом городе женщин обязывали носить особые знаки отличия.
В Авиньоне — красную тесьму на плече.
В Берне — красную шапочку.
В Вене — желтый шарф.
В Аугсбурге — зеленую вуаль.
Средневековый дресс-код работал четко: любой мог с первого взгляда понять, с кем имеет дело.
Правила были строгими. Запрещалось работать во время церковных служб (когда и клиенты, и сами женщины должны были каяться в грехах). Нельзя было заводить постоянного кавалера — это уже считалось конкубинажем, а не профессиональной деятельностью. Нельзя было принуждать клиентов или завышать цены.
Зато права тоже защищались всерьез. Уставы гарантировали честное вознаграждение, запрещали хозяевам домов наживаться на своих работницах сверх меры, предписывали заботиться об их здоровье и предоставлять возможность для отдыха.
Особенно трогательно выглядела забота о «карьерном росте». В уставах прямо прописывалось право на «возвращение к праведной жизни» после выплаты хозяину соответствующих компенсаций. Средневековый аналог выходного пособия при смене профессии.
— Хозяйка, — обращалась к мадам постаревшая дама, — хочу завязать с ремеслом. Нашелся жених, готов взять с детьми.
— Что ж, дитя моё, — отвечала та, сверяясь с записями, — ты должна мне за постой и наряды двадцать ливров. Отдашь и иди с Богом.
— А где мне взять такие деньги?
— Так говорила же я тебе, откладывай, пока молодая. Теперь поздно жаловаться.
Лучшее из зол работает до сих пор
Средневековое общество решило проблему платного ремесла так, как умеют решать проблемы только очень прагматичные люди. Не запретить (невозможно), не осудить (бесполезно), а взять под контроль и извлечь максимум пользы при минимуме вреда.
Церковь, которая на словах осуждала разврат, на деле создала стройную систему его регулирования. Городские власти превратили неизбежное зло в источник дохода. Общество получило социальный регулятор, который защищал честных женщин от насилия и давал выход накопившемуся напряжению.
При этом никто не забывал о человечности. Женщины имели права, могли рассчитывать на защиту закона, получали возможность начать новую жизнь. Для своего времени это было удивительно гуманно.
Современный мир, кстати, так и не придумал ничего принципиально нового. Одни страны запрещают продажное ремесло и борются с ним репрессивными методами. Другие легализуют и обкладывают налогами. Третьи делают вид, что проблемы не существует. Но средневековая модель «лучшего из зол» до сих пор остается одной из самых честных и эффективных.