Аните Кейбл и в голову не приходило, что она всерьёз вернётся из-под земли. В бумагах, которые доктор Коста дал ей подписать, честно значилось: «Мы сделаем всё возможное, но технологии оживления после криосна пока не существуют. А ещё есть глиобластома».
Для неё, в сущности, что хоронить, что кремировать, что замораживать — труп остаётся трупом, когда душа уходит. Но маленькая Молли упёрлась, а как тут отказать дочери?
— Я буду тебя ждать, мам, — сказала Молли перед тем, как закрылась крышка капсулы, будто мама уехала в отпуск и скоро вернётся. Последнее, что Анита помнила, — как приложила ладонь к сотам ферро-стекла и вздрогнула, когда по венам пронёсся снежный ураган.
— …Молли? — прошептала она, моргнула — и осознала, что видит. Перед ней — огромное окно в пол, за ним дождливый день и расплывчатые огни города. Под ней — кожаное кресло-реклайнер (и правда удобное), на ногах — пушистые тапочки, под ними — оранжевый ковёр. Вокруг — что-то вроде дорогого лобби: низкие диваны, стеклянные столики, высокий потолок. И незнакомец.
— Здравствуйте, Анита. — Белый, далеко за середину жизни, в странном, но безупречном индиговом костюме. В руках планшет, в лице — доброта.
— Молли? — Где она? Где «здесь»? Анита коснулась щёк — тёплые.
— Как вы себя чувствуете? Реанимация часто шокирует организм.
— Н-нормально. — Голова ясная, зрение чёткое, ладони не дрожат. Неужели правда? — Я в порядке.
Незнакомец что-то отметил.
— Рад слышать. Я Деннис.
Её пальцы задрожали, когда она дотронулась до его ладони, но ощутив живое тепло другого человека, она сжала руку так крепко, будто тот мог раствориться. Полуудавленный смешок-всхлип вырвался сам.
— Всё нормально, — мягко сказал Деннис. — Остатки седативного ещё действуют, он выйдет через несколько часов. Онемения нет?
— Нет. Честно говоря, никогда не чувствовала себя лучше. — Она провела пальцами по вискам, по челюсти, коснулась места, где когда-то отпилили часть черепа, — и вздрогнула: там росли короткие, мягкие волосы.
— Рак исчез?
Деннис расправил плечи и улыбнулся шире, хоть в улыбке таилась печаль.
— Чувствовать себя живой приятно, правда? Мы исходим из того, что рака больше нет.
— Исходим? Вы же врач?
— Нет. — Он вздохнул. — Я такой же пациент.
— Значит, всё-таки разобрались… — Она попыталась усмехнуться. Радость не приходила — то ли из-за шока, то ли из-за лекарства.
Анита рискнула встать. Опёрлась на подлокотники — ноги держат, мышцы сильные. Кружится? Ноль. Она размахнула руками, дотронулась до носков, присела, подпрыгнула. Сердце забилось, щёки нагрелись.
— Где тогда врачи?
Деннис глянул на дождь, шуршащий по стеклу.
— Многое изменилось, Анита.
— Сколько… — Она прищурилась. — Сколько я проспала?
— Пойдёмте лучше в кафетерий. — Он провёл её из лобби, совсем не похожего на крионику. — Вы назвали имя, когда приходили в себя. Молли. Это важно?
Тепло разлилось по груди, Анита невольно улыбнулась. Когда она смеялась в последний раз? Наверно, на седьмом дне рождения Молли: всякие делают принцесс, а Молли захотела слонов. Настоящих.
— Она — моя дочь. Из-за неё я здесь. — Улыбка пробилась через седативное. — Она верила, и я увижу её снова.
У входа в кафетерий она застыла, едва не налетев на мигающую в воздухе синюю надпись:
13:13. Сейчас: свободное время. В 15:00 — общее приветствие в Зале 17.
— Что за чёрт?!
— Голографический сервер, — пояснил Деннис. — Я отключил рекламу, оставил расписание… У вас таких не было?
— Слова в воздухе? — Она потянулась. — Их можно тронуть?
— Безопасно.
Буквы колыхнулись под пальцем, но ничего не почувствовалось.
— У нас реклама была на бумаге. На телевизоре. В интернете.
— Те-ле-ви-зи-он?
— Коробка с картинкой и глупостями. — Аниту пробрала дрожь. — Деннис, сколько я была во льду? Какой год?
Он отвёл взгляд.
Она вцепилась ему в пиджак:
— Скажи!
— Пожалуйста, успокойся…
— Какой. Сейчас. Год.
— Мы не знаем. — Он усадил её за стол, автомат выдал два дымящихся напитка.
— Как можно не знать?
— Пока мы спали, произошло… что-то. — Он шумно вздохнул. — Я лёг в стаз в 2101-м.
Глаза Аниты расширились.
— Самый «молодой» пациент ушёл в 2248-м. А по нынешнему счёту — где-то середина-конец XXXVII века.
Он смотрел сквозь чашку.
— Ты наверняка хочешь спросить, почему мы не спросим врачей. Но… — Глоток. — Их нет. Никого нет. Кажется, мы остались одни.
Молчание. Сердце билось чуть чаще, но паники не было, только тупое удивление: значит, Молли не увидеть… никогда. Это должно ломать, чёрт возьми.
— Стоп. Если все мертвы, кто нас разбудил?
Деннис выдохнул:
— Мы не совсем одни.
Только ночью всё дошло по-настоящему. Слова записались в здоровом мозгу, но осознание пришло, когда погас свет. Общее собрание в Зале 17 пронеслось мутной лентой временных пришельцев, разговоры об инопланетянах, поднявших их, — бессмыслицей.
В полночь Анита закричала. Другие — сотни пациентов, маленький город-общежитие — связали её человеческой смирительной рубашкой: у них был общий ужас, общее прошлое. Не дали сделать непоправимое.
Какой смысл жить, если Земля больше не принадлежит людям? Как жить без Молли?
— Можно я их увижу? — спросила она у Денниса через пару недель. Больше всего ей казались нереальными именно «они».
— Со временем. К ним тяжело привыкнуть, да и биозащита нужна.
— Они… разговаривают?
— Вроде бы. Понимают нашу технику, общаются через компьютеры. Не уверен, что у них вообще есть голос. С культурой у нас мало пересечений, но видно, сколько усилий они вложили, чтоб понять нас.
— Зачем они здесь?
— Похоже, просто живут. С их точки зрения, они заселили пустую планету.
— А зачем разбудили нас?
Опять пауза.
— Проверить, смогут ли. Сохранить коренное «животное» их нового дома. Наше «восстановление вида» для них научный интерес.
По башне можно было ходить свободно, но не в одиночку: всегда один-два человека в поле зрения. Сколько Анита ни твердила, что справилась и не сделает глупостей, конвой оставался. Они видели насквозь.
Первый шок случился, когда она встретила детей — троих, ровесников её Молли. Те визжали, носились по коридору, играя в салки. Сначала Аниту пронзила жалость: какие же крохи, а уже больны, заморожены, брошены в непонятное завтра…
— Но они не пациенты, — пояснила Рене, одна из её постоянных «технарей»-сопровождающих, а могла бы стать подругой, кабы не две сотни лет рождения меж ними.
— Эти дети настоящие, — продолжила Рене. — Родились здесь и сейчас.
На сердце у Аниты сжалось.
— То есть нас разводят?
— Можно и так сказать. Размножаться поощряют, да. Меня это поначалу передёргивало. Но ребятишкам всё равно: у них нет прошлого, они ничего не потеряли. Они просто счастливы.
Ходить по башне было можно, а наружу — нельзя: дождь там, по словам Денниса, давно перестал быть человеческим. Атмосфера изменилась, эволюция ушла без нас. Без гермокостюма — ни шага.
— Мне можно такой костюм?
— Со временем, — повторил Деннис. Он понимал. — Все через это проходили. Трудно смириться.
— Со мной всё в порядке. — На самом деле, для задуманного костюм был не нужен.
Она стала наведываться на первый этаж к стеклянным дверям. Сначала просто касалась ладонями стекла. Потом дверной ручки. Потом в какой-то день слегка надавила — створка подалась. Не заперто. Анита улыбнулась и начала готовиться к концу.
Выбрала «понедельник» — все решили так называть первый день семидневки, хоть календарь тут едва ли совпадал со старым. Неделю она была душой общества, смеялась с детьми, жала руки соседям и… прощалась. Башня была не худшим местом, просто не её. Её время ушло.
Инопланетян она так и не увидела, и жалела. Их образ одновременно притягивал и пугал, оставался ненастоящим. Но жизнь — это умение принимать «никогда» и двигаться дальше.
Наконец настал понедельник. Сопровождала её Рене.
— Кофе бы, — сказала Анита, положив ладони на дверь. — Сбегаешь?
— И мне не помешает, — улыбнулась Рене и ушла. Она доверяла Аните — неожиданный укол в сердце. Но дело надо довести до конца.
Удача обернулась бедой: Деннис как назло спустился по лестнице.
— Анита! Представь, что нашёл!
Она сквозь зубы:
— Что?
— Телевизор! Наверное. Может, копия. Они ведь разбирают нашу технику и собирают заново. Думаю, всё здесь они содержали сами — иначе бы не пережило тысячелетия. Наши опекуны.
Анита вздохнула: понедельник как он есть.
Деннис вложил ей в ладонь узкую пластинку, похожую на флешку. На клейкой ленте блекло: «33875 ANITA CABLE».
— Q-драйв, середина XXI века, — пояснил он. — Люди записывали послания близким на случай пробуждения. Большинство голографические, а эта штука старая, пришлось поискать, чем проиграть. Хочешь посмотреть?
Ладони у неё похолодели.
— Это мне?
— Думаю, да.
Они устроились в одной из пустых комнат, Деннис подключил огромную панель, вставил носитель. Рене вернулась с coffee-to-go.
— Нам уйти?
— Останьтесь. Пожалуйста.
Сердце колотилось в горле.
Деннис нажал «play».
Появился кабинет из красного дерева, стены-книжные полки, за тяжёлым столом сидела женщина. Белые волосы затянуты в пучок, глаза пожелтели, лицо прорезали годы.
— Здравствуйте, Анита, — сипло произнесла она. — Наверно, не узнаёшь, но мы жили вместе. Это я, Молли. Привет, мам.
Анита прижала ладонь ко рту — слова исчезли.
— Я больше не Кейбл, — продолжала женщина. — Теперь я Карсон, была и Гейнс. Многого случилось.
Экран расплывался сквозь слёзы.
— Я никогда не переставала о тебе думать и надеяться. И теперь… всё ещё надеюсь, что тебя разбудят, и мы наверстаем упущенное. Хотя бы вот так.
Анита кивала, всхлипнув в протянутый платок.
— Не знаю, с чего начать: восемьдесят лет жизни в одном письме. Я записала много видео, cryo-центр пошёл навстречу. Помогает и мне самой помнить. Я так и не спасла всех слонов, но проработала с ними полвека… Ладно, об этом позже. Кстати, я не одна. Хочешь увидеть внуков?
Анита улыбнулась сквозь слёзы и прошептала:
— Да.
— Я так и думала. Надеюсь, у тебя уйма времени, мам. Семейство разрослось.
— Вся жизнь впереди, девочка моя, — ответила Анита. И мысль о «понедельниках» исчезла, пока она знакомилась с теми, кто пришёл после неё, и теми, кто ушёл раньше.
Видео продолжалось, и вместе с ним продолжалась жизнь.
На экране мелькали фрагменты прошлого, которого у Аниты никогда не было: Молли в институте, Молли с мужчиной (возможно, тем самым, что стал «Гейнс»), потом другие лица — незнакомые, но в них угадывалось что-то родное. В ком-то глаза, как у Аниты, в ком-то улыбка. Потом — дети. Бегущие, смеющиеся, спорящие.
— Это твой правнук, Брендон. Неугомонный, как ты. А вот — Хейли, упрямая, как я была в семь. — Молли вздыхала. — Я так хотела, чтобы они узнали тебя. Я всё им рассказывала — о том, как мы лепили слонов из пластилина, о сером торте, о зоопарке. Помнишь, мама, как ты пошла к директору и сказала, что ваша Молли требует отдельной экскурсии?
Анита только кивала. Она не могла говорить — грудь была плотно сжата слезами и восторгом.
— Я старею, мама, — продолжала Молли, — и знаю, что не увижу тебя снова. Но я хотела, чтобы ты знала: ты была у меня всегда. Я жила так, чтобы тебе не было за меня стыдно. Ты дала мне начало — и я передала его дальше.
В кадр вошёл мужчина, обнял Молли за плечи, поцеловал в висок. Та улыбнулась в камеру:
— Это Карсон. Он терпел, когда я говорила с пустым креслом по вечерам, потому что верила, что ты где-то есть.
Она замолчала. Посмотрела прямо в камеру, глаза влажные.
— Если ты это смотришь… Значит, ты жива. Значит, ты победила время. И если кто-то там рядом — пожалуйста, позаботьтесь о ней. Её сердце — самое большое на Земле.
Экран погас.
Анита осталась сидеть, не шевелясь. Потом сделала глоток остывшего кофе. Он был горьким, как утро, но полным жизни. Она выдохнула и посмотрела на Денниса и Рене:
— Я передумала.
— Мы знаем, — мягко ответила Рене и улыбнулась.
— Всё ещё хочу увидеть их. Инопланетян. Хочу понять. Хочу жить.
Деннис сдержанно кивнул:
— Тогда нам есть о чём поговорить.
Анита поднялась. Потянулась. Провела пальцами по лбу, где больше не было ни шрама, ни боли. Мир не был прежним, но он всё ещё был. А значит, и она была тоже.
Она не знала, какой день недели на самом деле. Но чувствовала, что сегодня — не понедельник. Сегодня — первый день чего-то нового.
И, как ни странно, она больше не думала о зоопарках. Потому что знала: всё, кого она любила, жили — внутри неё, рядом, в будущем.
А слоны… Слоны были свободны.
***
Ставьте лайк, подписывайтесь на канал. Мне важно ваше мнение о рассказе. С нетерпением жду ваши комментарии ❤️
Больше подобных рассказов вы найдете в моей подборке "Инопланетяне на Земле".