Когда мне было лет десять, я нашёл на даче старую подшивку «Крокодила». Страницы пожелтевшие, обложка мятая, но рисунки зацепили. Помню, я удивился, что рисунки разные и присмотревшись понял, что их рисовал не один человек, а разные. Больше всех мне нравился юмор Олега Теслера. Тонкий, на подумать.
«Крокодил» был не просто журналом — это была советская форма национальной психотерапии. Пока по телевизору шли торжественные собрания и доклады об успехах, художники «Крокодила» показывали то, что на кухне называлось «жизнью».
Очередь за колбасой, сантехник, который не пришёл, профессор, живущий в коммуналке, взятки и бюрократы — все они получали своё на страницах.
Там работали не обычные рисовальщики, а лучшие автора. Чтобы попасть в журнал, нужно было не просто владеть кистью. Нужно было чувствовать, как устроен человек. Почему работает тонкая сатира, а когда надо открыть кран с сарказмом на максимум.
Карикатуры из журнала «Крокодил» работали как школа точности — где порой небольшая подпись весила больше, чем разгромная статья в газете «Правда».
Да, среди художников «Крокодила» конкуренция была бешеной. Один рисунок мог делать погоду. Мог принести хороший гонорар. Особенно, если попадал на обложку. 180-200 рублей. По тем временам бешенные деньжищи.
Я помню, как дедушка бережно вырезал рисунки и прикалывал к стенке гвоздиком. На одном — пузатый чинуша с телефоном, на другом — пара новобрачных с озадаченными родителями. Я тогда спросил: «Ты их знаешь?» — а он ответил: «Каждый их знает». И правда, это были собирательные образы, настолько точные, что узнавались мгновенно.
Темы были вечно живые: бюрократия, жадность, показуха, халтура, сосед, который поет под баян в два часа ночи. Казалось бы, все это про советское время. Но посмотришь — и видишь: да это же наш сегодняшний домоуправ. Или тот, кто в чате пишет «голосуем за ремонт», а потом исчезает на месяц и денег не сдаёт.
Юмор «Крокодила» был взрослый, но не злой. Это не тот случай, когда смеёшься над человеком. Это случай, когда смеёшься вместе с ним — или сквозь него. Улыбка, в которой есть немного усталости, немного злости и много правды.
Сами рисунки — это особый стиль. Художники умели изобразить сцену так, чтобы видно было не только главное. Где-то в углу — кошка, испуганная абсурдом. Где-то на стене — плакат, который говорит больше, чем текст внизу. Композиция работала, как мини-спектакль. Одного взгляда хватало, чтобы всё понять.
Сегодня мы живём в эпоху мемов, коротких видео и быстрой шутки. Но если посмотреть на старые выпуски «Крокодила», то видно — многое из сегодняшнего уже было. Только раньше это рисовали пером, а не фотошопом. И подписи были не из трёх букв, а из трёх смыслов.
«Крокодил» не строил из себя пророка. Он просто ловил суть. И потому до сих пор его страницы читаются не как архив, а как актуальный юмор. Да, с поправкой на время, но понятный и смешной до сих пор.