Пахло гарью и мокрой пылью — на углу Центральной улицы Харбина, в полутёмной подворотне за кинотеатром «Совкино», старик в фуражке с красной звездой чистил мандаринами автомат ППШ. Легенда, как говорили в округе. Говорили, что он с Чжаном Сюэляном пил байцзю на даче под Гирином. А может, сражался под Цицикаром в 1924-м, когда всё было решено.
Маньчжурская Социалистическая Советская Республика — МаССР, как её называли в краткости, — родилась не в огне революции, а в дыму компромисса. После русско-японского альянса 1905 года, раздела сфер влияния вдоль реки Туманган и аннексии Россией внешней Маньчжурии, государство это стало колонией с человеческим лицом. Заамурское генерал-губернаторство с губернатором-евразийцем и генеральным штабом в Харбине.
Но когда рухнула империя, началась совсем другая история. В 1922 году, в разгар гражданской войны, некто Чжан Цзолинь — бывший хунхуз, воевода отряда, знавший и Сунь Ятсена, и японских полковников, и русскую броню — поднял знамя на станции Хандаохэ. На знамени — пятиконечная звезда и китайский иероглиф «солнце». Он провозгласил Маньчжурскую ССР как союз народов Востока и признал советскую власть — но на особых условиях.
Республика, построенная на рельсах
МаССР никогда не была похожа на другие советские республики. Харбин долго оставался русской столицей — 75% населения, церковь, институты, кофейни с надписью «открыто» на двух языках. Русский шёл наравне с китайским, но только до конца 1940-х. Потом коренизация кончилась.
К столице подвели широкую железнодорожную петлю, восстановили старый ход КВЖД, расширили Порт-Артур до полноценной военно-морской базы, построили металлургический гигант в Ленинши (бывший Аньшань) и сделали из Мукдена витрину соцпромышленности. Там был музей Труда, первое телевидение, и самый высокий в Союзе индекс грамотности среди женщин.
Но были и свои провалы.
Корейская АССР. Память и депортация
На востоке, в Хунчуне, когда-то росли дикие груши. Там, у самой границы с Кореей, в 1930-х проживало более 300 тысяч корейцев. Их автономия — Корейская АССР — стала культурным центром: школы, театр, газета «Свободная Чосон». Но в 1941-м, после ссоры с Мао и опасений Москвы насчёт «пятой колонны», их всех погрузили в эшелоны и увезли в Среднюю Азию. Никто не вернулся.
На карте остался только пустой вокзал, облупившийся от времени. Табличку с корейскими иероглифами заменили на «Станция Победа». Победа над кем — никто не говорил.
Порт-Артур и призрак Второй Русской Империи
Флот в Порт-Артуре восстанавливали долго. Сначала туда сбежали остатки белого флота, потом — моряки из Архангельска. Ходили слухи, что один из адмиралов — сын Колчака. До 1960-х Порт-Артур был самым милитаризованным городом республики, и детям на уроках труда разрешали собирать радиостанции для подводных лодок.
Когда Хрущёв поссорился с Мао, Порт-Артур стал фронтовым. В 1969-м здесь погибло больше трёхсот человек — их никто не считал, потому что бой шёл на спорной скале в Жёлтом море. Была ли она китайской? Или нашей? Так и не решили.
Закат республики
После распада СССР в 1991 году МаССР осталась как бы между двух огней. Независимой — но не признанной. Китай требовал возвращения территорий, Россия — сохранения военных баз, а жители просто хотели жить. В Харбине начали продавать квартиры за доллары. Мукден превратился в бетонное привидение, а из Владивостока шли эшелоны беженцев — обратно в Россию.
С 2004 года страной правит пожизненный президент с китайским именем, но русским дипломом. Язык перевели на латиницу. В парламенте две партии: одна за сближение с Китаем, вторая — за союз с США. Есть и третья — "Родная МаССР", но её лидера недавно посадили за экстремизм.
Республика без будущего? Или будущая реальность?
МаССР — это фантом. Республика, которая могла бы быть и почти была. Страна, где китайские школьники учили Пушкина, а русские инженеры строили метро в Мукдене. Где даже в паспорте можно было выбрать графу «национальность» — и это не было просто формальностью.
Мы не знаем, какой была бы эта республика в XXI веке. Но мы знаем, что история, как и железная дорога, полна развилок. И на каждой стрелке кто-то, когда-то, нажимает рычаг.