Аэропорты вызывают у меня мурашки по коже.
Дело не в самом здании, а во всём, что его окружает. В скрипе обуви по свежевытертому кафелю. В плаче младенцев и тихих извинениях их родителей.
И в запахе тоже.
Аэропорт был месивом всевозможных ароматов. Одни приятные — свежие крендели, другие отвратительные — пот человека. Сенсорный кошмар, которого я избегал, когда мог. Мне хватало жизни в своём тихом городке. Но судьба решила иначе.
Друг Джулиан сообщил маме, что едет учиться на другой конец страны. Она увидела в этом шанс вытащить меня из дома. Я подал заявку, думая, что моих оценок недостаточно.
Но, видимо, Бог меня ненавидит — меня приняли.
План был прост: Джулиан прилетает в Нью-Йорк раньше и встречает меня у самолёта. Незаметно пришёл день, когда мама высадила меня у аэропорта.
— Пора взрослеть, Марин, — сказала мама, положив руку мне на плечо.
После последнего объятия она уехала. Передо мной возвышалось стерильное здание. От автоматических дверей тянуло дезинфицирующим спреем и кофе. Взгляд на часы — 3:30. Вздохнув, я зашёл внутрь, катя чемодан.
Сквозь семьи, бизнесменов и служащих я добрался до экрана с расписанием. Нашёл свой рейс: выход 5, 5:00, New York. Облегчение смыло, едва я увидел строкой ниже: то же самое время, тот же выход.
Разница одна:
Nwe York.
Я нахмурился. Аэропорт старый, но уж такую ошибку-то заметили бы? Раздражало до дрожи. Я подошёл к работнице и показал на опечатку. Она моргнула и фыркнула:
— Первый раз? — Я кивнул. — Не переживайте, сбой системы.
Она права. Чего паниковать? Экран из девяностых, здание из пятидесятых, а я дергаюсь из-за опечатки? Но тяжёлое предчувствие не отпускало.
Минут двадцать я сидел у выхода, пока голос в динамиках не объявил посадку:
— Посадка группы A на рейс 5B до JFK, выход 5.
У выхода толпа двигалась, как колонна муравьёв. Я глубоко вздохнул и влился в моб.
Билеты проверяла строгая женщина.
— Билет, — протянула она руку. Проверила, нахмурилась, снова на экран, на меня, потом молча проштамповала. Я выдохнул и прошёл в салон.
Внутри было… не так, как рассказывали. Ни шума, ни детей — мёртвая тишина, похоронная. Я сел рядом с пожилой женщиной: она смотрела в спинку кресла впереди, не мигая. Так же застыли все.
Из-за меня сел бизнесмен, открыл ноутбук. Синеватый свет выделил его на фоне остальных. Старушка мгновенно повернулась к нему. За ней — другие. Десятки глаз впились в него, а он печатал, не замечая. Поднял голову потянуться — побледнел.
Молча он искал поддержки глазами. Я спрятался, зажмурился. Когда перестук клавиш стих, соседнее кресло было пусто. Даже вмятины не осталось.
Экраны в подголовниках вспыхнули. Я дёрнулся — старуха чуть повернула голову, затем вернулась к экрану. Пошёл ролик безопасности, хотя мы уже в воздухе. Я пристегнулся.
Щёлк.
Все вокруг защёлкнули ремни одновременно. Я опоздал на долю секунды. Их внимание переключилось на других запоздавших. Они исчезли.
Дальше — бесконечная череда команд: нажми кнопку вызова трижды, задержи дыхание на десять секунд, закрой глаза на пять… Каждая ошибка — человек пропадал. Мужчина кашлянул — пропал. Телефон звякнул — пропал. Взревел младенец — пропали мать и ребёнок.
Наконец видео кончилось. Я остался один. Гул двигателей, пустые кресла. Полёт уже давно превысил положенные пару часов. Страх сменился оцепенением. Чтобы не сойти с ума, я считал вдохи. Потом устал, веки тяжелели. «Если умереть, то во сне», — подумал я и выключился.
— …благодарим за выбор… — треск помех. — …надеемся вновь приветствовать вас. Местное время 21:00, температура 70 °F. Добро пожаловать в Nwe York.
Я подскочил: мы приземлились. Игнорируя пустые места и стеклянные взгляды, я вышел, катя чемодан. Сердце чуть не вылетело: в зале стоял Джулиан с табличкой. Я уже хотел броситься к нему, но заметил: лицо пустое, глаза мёртвые.
На табличке было написано: «Wlecome to Nwe York, Mairn».