Я не собиралась садиться за руль.
Мне это было не интересно.
Но, благодаря одному дядьке, сотрясавшего нечеловеческим храпом наш дом каждую ночь, я пошла учиться на курсы вождения.
Дело в том, что когда мы переехали жить из города Корсаков Сахалинской области в город Мариуполь (а тогда Жданов) Донецкой области, к нам в гости каждое лето приезжали родственники и знакомые.
Пожить на халяву. Поесть на халяву. И таким же образом позагорать на великолепных пляжах поселка Мелекино на берегу Азовского моря.
«Гостеприимно» принимать каждое лето кучу гостей – участь многих жителей южных приморских регионов.
Но мы, жители сурового таёжного края к этим церемониям не привыкли и испытывали некоторые весьма существенные неудобства. Потому что вместе со своей душевной дальневосточной простотой мои родители приволокли в жаркие края глубокий пиетет перед гостями – всё лучшее гостям, всё вкусное – гостям…
Гости были разные.
В основном совестливые, ибо сами приехали из глухих сахалинских лесов и понятия о приличиях имели.
Но одно семейство дальнего родственника из Сибири глубоко возмутило мою, тогда еще юную бескомпромиссную душу.
Ну, я уже молчу, что семейство дяди тихой сапой полностью перешло на нашу еду и все три недели исправно поедало мамину стряпню, не принеся в дом ни корочки хлеба. Жалобно жаловались, что денег у них так мало, что на продукты не хватает. При этом между походами на море они активно шопинговали и тащили домой сумки, полные всякого барахла!
Я уже молчу, что после моря и душа они натирались кремом и валились на диван, оставляя на новых обоях жирные следы пяток!
Я уже молчу.... я уже была готова им и это простить, но…
Но глава семейства, дородный мужчина в самом расцвете сил, каждую ночь храпел так, что сотрясался весь дом!
Я в своей комнате за плотно закрытой дверью не могла уснуть.
Это был не храп! Это был заливистый горловой долбёж! Крупного животного!!!
Сон был порван на клочки, и я даже попробовала ночевать в саду на гамаке…
Ничего не получилось. Я вообще не понимаю – что хорошего в гамаках? Совершенно бесполезная, неудобная вещь.
А на дядю каждый вечер накатывали еще и приступы общения. То с разговорами пристаёт, то поволок всех в фотоателье – общее фото на память.
Моя кривая недовольная рожа стала расстраивать родителей. Гости это святое и мы должны быть радушными хозяевами.
Тогда я с юношеским максимализмом сделала официальное заявление. Человек я занятой, целый день на работе, вечером на курсах и прошу меня не беспокоить вообще. Никогда.
Так, лихорадочно сбегая из дома, я неожиданно придумала себе курсы вождения и стала ходить на занятия.
В то древнее время стоило это не дорого, женщин за рулем было мало, и я чувствовала себя королевишной в суровом мужском королевстве.
Инструктором был болтливый дяденька бальзаковского возраста, и я, разумеется, вообразила, что он начнет ко мне приставать.
Дядька приставал только с одной темой – в каком ресторане мы будем отмечать выпускной и каких преподавателей пригласим. Я была глубоко не в теме, о чём ему сразу же и сообщила. Дядька потерял ко мне всякий интерес, и мы мотались по городу из угла в угол, привозя и отвозя друзьям инструктора всякое барахло. Это у нас называлась – уроки вождения.
Права я получила легко, тогда не стремились завалить начинающих автомобилистов, и, с радостным вздохом облегчения, я пересела с учебного Жигулёнка на семейный Москвич.
Апельсинового цвета Москвич-412 появился в нашей семье после долгих 10 лет стояния в очереди.
Родители, как и миллионы советских граждан, годами терпеливо ожидали своего чуда на колёсах и ведь дождались!
Я хорошо помню его появление на нашем дворе в 1975 году. Радость была невероятного накала!
Ослепительно оранжевый красавец и черные кожаные кресла!
Понятное дело, что кресла были обтянуты псевдокожей, но это была сущая фигня на фоне невиданной барской роскоши.
Ночью я вся обстрадалась – как можно было этакое великолепие оставить на ночь во дворе? Куда-нибудь под крышу его, в такой же несравненной красоты дом!
Я думаю, что нынче ни один владелец самого крутого авто не радуется своему приобретению больше, чем радовались советские люди Москвичам да Жигулёнкам!
Вот, за баранку этого автомобиля я и плюхнулась с правами водителя в кармане.
Ну а потом случилось грустное…
Папа не давал мне ездить одной, объяснив, что машина старая, может в любой момент сломаться…
Поэтому папенька всегда сидел со мной рядом. Сидел и отчаянно боялся. И всю дорогу панически вскрикивал:
- Ириха, ну куда гонишь, куда гонишь?
- Ириха, чего плетёшься? Газу, газу давай!
Куда гонишь – газу давай.
Газу давай - куда гонишь.
И лишь однажды я ехала в полной тишине. Это было поздно ночью, я везла родителей из гостей, и папенька был изрядно выпимши. Он обреченно смотрел на темную дорогу и вздыхал. Алкоголь уничтожил в нём борьбу за существование, и он смирился с неизбежным.
Естественно, под чутким папенькиным руководством я сидела за рулём, обмирая от страха, отчаянно путалась в педалях и в переключении скоростей.
Пьянящее чувство свободы накатывало на меня только на дорогах в кукурузных полях или в полях подсолнечника.
Ах, до чего же там было прекрасно давить на газ, переключать скорости и наслаждаться движением! Простор, свобода, никаких тебе светофоров и помехи справа.
Последней каплей, переполнившей и моё и папино терпение, стал виртуозный поцелуй нашего Москвича и какой-то совершенно дурацкой Волги на огромной пустой стоянке.
Очевидцы рассказывали, что две машины одновременно тронулись с места в разных концах площади и, на заднем ходу бодро чпокнулись друг с другом ровно в центре стояночного пространства.
Папаня так удивился, что молчал всю дорогу. А я заявила, что мне всё это надоело, и сидеть за рулём мне совсем не интересно, это не моё и уж лучше я всегда буду только пассажиром.
Этой клятве я не изменила до сих пор.
Желания зацепится руками за руль и не отрывать глаз от дорожной разметки, знаков и светофоров у меня не появилось.
Акция протеста дяде-храпуну из Сибири была хороша, ничего не скажешь, по колхозным полям я погазовала с удовольствием...
Но автомобильные путешествия я люблю совершать исключительно в качестве пассажира!
