Яков Петрович Ядов (1884-1940) обладал уникальным даром – он умел сочинять народные песни. «Бублики», «Мурка», «Гоп со смыком», «Лимончики». Мало кто знает, что у этих песен есть автор. Его песни моментально становились популярными, и народ сразу придумывал созвучные по стилю новые куплеты.
Эстрадный певец Григорий Красавин вспоминал:
В середине 1920-х годов в Одессе на всех углах продавали горячие бублики с утра и до вечера и с вечера до утра. Только и слышно: «Купите бублики, горячие бублики…». Это и надо было отразить в песне.
Якову Петрович сразу загорелся: «Это прекрасная идея! Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одна из „гримас нэпа“». Он задумался, потом добавил: «Ставьте самовар, а я буду печь бублики». Мы сидели в кругу семьи Ядова, пили чай, а в соседней комнате стучала пишущая машинка. Песня была создана меньше, чем за 30 минут.
Кстати, Леонид Утёсов в одном из последних интервью упомянул, что из всего репертуара (а он спел более 500 песен) ему больше всех нравится именно «Бублики».
Интересно, что Ядов скептически относился к своим произведениям.
Паустовский однажды встретил Ядова в Батуме. Ранее они вместе работали в одесской газете "Моряк", и оба обрадовались неожиданной встрече. Они зашли пообедать в ресторан. Оркестр играл «Бублики» - в середине 20-х эта песня была популярна – ни одно выступление не обходилось без неё. Паустовский объявил, что в зале присутствует автор песни, после чего поэту устроили овацию.
Уже выйдя из ресторана, Ядов грустно произнёс:
«Я посетил сей мир не для того, чтобы зубоскалить. По своему складу я лирик. Да вот, не вышло. Вышел хохмач. Лирика течёт мимо меня, как река в половодье, и я могу только любить её и завистливо любоваться ею издали. Но написать по-настоящему не могу ничего. Лёгкие мотивчики играют в голове на ксилофоне».
О последней болезни поэта и драматурга сохранилось мало сведений, но складывается впечатление, что он страдал гипертонией, которую в те времена не умели ни диагностировать, ни лечить.
23 сентября 1939 года поэт перенёс инфаркт. Диагноз звучал так: «Стенокардия с декомпенсацией сердца». После этого появилась одышка и отёки ног – проявления сердечной недостаточности.
В начале 1940 года Ядов перенёс геморрагический инсульт (закономерное осложнение нелеченной гипертонической болезни). Об этом он упоминал в письме, адресованном А. Я. Вышинскому:
«...этот творческий вечер стоил мне кровоизлияния в мозг, к счастью, лёгкого. Вызванный врач настаивал на немедленном помещении меня в больницу. Но как не члена профсоюза меня ни одна больница не брала. Гибель казалась неизбежной. Тогда жена обратилась с письмом к тов. Сталину с просьбой помочь её мужу выздороветь. И немедленно из секретариата тов. Сталина последовало распоряжение о предоставлении мне всех видов лечения. Меня положили в больницу, и я был спасён.»
Удивительная ситуация: отказ в помощи пациенту с геморрагическим инсультом! Оказывается, в начале 40-х годов люди, не состоящие в профсоюзе, были лишены элементарной медицинской помощи.
Друзья и близкие вспоминают, что в 1940 году Ядов выглядел плохо: постаревший, с морщинистым лицом он жаловался на боли в сердце. Неудивительно – для лечения гипертонической болезни и сердечной недостаточности средств не существовало.
Оставшийся без средств к существованию, поэт обращался во все инстанции с просьбами о финансовой помощи – полноценно работать он уже не мог, а на лечение, да и просто на жизнь требовались деньги.
В сентябре 1940 года он внезапно умер, вероятно, от повторного инфаркта.
Талантливый поэт, автор хитов 20-х и 30-х годов ХХ века скончался в нищете. После его смерти у вдовы осталось 10 рублей.
Подписывайтесь на меня в Телеграм, там я иногда публикую материалы, которых нет в Дзене.t.me/kardiologKrulev
Исторические очерки о медицине на моём канале