Она слишком долго притворялась счастливой женой, чтобы не разрушить семью, но усталость, предательство и одиночество постепенно подводили её к грани.
***
Максим сидел за кухонным столом с тетрадкой в клеточку, склонившись над примерами по математике. Цифры выстраивались в ровные столбики — единственное, что сейчас его успокаивало. Дважды два — четыре. Всегда четыре. Никогда не подведёт.
18:52 на электронных часах микроволновки. Мама в ванной сушила волосы феном после смены в больнице — шум стоял такой, что соседи снизу уже стучали батареей.
Телефон зазвонил резко, разрезав привычный вечерний покой.
Максим машинально потянулся к трубке — мама всё равно не услышит:
— Алло, папа!
В ответ — раздражённый смех:
— Блин, опять этот ребёнок. Светка, возьми трубку!
Мальчик замер, прижимая трубку к уху. Папа думал, что повесил, но связь не прервалась. И Максим услышал каждое слово:
— Надоел уже этот Максим. Каждую неделю одно и то же. Когда я приеду, когда заберу. У меня своя семья есть.
Трубка выскользнула из детских пальцев и глухо стукнулась о стол.
Своя семья.
Максим уставился на тетрадку. Буквы и цифры поплыли перед глазами. Значит, я — не своя семья. Значит, я — чужой.
Фен в ванной замолчал.
— Кто звонил, солнышко? — Мама вышла с мокрыми волосами, наматывая на голову махровое полотенце. Лицо розовое от горячего воздуха, усталые глаза.
— Ошиблись номером.
Максим взял ластик и начал стирать решённый пример. Водил резинкой по бумаге, пока не протёр дыру. Потом стёр следующий. И ещё один.
— Макс, что ты делаешь? Ты же уже всё решил.
— Хочу проверить. Вдруг ошибся.
Мама погладила его по голове и пошла разогревать ужин. А Максим сидел и думал про свою семью. Интересно, как она выглядит? Есть ли у папы новый сын, который не надоедает? Который ждёт не полтора года?
***
Пятница. Семь вечера.
Ритуал, отточенный до автоматизма.
Максим сидел за тем же столом, делал уроки на понедельник. Тетрадка по русскому, задачник по математике, учебник истории — аккуратная стопка. Мама жарила котлеты на сковороде — вдруг папа всё-таки приедет, и они поужинают втроём, как раньше.
Как полтора года назад.
В семь ноль-ноль она взяла телефон. Максим знал этот разговор наизусть — каждую интонацию, каждую паузу.
— Андрей, ты же обещал забрать Максима... — Голос становился тише с каждым словом. — Слушай, у меня аврал на работе, понимаешь... Ну не может же так каждый раз...
Максим встал из-за стола. Решение созрело мгновенно, как будто само собой:
— Мам, можно я не пойду к папе? У меня контрольная в понедельник.
Мама прикрыла трубку ладонью. В её глазах мелькнуло облегчение — быстрое, стыдное, которое она пыталась скрыть:
— Ты же всегда ждёшь встречи с папой.
— Просто хочу хорошо подготовиться. Важная контрольная.
А на самом деле просто не хочу больше ждать того, кому я надоел. Не хочу слышать новые оправдания.
— Андрей? Он сегодня не может, у него контрольная... Да, конечно, понимаю... В следующие выходные, да...
Мама говорила ещё минуту, кивала в трубку, соглашалась. Когда повесила, котлеты уже дымились на сковороде. Пахло детством, когда они жили втроём в этой же кухне.
Максим посмотрел на маму — она стояла спиной, помешивала зажарку, но плечи у неё дрожали. Она тоже знает правду. Просто делает вид, что верит.
— Мам, а сколько раз папа не приезжал?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, сколько пятниц подряд он не приезжал?
Мама обернулась, посмотрела на него долгим взглядом:
— «Не считай, Максик. Не стоит.»
Но Максим уже считал. В уме, по пятницам. Получалось семь недель подряд.
***
Суббота. Утро.
Максим открыл шкаф в своей половине зала — там, где по вечерам раскладывался диван. В углу стояла коробка с игрушками, на полке — учебники и тетради. А на самой верхней полке — фотографии с папой.
Он аккуратно снял их все. Рамки пылились — давно не протирал.
На одной фотографии они с папой кормили уток в городском парке. Максиму тогда было шесть, он крепко держал папину руку и смеялся, глядя на жадных птиц. На другой — сидели в кафе «Шоколад», папа покупал ему мороженое с орехами и говорил, что они с мамой просто поссорились, но скоро всё наладится.
Из прошлого, — зачем-то подумал мальчик, сам не понимая, откуда взялись эти слова.
Сложил все фотографии в коробку из-под кроссовок — ту самую, в которой папа принёс ему подарок на день рождения год назад.
— Что ты делаешь? — Мама стояла в дверях с чашкой утреннего кофе, волосы растрёпанные, в старом халате.
— Место освобождаю. Для новых фото.
— Каких новых?
Максим пожал плечами:
— Не знаю. Каких-нибудь.
Закрыл коробку и задвинул под диван. Мама смотрела, но не спрашивала. Наверное, понимала.
— Макс, а ты... ты не злишься на папу?
— Нет. — Максим сел на диван. — Просто больше не жду.
Мама присела рядом, обняла его:
— Он работает, понимаешь? У взрослых много проблем...
— Мам, не надо. — Максим высвободился из объятий. — Я всё понимаю.
И правда понимал. Больше, чем хотелось.
Воскресенье в парке.
Они шли по аллее, усыпанной жёлтыми листьями. Октябрь выдался тёплый, и народу было много — семьи с детьми, пожилые пары, подростки.
На скамейке у пруда сидел мужчина лет сорока с мальчиком — кормили уток хлебными крошками. Отец терпеливо объяснял сыну что-то про птиц, тот внимательно слушал и кивал.
Максим остановился как вкопанный и не мог оторвать взгляда.
— Хочешь тоже покормить? — спросила мама, доставая из сумки булочку.
— Нет. — Он смотрел на чужого отца. — Просто думаю — а если бы у меня был другой папа? Который бы не работал по выходным?
Мама напряглась, сжала ручку сумки:
— Не говори так, Максик. Твой папа тебя любит, просто...
— Просто работает. Я знаю. — Максим взял её за руку. Пальцы у мамы были ледяными, хотя день был тёплый. — Мам, а у того дяди тоже есть работа?
— Наверное, есть.
— А он сидит с сыном в воскресенье.
— У всех разная работа, Макс...
— Понятно. — Максим потянул её за руку. — Пойдём домой.
По дороге он считал ворон на проводах и думал, сколько стоит билет до Калуги. И можно ли восьмилетнему ребёнку ехать в автобусе одному.
***
Понедельник после школы.
Максим пришёл от бабушки в четыре — мама ещё работала до семи. Дома тишина, только холодильник гудел на кухне.
Он нашёл мамину сумку, аккуратно достал записную книжку в потёртой обложке. Нашёл нужную страницу и переписал папин адрес на листок из тетради дрожащими от волнения буквами: г. Калуга, ул. Московская, д. 15, кв. 23.
Потом открыл свою копилку — жестяную банку из-под датского печенья, подарок от бабушки. Высыпал все монеты на диван и начал считать. Десятирублёвки, пятирублёвки, рубли, мелочь...
Пересчитал дважды. Двести тридцать рублей.
На мамином телефоне зашёл в интернет — искал стоимость билета до Калуги. Двести пятьдесят рублей в одну сторону.
Не хватает двадцати.
Максим лёг на диван и уставился в потолок. Трещина в углу стала ещё длиннее — скоро доберётся до люстры. Мама всё говорила, что вот-вот сделает ремонт, но денег не было.
Вот-вот. Как папа всё вот-вот приедет.
Он закрыл глаза и представил, как приезжает в Калугу. Как стучит в дверь. Как папа открывает и удивляется. Как они наконец разговаривают честно, без маминых переводов и оправданий.
Но что, если он просто закроет дверь?
Максим открыл глаза. Тогда хотя бы буду знать правду.
***
Вторник. Ужин на кухне.
Мама поставила перед ним тарелку с картофельным пюре и котлетой. Обычный ужин, но Максим не мог заставить себя есть — еда вставала комом в горле.
— Что-то случилось? — Мама села напротив с собственной тарелкой.
— Мам, а ты будешь плакать, если я уеду?
— Куда ты уедешь? — Она отложила вилку и посмотрела на него внимательно.
— Ну, если вырасту и переезжу в другой город. На работу или в институт.
Мама обошла стол и обняла его:
— Конечно, буду скучать. Но ты же всегда будешь моим сыном, где бы ни был.
— А папа тоже будет скучать?
Долгая пауза. Мама отвела глаза к окну, где в темноте горели огни соседних домов:
— Конечно будет.
Максим видел, как она врёт. Видел, как у неё дрожат руки. И понимал, что она знает — он всё видит.
— Мам, а у папы есть другие дети?
— Что? — Мама резко обернулась. — С чего ты взял?
— Просто спрашиваю. Теоретически.
— Нет. — Но голос дрогнул. — Откуда у тебя такие мысли?
— Ниоткуда. Просто думаю.
После ужина Максим помыл посуду без напоминаний — мама осталась сидеть на кухне с недопитым чаем и смотрела в окно. А он пошёл спать.
Среди ночи встал и на цыпочках прошёл на кухню. Тихо открыл мамин кошелёк и взял двадцать рублей — мятую купюру с портретом.
Двести пятьдесят. Ровно столько, сколько нужно до Калуги.
***
Среда. Восемь утра.
Мама ушла на утреннюю смену — сегодня у неё было дежурство до восьми вечера. Максим проводил её до двери, как всегда, поцеловал в щёку.
— Будь умницей. Бабушка заберёт тебя из школы.
— Хорошо, мам.
Когда за мамой закрылась дверь, Максим быстро оделся. Взял банку с деньгами, положил в рюкзак вместе с бутербродом и написал записку: «Поехал к папе узнать правду. Не переживай. Люблю.»
Оставил на кухонном столе рядом с маминой недопитой чашкой и крошками от утреннего тоста.
Автовокзал был в двадцати минутах ходьбы. Максим никогда не ходил туда один, но дорогу знал — иногда они с мамой ездили к тёте в область.
Кассирша посмотрела на него удивлённо:
— Мальчик, а ты один едешь?
— К папе. — Максим положил деньги на стойку. — До Калуги, пожалуйста.
— А где родители?
— Папа в Калуге ждёт. Мама на работе.
Женщина пожала плечами и продала билет. Автобус отходил в десять утра.
Максим сел у окна и достал бутерброд. Есть не хотелось, но надо было что-то делать руками — они дрожали от волнения.
Два часа дороги. За окном мелькали поля, перелески, небольшие деревни. В животе всё сжималось от страха, но Максим заставлял себя не думать о том, что будет. Просто смотрел в окно и считал столбы.
Столб. Ещё столб. Ещё.
В Калуге вышел на автовокзале и растерялся. Город показался огромным — гораздо больше Тулы. Максим достал листок с адресом и спросил дорогу у первого встречного.
— Московская? Далеко, мальчик. На автобусе ехать надо.
Максим сел в автобус, отдал кондуктору десять рублей и всю дорогу смотрел в окно, боясь проехать остановку.
Дом оказался обычной девятиэтажкой — серые стены, облупившаяся краска на подъезде, детская площадка во дворе. Такой же, как их дом в Туле.
Второй этаж. Квартира 23.
Максим постоял у двери несколько минут, собираясь с духом. Слышал, как за дверью кто-то смеётся — детский голос. Интересно, кто это?
Сейчас всё изменится. Навсегда.
Нажал звонок.
***
Дверь открылась не сразу — сначала прозвучали шаги, потом щёлкнул замок.
На пороге стоял папа. Тот же, что на всех фотографиях, только волосы стал стричь короче, и появились морщинки у глаз.
— Максим? — Он смотрел на сына, как на привидение, приоткрыв рот от удивления. — Ты как тут оказался?
— Приехал к тебе. — Максим сглотнул. — Поговорить.
Из глубины квартиры донёсся детский голос:
— Андрей, кто там? Мультики уже начались!
Появилась женщина лет тридцати — красивая, с короткой стрижкой, в домашней одежде. За её ногу вцепилась девочка лет пяти с двумя косичками и выглядывала на Максима с любопытством.
— Это кто? — спросила девочка, не стесняясь.
Папа замер. Максим видел, как он лихорадочно ищет слова, переводит взгляд с женщины на девочку, потом на него.
— Это... это Максим. Мой... из прошлого брака.
Из прошлого.
Максим услышал эти слова и понял всё до конца. Не просто то, что папа его не любит. А то, что он вычеркнул его из своей новой жизни. Стёр, как ластиком стирают неправильную цифру.
Что у него есть новая дочка, которая держится за его ногу и знает — папа никуда от неё не денется. Не будет постоянно работать по выходным. Не будет искать оправдания.
— А зачем он приехал? — Девочка смотрела на Максима с интересом. — Он будет жить с нами?
— Нет, — быстро сказал папа. — Он просто... приехал поговорить.
— Я хотел спросить одну вещь, — Максим смотрел папе в глаза. — Ты меня любишь?
Папа бросил быстрый взгляд на женщину, которая стояла рядом и всё слушала. Потом посмотрел на девочку, которая не отпускала его ногу. Потом снова на Максима:
— Конечно, сынок, просто... у меня сейчас сложная ситуация, понимаешь...
— Не надо. — Максим покачал головой. — Я всё понял.
Он развернулся и пошёл к лестнице. За спиной услышал, как папа говорит женщине:
— Света, отведи Машу в комнату. Я сейчас приду.
Максим вышел из подъезда и сел на лавочку во дворе. Посмотрел на окна второго этажа — там горел свет, мелькали тени. Папа, женщина Света, девочка Маша.
Его настоящая семья.
Впервые за полтора года Максим заплакал. Тихо, без всхлипов и рыданий. Просто слёзы текли по щекам, и он не вытирал их.
Достал мамин телефон, который взял на всякий случай, и набрал домашний номер.
— Мам? — голос дрожал и ломался. — Можешь за мной приехать?
— Максим! — В трубке мамин испуганный крик. — Где ты? Я уже с ума схожу! Бабушка сказала, что тебя нет в школе!
— В Калуге. У папы.
Долгая пауза. Максим слышал, как мама тяжело дышит.
— Мне больно, мам.
— Я уже выезжаю. Скажи мне точный адрес.
Максим продиктовал адрес и остался сидеть на лавочке. Смотрел на освещённые окна второго этажа и думал о девочке Маше, которая может держаться за папину ногу и не бояться, что он уедет на работу и не вернётся.
Которая знает, что она — из настоящего, а не из прошлого.
Через три часа во двор въехало такси. Максим узнал маму сразу — она выскочила из машины, даже не закрыв дверь, и побежала к нему.
— Дурачок мой, — шептала она, обнимая его так крепко, что стало трудно дышать. — Дурачок... Как ты добрался? Один в автобусе...
— Нормально добрался. — Максим прижался к её плечу. — Всё узнал.
В такси ехали молча. Максим сидел рядом с мамой, прислонившись к её боку, и смотрел, как за окном мелькают огни чужого города.
— Мам, теперь нам не надо больше ждать по пятницам?
— Не надо. — Голос у мамы был хриплый. — Больше не надо.
— И котлеты жарить на всякий случай?
— И котлеты не надо.
Максим закрыл глаза. Впервые за долгое время почувствовал что-то похожее на покой. Больше не будет рюкзачка с пижамой и зубной щёткой. Не будет маминых телефонных разговоров с оправданиями. Не будет притворства, что они верят в папины обещания.
Дома мама помогла ему раздеться, укрыла одеялом и поцеловала в лоб.
— Спи. Завтра поговорим.
Но Максим не спал. Лежал в темноте и слушал, как мама плачет на кухне — тихо, стараясь не разбудить его. Наверное, она думала, что он не слышит.
Но он слышал. И понимал, что она плачет не только о нём.
Утром они сели завтракать втроём — он, мама и правда.
Не забудьте подписаться 😊 Впереди ещё так много замечательных историй, написанных от души! 💫
Лучшая награда для автора — ваши лайки и комментарии ❤️📚