Лена осторожно поднялась с кровати, стараясь не разбудить малыша. Каждое движение отдавалось болью в теле, но она уже привыкла к этому постоянному дискомфорту. Прошло всего пять дней после родов, а ей казалось, что прошла целая вечность. Она медленно направилась на кухню, чтобы приготовить завтрак для мужа.
Дмитрий уже сидел за столом, листая новости в телефоне. Не поднимая глаз, он бросил:
— Опять встала поздно. Я уже полчаса жду кофе.
Лена замерла в дверном проеме. Внутри что-то болезненно сжалось.
— Дима, я кормила Сашу всю ночь. Он плакал каждые два часа.
— Ну и что? Другие женщины справляются. Моя мама говорит, что после родов надо сразу брать себя в руки, а не расслабляться.
Руки Лены задрожали, когда она наливала воду в чайник. Она помнила, как еще неделю назад Дмитрий целовал ее живот и шептал, что будет самым заботливым отцом на свете. Где был тот мужчина сейчас?
— Дима, я понимаю, что ты устал на работе, но мне тоже тяжело. Может, ты поможешь мне?
— Помочь? — он наконец поднял глаза от телефона. — Я работаю, чтобы содержать семью. Твоя работа — дом и ребенок. Или ты думала, что будешь лежать на диване и ничего не делать?
Слова резали как нож. Лена почувствовала, как слезы подступают к глазам, но сдержалась. Она не хотела показать свою слабость.
В это время зазвонил телефон. Дмитрий ответил:
— Мама, привет! Да, все нормально. Лена? Она в порядке, просто ноет постоянно. Что? Да, конечно, приезжай.
Лена почувствовала, как у нее похолодело в груди. Свекровь. Именно то, что ей сейчас не хватало.
Светлана Петровна приехала через час. Она вошла в дом, как в собственные владения, сразу же начав инспекцию.
— Лена, дорогая, как дела? — голос был сладким, но в глазах читалось что-то другое.
— Спасибо, Светлана Петровна, потихоньку восстанавливаюсь.
— Восстанавливаешься? — свекровь подняла бровь. — А что восстанавливать? Роды — это естественный процесс, а не болезнь. Я после родов на третий день уже дом убирала и обед готовила.
— Мама права, — поддержал Дмитрий. — Не нужно из себя больную строить.
Лена почувствовала, как внутри нее что-то ломается. Она только что произвела на свет их ребенка, пережила невероятную боль, ее тело еще не восстановилось, а самые близкие люди говорили с ней так, будто она симулирует.
— Я не строю из себя больную, — тихо сказала она. — Просто врач сказал, что нужно время на восстановление.
— Врачи сейчас все изнеженные, — махнула рукой Светлана Петровна. — Раньше женщины рожали в поле и продолжали работать. А сейчас каждая думает, что она принцесса.
Малыш заплакал в соседней комнате. Лена поспешила к нему, но свекровь остановила ее:
— Не беги сразу. Пусть покричит, легкие разрабатывает. Ты его избалуешь с первых дней.
— Но он голодный...
— Кормила же два часа назад. Не может быть голодным.
Лена стояла в коридоре, слушая плач своего ребенка, и чувствовала, как рушится ее мир. Материнский инстинкт кричал — беги к малышу, но она боялась конфликта. Она была слишком слабой сейчас для борьбы.
Дмитрий прошел мимо, даже не взглянув на нее.
— Мам, может, сходим в кафе? А то дома как-то тяжело.
— Конечно, сынок. Лена справится. Она же теперь мать.
Они ушли, оставив Лену одну с плачущим ребенком. Она осторожно взяла малыша на руки и прижала к себе. Саша сразу успокоился, почувствовав материнское тепло.
— Прости меня, солнышко, — прошептала она. — Мама здесь, мама всегда будет защищать тебя.
Но кто защитит ее саму?
Вечером, когда Дмитрий вернулся домой, он был в хорошем настроении.
— Мы с мамой поговорили. Она сказала, что может переехать к нам на месяц, чтобы помочь с ребенком.
— Дима, нет, — Лена почувствовала панику. — Я справлюсь сама. Мне нужно время, чтобы наладить режим с Сашей.
— Время? — лицо Дмитрия потемнело. — Ты уже пять дней время тратишь. Результата никакого. Дома бардак, готовишь через раз. Маме виднее, как правильно воспитывать детей.
— Я родила этого ребенка! — впервые за эти дни голос Лены прозвучал громко. — Я знаю, что ему нужно!
— Ты родила, да. И что? Это твоя обязанность, а не подвиг. Не думай, что теперь тебе все должны.
Слова Дмитрия были как пощечина. Лена почувствовала, как внутри нее что-то окончательно надламывается. Она посмотрела на мужа — этого человека, с которым делила постель пять лет, которому доверила свою жизнь, от которого родила ребенка — и поняла, что не узнает его.
— Дима, ты понимаешь, что говоришь? — голос ее дрожал. — Я прошла через роды, мое тело изменилось, я не сплю ночами, кормлю грудью, а ты говоришь, что это просто обязанность?
— А что, по-твоему, это? — он развел руками. — Женщины рожают миллионы лет. Это биология, а не героизм.
Лена закрыла глаза. Она вспомнила, как Дмитрий держал ее за руку в роддоме, как плакал, когда впервые увидел сына. Неужели тот момент был ложью?
— Тогда почему ты плакал в роддоме? — спросила она тихо.
— Я плакал от счастья, что у меня родился сын. А не от восхищения тобой.
Эти слова окончательно добили Лену. Она поняла, что в глазах мужа она была всего лишь инкубатором для его ребенка.
На следующий день Светлана Петровна приехала с чемоданом. Она сразу же взяла управление домом в свои руки.
— Лена, ты неправильно держишь ребенка. Дай мне.
— Кормить его нужно по часам, а не по требованию. Избалуешь.
— Почему он в подгузнике? Раньше пеленали туго, и дети были спокойнее.
— Дом у вас запущенный. Я вижу, что ты не справляешься.
Каждое слово было как укол. Лена чувствовала, как теряет связь с собственным ребенком, как ее отстраняют от материнства.
— Светлана Петровна, я хочу сама заботиться о сыне, — попыталась она возразить.
— Хочешь — не значит умеешь. У тебя нет опыта, а у меня трое детей.
Дмитрий поддерживал мать во всем. Лена стала чувствовать себя лишней в собственном доме.
Однажды вечером, когда Саша плакал уже два часа, свекровь заявила:
— Видишь, он не успокаивается. Значит, у тебя проблемы с молоком. Нужно переходить на смесь.
— Нет, — Лена крепко прижала ребенка к себе. — Молока достаточно. Он просто устал.
— Не спорь со мной, девочка. Я знаю, о чем говорю.
— Я не девочка! — крикнула Лена. — Я мать этого ребенка!
— Мать? — Светлана Петровна презрительно посмотрела на нее. — Ты пока только женщина, которая родила. Матерью нужно еще стать.
Лена почувствовала, как что-то внутри нее взрывается. Она поднялась с кресла, держа сына на руках.
— Хватит! — голос ее звучал твердо впервые за эти дни. — Это мой дом, мой ребенок, моя жизнь!
Дмитрий вскочил с дивана:
— Как ты разговариваешь с моей матерью?
— Я говорю правду! — Лена повернулась к нему. — Ты забыл, кто я? Я твоя жена, мать твоего ребенка! А не прислуга в этом доме!
— Ты истеричка, — холодно сказал Дмитрий. — Мама, не обращай внимания. Это послеродовая депрессия.
— Депрессия? — Лена почувствовала, как внутри нее закипает злость. — Нет, это прозрение! Я вижу, кто вы на самом деле!
Она пошла в спальню и заперла дверь. Саша успокоился у нее на руках, почувствовав материнское тепло. Лена села на кровать и впервые за много дней почувствовала облегчение.
На следующее утро она позвонила своей маме.
— Мама, можно мне с Сашей приехать к вам на несколько дней?
— Конечно, дочка. Что случилось?
— Расскажу, когда приеду.
Лена собрала вещи для себя и малыша. Когда Дмитрий проснулся, она уже была готова к отъезду.
— Куда ты собралась? — спросил он сонным голосом.
— К маме. Подумать.
— О чем думать? — он сел на кровати. — Лена, не устраивай драм. Вернись к обеду.
— Не знаю, когда вернусь. Может, не вернусь вообще.
— Что ты несешь? — голос Дмитрия стал резким. — Ты моя жена, это наш дом!
— Дом? — Лена повернулась к нему. — Здесь я чувствую себя прислугой. Это не дом, это место, где меня унижают каждый день.
— Никто тебя не унижает. Просто ты стала слишком чувствительной.
Лена посмотрела на него последний раз. Этот человек так и не понял, что она переживает.
— Дима, я родила твоего сына. Мое тело изменилось навсегда. Я не сплю ночами, кормлю грудью, восстанавливаюсь после родов. А ты говоришь, что я слишком чувствительная?
— Ну... — он растерялся. — Но ведь это нормально для женщины...
— Нормально? — Лена почувствовала, как слезы подступают к глазам. — Знаешь, что нормально? Нормально, когда муж поддерживает жену в трудный момент. Когда он благодарен ей за то, что она подарила ему ребенка. Когда он защищает ее от всех, даже от собственной матери.
Дмитрий молчал. Лена взяла сумку и направилась к выходу.
— Лена, постой! — он догнал ее у двери. — Не надо так. Давай поговорим.
— Поговорим? — она остановилась. — Дима, за эти дни ты ни разу не спросил, как я себя чувствую. Ни разу не поблагодарил за то, что я родила тебе сына. Ни разу не защитил от упреков твоей матери. О чем нам говорить?
— Я... я не знал, что тебе так тяжело.
— Не знал? — горький смех вырвался у нее из груди. — Я же говорила!
