Пёстрая рать Ганнибала: кто маршировал за ним
Армия Ганнибала Барки, перешагнувшая заснеженные Альпы и ввергнувшая Италию в многолетний кошмар, представляла собой удивительную мозаику народов, языков и боевых традиций. Это не было монолитное национальное войско, подобное римским легионам, скорее – конгломерат, сцементированный гением одного человека и жаждой добычи. Карфаген, будучи торговой республикой, традиционно полагался на наемные войска, и армия Ганнибала стала, пожалуй, наиболее ярким тому подтверждением. Сам полководец, выросший в военных лагерях Испании под началом своего отца Гамилькара и шурина Гасдрубала, прекрасно понимал сильные и слабые стороны такого войска и умел извлекать из этого максимум выгоды.
Ядром и наиболее боеспособной частью его пехоты были ветераны испанских кампаний – иберы и кельтиберы. Эти воины, закаленные в беспрерывных стычках на Пиренейском полуострове, славились своей стойкостью, свирепостью в бою и умением сражаться как в сомкнутом строю, так и врассыпную. Их излюбленным оружием была фальката – короткий, изогнутый меч, одинаково удобный для рубящих и колющих ударов, а также солиферрум – цельнометаллическое метательное копье. Защитное вооружение иберов было относительно легким: небольшой круглый или овальный щит (цетра), кожаный или бронзовый шлем. Их одежда, часто белая с пурпурной каймой, создавала на поле боя узнаваемый и грозный облик. Ганнибал высоко ценил своих испанцев, часто ставя их на самые ответственные участки. Полибий отмечал, что «иберы были привычны к войне, выносливы и неустрашимы».
Другой важной составляющей пехоты, особенно на начальном этапе Италийской кампании, были галлы – выходцы из Цизальпинской и Трансальпийской Галлии. Присоединившись к Ганнибалу после его перехода через Альпы, они видели в карфагенянах союзников против общего врага – Рима. Галлы были известны своим высоким ростом, физической силой и неукротимым боевым духом, граничащим с безрассудством. Их длинные мечи и большие щиты были эффективны в рукопашной схватке, но отсутствие дисциплины и слабая тактическая выучка делали их уязвимыми против организованного противника. Многие сражались полуобнаженными, что производило устрашающее впечатление, но оставляло их без должной защиты. Ганнибал умело использовал их ярость в первых рядах, но всегда старался подкрепить их более надежными частями. Их численность в армии постоянно колебалась: потери в боях и от болезней были велики, но на смену павшим приходили новые добровольцы из местных племен.
Однако подлинной элитой и опорой Ганнибала была ливийская (или африканская) пехота. Это были карфагенские граждане или жители подвластных Карфагену африканских территорий, обученные и вооруженные по эллинскому образцу, а после первых побед над римлянами – также и трофейным римским оружием. Они носили бронзовые кирасы или льняные панцири (линоторакс), греческие шлемы, большие круглые щиты (гоплоны, а позже скутумы) и сражались длинными копьями и мечами. Ливийцы отличались высокой дисциплиной, стойкостью и тактической гибкостью. Именно они составляли ударные клинья и резервы, которые Ганнибал бросал в бой в решающий момент. Их выучка позволяла совершать сложные маневры на поле боя, что было критически важно для реализации тактических замыслов полководца. После битвы при Каннах многие ливийские воины были полностью экипированы за счет захваченного римского снаряжения, что делало их внешне неотличимыми от легионеров и вносило дополнительную сумятицу в ряды противника.
Кавалерия Ганнибала по праву считалась лучшей в тогдашнем мире и сыграла решающую роль во многих его победах. Наиболее знаменитой была нумидийская конница. Всадники из Нумидии, области в Северной Африке, были непревзойденными мастерами партизанской войны, разведки и преследования. Они сражались без седел и зачастую без уздечек, управляя лошадьми с помощью ног и короткого поводка. Вооруженные дротиками и небольшими круглыми щитами, они налетали на врага подобно вихрю, осыпали его дротиками и так же стремительно отступали, избегая ближнего боя. Их тактика изматывания противника, нарушения его строя и фланговых атак была чрезвычайно эффективна. «Никто не мог сравниться с нумидийцами в искусстве завязывать и прекращать бой по своему усмотрению», – писал Тит Ливий.
Помимо нумидийцев, в армии Ганнибала была тяжелая кавалерия, набранная из иберов и галлов. Испанские всадники, часто в кольчугах и шлемах, вооруженные копьями и фалькатами, были способны на мощный таранный удар. Галльская конница, хотя и уступала в дисциплине, отличалась храбростью и силой. Эта тяжелая кавалерия использовалась для прорыва вражеского фронта и уничтожения конницы противника. Ганнибал мастерски сочетал действия легкой и тяжелой кавалерии, добиваясь полного господства на флангах.
Нельзя забывать и о балеарских пращниках. Эти уроженцы Балеарских островов с детства обучались метанию камней и свинцовых снарядов из пращи с поразительной точностью и силой. Их снаряды, по свидетельствам древних авторов, могли пробивать доспехи и наносить тяжелые раны на расстоянии до 200 метров. Пращники использовались для завязки боя, обстрела вражеских порядков и прикрытия своих войск.
И, конечно, боевые слоны – визитная карточка карфагенских армий. Хотя их роль в битвах часто преувеличивается, а эффективность была неоднозначной (испуганные или раненые слоны могли принести больше вреда своим, чем чужим), они производили огромное психологическое впечатление на противника, особенно на тех, кто сталкивался с ними впервые. Ганнибал начал свой поход с несколькими десятками слонов, но большинство из них погибло при переходе через Альпы или в первых сражениях. Тем не менее, даже оставшиеся немногочисленные гиганты использовались для прорыва вражеских линий и устрашения кавалерии.
Таким образом, армия Ганнибала представляла собой сложный, многоликий организм, где каждый элемент играл свою, особую роль. Управление таким войском требовало не только полководческого таланта, но и выдающихся дипломатических и организаторских способностей.
Искусство обмана и манёвра: тактические шедевры Барки
Ганнибал Барка вошел в историю не просто как удачливый завоеватель, но как один из величайших военных тактиков всех времен. Его победы над римлянами, часто одержанные над численно превосходящим их противником, были результатом не грубой силы, а тонкого расчета, глубокого понимания психологии врага и виртуозного применения тактических приемов, многие из которых стали классикой военного искусства. Он был мастером неожиданных маневров, засад и военных хитростей, превращая каждую битву в уникальную шахматную партию, где он диктовал свои правила.
Одной из ключевых особенностей тактики Ганнибала было активное использование разведки и знание местности. Перед каждым сражением он тщательно изучал поле боя, выявляя его сильные и слабые стороны, возможные пути для обхода и места для устройства засад. Его нумидийская кавалерия постоянно вела разведку, доставляя ценные сведения о передвижениях и намерениях противника. Это позволяло Ганнибалу предвосхищать действия римлян и навязывать им бой в невыгодных для них условиях. Например, перед битвой при Тразименском озере (217 г. до н.э.) он сознательно заманил армию консула Гая Фламиния в узкую дефиле между озером и холмами, где заранее расположил свои войска в засаде, что привело к полному уничтожению римской армии.
Ганнибал виртуозно использовал слабости своих противников, особенно их самоуверенность и прямолинейность. Римские полководцы того времени, воспитанные на традициях агрессивной наступательной войны, часто недооценивали хитрость карфагенянина и попадались в расставленные им ловушки. Ганнибал умел провоцировать римлян на преждевременные атаки, ослабляя их натиск и подставляя под удар своих лучших частей. Он часто применял тактику ложного отступления, заманивая противника вглубь своих боевых порядков, чтобы затем охватить его с флангов и тыла.
Классическим примером тактического гения Ганнибала стала битва при Каннах (216 г. до н.э.) – сражение, вошедшее во все учебники военного искусства как образец полного окружения и уничтожения численно превосходившей его армии противника. Римляне, имея значительное численное преимущество в пехоте, построили свои легионы глубоким и узким фронтом, рассчитывая прорвать центр карфагенской армии. Ганнибал предвидел это. В центре своей боевой линии он расположил менее стойких галльских и испанских пехотинцев, построив их в форме полумесяца, выпуклой стороной к противнику. На флангах он разместил свою отборную африканскую пехоту и мощную кавалерию под командованием Гасдрубала (на левом фланге) и Магарбала (на правом). Когда римляне обрушились на центр, галлы и испанцы начали медленно отступать, увлекая за собой легионы вглубь карфагенского построения. Тем временем карфагенская кавалерия разгромила римскую конницу на флангах и зашла в тыл римской пехоте. Одновременно африканские ветераны, стоявшие на флангах, развернулись и ударили по втянувшимся в «мешок» римским легионам с боков. В результате огромная римская армия оказалась в полном окружении, лишенная возможности маневрировать, и была практически полностью истреблена. Полибий писал: «Из пехоты уцелело около трех тысяч человек, вероятно, из разных мест сражения; все остальные семьдесят тысяч пали на поле битвы».
Ганнибал также мастерски использовал взаимодействие различных родов войск. Его кавалерия обеспечивала господство на флангах, сковывала или уничтожала конницу противника и заходила в тыл. Пехота, сочетая стойкость африканцев, ярость галлов и натиск испанцев, выдерживала удар в центре или сама наносила решающий удар. Легкие войска – балеарские пращники и нумидийские застрельщики – завязывали бой, изматывали противника и прикрывали маневры основных сил. Даже боевые слоны, несмотря на их ограниченное количество, использовались для создания паники в рядах врага.
Еще одной характерной чертой тактики Ганнибала было стремление к нанесению максимального урона противнику и его полному моральному подавлению. Он понимал, что война – это не только столкновение армий, но и борьба воль. Его победы, особенно такие сокрушительные, как при Каннах, имели огромное психологическое воздействие на римлян и их союзников, подрывая их уверенность и сея страх. «Ганнибал у ворот!» (Hannibal ad portas!) – эта фраза на долгие годы стала в Риме символом смертельной опасности.
Однако тактика Ганнибала не была статичной. Он постоянно адаптировал ее к изменяющимся условиям, составу своей армии и тактике противника. После Канн римляне, наученные горьким опытом, стали избегать крупных полевых сражений, перейдя к тактике изматывания, разработанной Фабием Максимом Кунктатором («Медлителем»). В этих условиях Ганнибалу приходилось проявлять еще большую изобретательность, чтобы обеспечить свою армию продовольствием и фуражом на враждебной территории и поддерживать боевой дух своих воинов. Несмотря на отсутствие крупных побед в поздний период Италийской кампании, сам факт того, что он на протяжении более чем полутора десятков лет удерживался в Италии с относительно небольшой армией, противостоя всей мощи Рима, свидетельствует о его непревзойденном полководческом искусстве.
От слонов до фалькат: вооружение и боевые порядки карфагенян
Вооружение и снаряжение армии Ганнибала, как и ее этнический состав, отличались большим разнообразием. Карфаген, не имея собственной развитой оружейной промышленности в масштабах, сопоставимых с римской, во многом полагался на вооружение, приносимое наемниками, а также на трофеи, захваченные у врага. Тем не менее, можно выделить некоторые характерные типы вооружения для основных контингентов его армии.
Испанская пехота, как уже упоминалось, была вооружена знаменитыми фалькатами – короткими (около 50-60 см) изогнутыми однолезвийными мечами с расширением к острию, обеспечивавшим мощный рубящий удар. Фальката была грозным оружием ближнего боя, способным, по некоторым свидетельствам, разрубать щиты и доспехи. В качестве метательного оружия иберы использовали солиферрум – цельнометаллическое копье длиной 1,5-2 метра, которое благодаря своему весу и узкому наконечнику обладало хорошей пробивной силой. Защитное снаряжение состояло из небольшого круглого щита (цетры) диаметром около 60 см, часто украшенного металлическими умбонами, и кожаного или бронзового шлема простого образца. Доспехи, если и использовались, то были легкими, например, кожаные куртки или небольшие бронзовые нагрудники.
Галльские воины предпочитали длинные (до 90 см) прямые обоюдоострые мечи, предназначенные в основном для рубки. Их щиты были большими, овальной или прямоугольной формы, деревянными, обтянутыми кожей и часто усиленными металлическим умбоном. Многие галлы сражались без доспехов, полагаясь на свою физическую силу и устрашающий вид. Шлемы, если и были, то разнообразных форм, часто украшенные рогами или перьями. Их вооружение было менее стандартизировано, чем у других контингентов.
Ливийская (африканская) пехота, составлявшая элиту армии, изначально была экипирована по эллинскому образцу. Она использовала длинные копья (дори или сариссы), мечи (ксифос или махайра) и большие круглые щиты (гоплоны). Защитное вооружение включало бронзовые кирасы, поножи и шлемы коринфского или халкидского типа. Однако после первых побед над римлянами, особенно после битвы при Тразименском озере и Каннах, Ганнибал перевооружил значительную часть своих африканцев трофейным римским снаряжением. Они получили римские мечи (гладиусы), кольчуги (лорика хамата) и большие овальные щиты (скутумы). Это не только улучшило их боевые качества, но и создавало путаницу на поле боя, так как внешне они становились похожи на легионеров.
Нумидийская кавалерия была легковооруженной. Всадники обычно имели лишь несколько дротиков (от 2 до 4) и небольшой круглый щит из кожи. Они не носили доспехов и часто обходились без шлемов, что обеспечивало им максимальную подвижность. Их главным оружием была скорость и маневренность.
Тяжелая иберийская и галльская кавалерия была вооружена копьями для таранного удара и мечами (фалькатами у испанцев, длинными мечами у галлов) для ближнего боя. Многие всадники носили доспехи – кольчуги или бронзовые кирасы – и шлемы. Их щиты были меньше, чем у пехотинцев, и удобнее для конного боя.
Балеарские пращники использовали пращи, сплетенные из растительных волокон или ремней. В качестве снарядов они метали камни или специально изготовленные свинцовые пули миндалевидной или яйцевидной формы, весом от 20 до 100 граммов. Эти пули часто несли на себе литые изображения или надписи. Пращники обычно не имели защитного вооружения, кроме, возможно, небольшого щита.
Боевые слоны, использовавшиеся карфагенянами, принадлежали к вымершему ныне североафриканскому подвиду лесного слона, который был меньше индийского. На спине слона размещалась небольшая башенка (howdah), в которой могли находиться 2-3 воина, вооруженные дротиками или луками. Погонщик (махаут) сидел на шее слона. Слонов иногда покрывали защитными попонами и украшали для устрашения противника.
Что касается боевых порядков, Ганнибал был мастером их гибкого применения. Классическим построением для пехоты была фаланга или линия из нескольких шеренг. Однако Ганнибал часто отступал от стандартных схем. В битве при Каннах, как уже говорилось, он построил свою пехоту в центре полумесяцем. В других сражениях он мог усиливать один из флангов, использовать эшелонированное построение или держать в резерве свои лучшие части для решающего удара. Его тактика всегда была направлена на то, чтобы максимально использовать сильные стороны каждого контингента своего разнородного войска и нейтрализовать преимущества противника. Кавалерия обычно располагалась на флангах боевого порядка, причем тяжелая конница предназначалась для атаки на вражескую кавалерию или прорыва пехотных линий, а легкая нумидийская – для охватов, преследования и беспокоящих действий. Пращники и другие легковооруженные застрельщики начинали бой, расстраивая ряды противника перед атакой основных сил.
Дух и дисциплина: как Ганнибал управлял своей многоликой армией
Управление армией, состоявшей из столь разнородных элементов, каким было войско Ганнибала, представляло собой задачу колоссальной сложности. Наемники из разных стран, говорившие на разных языках, имевшие разные обычаи и боевые традиции, часто враждовавшие между собой на родине, должны были действовать как единый организм на поле боя. То, что Ганнибалу удавалось поддерживать дисциплину и боевой дух в этом «вавилонском столпотворении» на протяжении почти двух десятилетий непрерывных войн на чужой территории, без регулярного снабжения и пополнений из метрополии, свидетельствует о его выдающихся лидерских качествах.
Основой авторитета Ганнибала была его личная харизма и пример. Он разделял с солдатами все тяготы походной жизни, спал на голой земле, укрывшись солдатским плащом, ел ту же пищу, что и они. Он был первым в атаке и последним при отступлении, лично участвовал в самых опасных схватках. Тит Ливий, хотя и враждебно настроенный к Ганнибалу, вынужден был признать: «Никогда его дух не утомлялся телом, и тело духом. Он одинаково легко переносил и зной, и стужу. Ел и пил он столько, сколько требовала природа, а не для удовольствия. Время для бодрствования и сна не определялось для него ни днем, ни ночью. Что оставалось после окончания дел, то он и отдавал покою... Часто видели его спящим на земле, покрытого лишь солдатским плащом, среди караульных и часовых». Такая близость к солдатам, его выносливость и презрение к опасностям вызывали восхищение и преданность даже у самых грубых наемников.
Ганнибал обладал редким даром понимать психологию своих воинов. Он знал, чем мотивировать каждый контингент: иберов – обещанием славы и добычи, галлов – возможностью отомстить Риму и обрести свободу, африканцев – защитой родины и карьерным ростом. Он умел обращаться к их чувствам, произнося пламенные речи перед битвами, которые, по свидетельствам историков, переводились на разные языки. Он щедро награждал отличившихся и строго, но справедливо наказывал провинившихся. Хотя система наказаний в карфагенской армии была суровой (включая децимацию за трусость или бунт), Ганнибал, по-видимому, прибегал к крайним мерам лишь в исключительных случаях, предпочитая поддерживать дисциплину силой своего авторитета и личным примером.
Важную роль в поддержании порядка играли командиры среднего звена – соотечественники Ганнибала, карфагеняне, а также доверенные вожди наемных контингентов. Ганнибал тщательно подбирал своих офицеров, ценя в них не только храбрость, но и ум, инициативу и преданность. Среди его ближайших сподвижников были его братья Магон и Гасдрубал, а также такие талантливые командиры, как Магарбал, Ганнон и Муттон. Они помогали ему управлять различными частями армии, разрешать конфликты между наемниками и следить за исполнением приказов.
Несмотря на все усилия Ганнибала, проблема единства и дисциплины в его армии оставалась острой. Случались и бунты, и дезертирство, особенно в периоды неудач или задержек с выплатой жалованья. Разноплеменный характер войска создавал постоянные трудности в общении и координации действий. Однако Ганнибалу удавалось преодолевать эти проблемы благодаря своей железной воле, полководческому гению и умению внушать своим столь разным по происхождению воинам веру в победу. Он создал в армии своего рода культ личности, где солдаты сражались не столько за Карфаген, сколько за своего вождя, который вел их от победы к победе. Как писал Полибий, «он так умел привязывать к себе людей и внушать им такую преданность, что его воины, несмотря на разноплеменность, никогда не замышляли ничего дурного ни против него, ни друг против друга».
Особой проблемой было снабжение армии на вражеской территории. Ганнибал не мог рассчитывать на регулярные поставки из Карфагена, блокированного римским флотом. Поэтому его войско жило за счет реквизиций и грабежа местного населения, что, естественно, вызывало его ненависть и сопротивление. Умение находить продовольствие и фураж в разоренной войной стране было одним из проявлений его организаторского таланта.
Таким образом, управление этим уникальным военным конгломератом требовало не меньшего искусства, чем его тактические маневры на поле боя. Его успех в этом деле основывался на сочетании личной харизмы, строгости и справедливости, глубокого понимания солдатской психологии и умения внушить своим разноликим воинам общую цель и веру в своего предводителя.
Сквозь Альпы к Каннам: испытания и триумфы несокрушимого войска
Италийская кампания Ганнибала (218-203 гг. до н.э.) – это эпическая сага о мужестве, стойкости и военном гении, не имеющая аналогов в древней истории. Путь его армии от Испании до ворот Рима и далее, через пятнадцать лет непрерывных боев и лишений, стал легендой, вдохновлявшей полководцев и устрашавшей врагов на протяжении столетий. Этот поход был не просто военной операцией, а настоящим испытанием на прочность для его пёстрого войска, проверкой его способности выживать и побеждать в самых немыслимых условиях.
Все началось с дерзкого замысла – перенести войну на территорию Италии, нанеся удар в самое сердце Римской республики. Для этого Ганнибалу предстояло совершить беспрецедентный переход через Альпы с большой армией, включавшей пехоту, кавалерию и боевых слонов. Осенью 218 г. до н.э. он выступил из Нового Карфагена (современная Картахена в Испании) во главе примерно 50 000 пехотинцев, 9 000 всадников и 37 слонов. Переход через Пиренеи и Южную Галлию, населенную враждебными племенами, уже был сопряжен с большими трудностями и потерями. Но главное испытание ждало впереди – заснеженные альпийские перевалы.
Пятнадцатидневный переход через Альпы стал настоящим подвигом и одновременно трагедией для армии Ганнибала. Солдаты страдали от холода, голода, обморожений, срывались в пропасти на обледенелых тропах, подвергались нападениям воинственных горских племен. Боевые слоны, не приспособленные к таким условиям, гибли один за другим. Потери были чудовищными. Когда Ганнибал спустился в долину реки По, от его некогда грозной армии осталась лишь тень: около 20 000 пехотинцев (преимущественно иберов и африканцев) и 6 000 всадников. Большинство слонов погибло. Однако даже эти изможденные, полуживые воины сохранили боевой дух и верность своему предводителю. «Вы не только перешли Альпы, – обратился к ним Ганнибал, – вы перешли через стены Рима!»
Первые же столкновения с римлянами показали, что карфагенский полководец не утратил своего тактического мастерства, а его ветераны – боевых качеств. В битвах при Тицине и Требии (218 г. до н.э.) Ганнибал нанес поражения консульским армиям, умело использовав свою превосходную кавалерию и засадную тактику. Эти победы позволили ему пополнить свою армию за счет присоединившихся галльских племен, враждебных Риму.
Весной 217 г. до н.э. Ганнибал совершил еще один дерзкий маневр – переход через заболоченную долину реки Арно, чтобы обойти римские армии, преграждавшие ему путь в Центральную Италию. Четыре дня его войско шло по пояс в воде, страдая от болезней и лишений. Сам Ганнибал в результате воспаления потерял один глаз. Но цель была достигнута: он вышел в тыл римской армии консула Гая Фламиния. Вскоре последовала битва при Тразименском озере, где римляне, заманенные в засаду, были полностью уничтожены. Путь на Рим был открыт, но Ганнибал, понимая, что его сил недостаточно для осады хорошо укрепленного города, двинулся на юг, рассчитывая поднять на восстание италийских союзников Рима.
Римляне, напуганные чередой поражений, избрали диктатором Квинта Фабия Максима, который применил тактику изматывания и уклонения от генерального сражения. Эта тактика, прозванная «фабиевой», хотя и вызывала недовольство в Риме, была единственно верной в тех условиях. Ганнибал же, лишенный возможности дать решающий бой, опустошал италийские земли, пытаясь спровоцировать римлян на битву и лишить их поддержки союзников.
Кульминацией Италийской кампании стала битва при Каннах 2 августа 216 г. до н.э. Римляне, выставив огромную армию (около 80 000 пехоты и 6 000 кавалерии) под командованием консулов Луция Эмилия Павла и Гая Теренция Варрона, были полны решимости раз и навсегда покончить с Ганнибалом. Карфагенский полководец, имея около 40 000 пехоты и 10 000 кавалерии, одержал одну из самых блестящих и сокрушительных побед в истории военного искусства, полностью окружив и уничтожив численно превосходившие его силы противника. Потери римлян были катастрофическими – от 50 до 70 тысяч убитыми и пленными. Среди погибших был консул Эмилий Павел, множество сенаторов и представителей римской знати.
Победа при Каннах, казалось, должна была решить исход войны. Многие союзники Рима в Южной Италии (включая Капую, второй по величине город Италии) перешли на сторону Ганнибала. Однако Рим проявил удивительную стойкость и волю к сопротивлению. Он мобилизовал все свои ресурсы, набрал новые армии и продолжил борьбу, избегая открытых сражений и постепенно отвоевывая отпавших союзников.
После Канн война для Ганнибала приняла затяжной и изнурительный характер. Он так и не получил значительной поддержки из Карфагена. Его армия, хотя и пополнялась за счет италийских рекрутов и наемников, постепенно таяла в беспрерывных стычках, осадах и походах. Ему не удалось взять Рим, и он был вынужден вести многолетнюю борьбу за удержание своих позиций в Южной Италии. Тем не менее, на протяжении тринадцати лет после Канн он оставался непобежденным на италийской земле, демонстрируя чудеса изворотливости и полководческого искусства. Лишь высадка Сципиона в Африке и угроза самому Карфагену заставили Ганнибала покинуть Италию в 203 г. до н.э., так и не потерпев там ни одного крупного поражения. Его армия, прошедшая сквозь огонь и воду, через Альпы и бесчисленные битвы, оставила неизгладимый след в истории, став символом стойкости, мужества и безграничной преданности своему гениальному вождю.
