Цокот каблуков по коридору – это был безошибочный сигнал. Приехала свекровь. Галина Ивановна врывалась в нашу жизнь, словно вихрь, с сумками, набитыми игрушками, и радостным возгласом:
— Где же ты, моя радость? Бабушка пришла!
Макар, её родной внук, с визгом вылетал из комнаты и бросался в объятия бабушки. Я же оставалась стоять в дверях, обнимая за плечи Пашку, моего старшего сына. Пашка был от моего первого брака, и, как мне казалось, Галина Ивановна никогда не забывала об этом.
Пашка, чувствуя мое напряжение, прижимался ко мне сильнее. Он был тихим, наблюдательным мальчиком, и, думаю, давно уже уловил эту едва заметную разницу в отношении. Галина Ивановна, одарив Макара щедрым поцелуем, наконец, переводила взгляд на нас.
— А, Павел, здравствуй, здравствуй, – говорила она, небрежно кивая головой. В ее голосе не было и тени той теплоты, что звучала, когда она обращалась к Макару. Она протягивала ему какую-нибудь небольшую, недорогую игрушку, купленную, скорее, для галочки, чем от души. Пашка принимал подарок молча, сдержанно благодаря.
Я старалась не показывать своего раздражения. Понимала, что это ее дом, ее сын, ее внук. Но видеть, как она обделяет Пашку вниманием, было невыносимо. Я пыталась компенсировать это, окружая его любовью и заботой, но знала, что этого недостаточно. Ему нужна была бабушка. Настоящая.
После приветствий начинался хаос. Макар, окруженный новыми игрушками, требовал внимания, и Галина Ивановна с удовольствием ему его дарила. Они играли, смеялись, читали книжки. Пашка обычно уходил в свою комнату, где рисовал или читал. Я украдкой поглядывала на него, чувствуя вину за то, что не могу изменить ситуацию.
В тот вечер в сердце Пашки поселилась непрошеная гостья – обида. Маленький, но уже такой чувствительный, он впервые спросил, почему бабушка его не любит. Вопрос прозвучал как тихий вздох, но пронзил меня насквозь. Я решилась на серьезный разговор с мужем.
Алексей, как всегда, пытался отмахнуться от проблемы, словно от назойливой мухи.
— Мама просто не умеет проявлять чувства к чужим детям, – пробормотал он, не отрываясь от экрана телефона.
— Он не чужой! – прошипела я, сдерживая гнев. — Он мой сын. Значит, и твой тоже!
Но Алексей лишь пожал плечами, продолжая бездумно скроллить ленту. Его равнодушие ранило не меньше, чем бабушкина холодность.
Всё стало еще хуже после праздничного ужина. Галина Ивановна, свекровь, принесла Макару, огромную машину, о котором тот давно мечтал. Паше же достался пакет яблок. Обычных яблок, которые у нас и так каждый день лежат на столе. В этот момент я почувствовала, как в груди поднимается волна отчаяния. Неужели она действительно не видит разницы? Неужели не понимает, как это больно для ребенка?
— Благодарю, — еле слышно произнес Паша, но как только бабушка скрылась на кухне, зарыдал в подушку. — Я ей не нужен!
Я поглаживала его по голове, вспоминая, как в прошлом году он хотел обнять её, а она вежливо уклонилась: «Потише, мальчик у меня новое платье».
Ситуация кардинально изменилась на детском празднике. Галина Ивановна, приехавшая «поддержать внуков», увлеченно снимала на камеру только Макара. Когда пришло время Паше декламировать стих, ее телефон «случайно» оказался у неё на коленях. После окончания выступления он подошел к ней в надежде услышать одобрение, но она уже оживленно беседовала с другой женщиной: «Да, мой Макар такой одаренный! А этот… сын невестки от предыдущего брака».
— Паша, послушай меня внимательно, — сказала я мягко, но твердо. — Ты замечательный мальчик. Ты умный, добрый, талантливый. И то, что бабушка не видит этого, — это ее проблема, а не твоя.
Он смотрел на меня недоверчиво, словно не понимая, как такое возможно.
— Понимаешь, - продолжила я, - некоторые люди просто не умеют любить безусловно. Они зациклены на себе, на своих представлениях о том, каким должен быть идеальный ребенок. Они меряют любовь какими-то своими, странными мерками. Но это не значит, что ты плохой. Это значит, что они не способны оценить тебя по достоинству, увидеть твою уникальность.
Я взяла его руки в свои, чувствуя, как он дрожит.
— Ты нужен мне, Паша. Ты нужен своему папе. Ты нужен своим друзьям. И ты достоин любви, независимо от того, как к тебе относится Галина Ивановна. Помни это всегда.
Он кивнул, но в его глазах все еще стояли слезы. Я знала, что одними словами не залечить эту рану. Нужны были действия.
На следующий день, когда Галина Ивановна снова приехала, я решила действовать по-другому. Я не стала стоять в дверях, сдерживая раздражение. Я вышла навстречу, улыбнулась и предложила ей чай.
— Галина Ивановна, присаживайтесь, пожалуйста. Давайте поговорим, - сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и дружелюбно.
Она удивленно посмотрела на меня, но села за стол. Макар, как обычно, бросился к ней, а Пашка остался стоять в стороне.
— Я хотела поговорить о Паше, - начала я, сделав глубокий вдох. - Я понимаю, что он не ваш родной внук, но он часть нашей семьи. И ему очень больно, когда он видит, что вы относитесь к нему по-другому.
Галина Ивановна нахмурилась. — Я не понимаю, о чем вы говорите. Я ко всем отношусь одинаково.
— Нет, не одинаково, - возразила я, стараясь не повышать голос. - Вы дарите Макару дорогие подарки, а Паше - яблоки. Вы снимаете Макара на праздниках, а когда Паша читает стихи, ваш телефон вдруг оказывается на коленях. Он все это видит, Галина Ивановна. И ему очень обидно.
Она молчала, глядя в свою чашку. Я продолжала:
— Я не прошу вас любить его так же, как Макара. Я просто прошу вас относиться к нему с уважением и вниманием. Он хороший мальчик, Галина Ивановна. Он умный, добрый и очень чувствительный. И он заслуживает того, чтобы его любили.
Я замолчала, ожидая ее реакции. Она подняла на меня глаза, и я увидела в них какое-то странное выражение. То ли удивление, то ли раскаяние.
— Я… я никогда не думала об этом с этой стороны, - пробормотала она. - Я просто… я всегда считала, что должна больше внимания уделять своему родному внуку. Это, наверное, неправильно.
Я почувствовала, как в груди зарождается надежда. Может быть, еще не все потеряно.
— Это неправильно, Галина Ивановна, - подтвердила я. - Но я верю, что вы можете это исправить. Дайте Паше шанс. Познакомьтесь с ним поближе. И вы увидите, какой он замечательный мальчик.
Она кивнула, и я увидела, как в ее глазах блеснули слезы.
— Я попробую, - сказала она тихо. - Я обещаю, я попробую.
В тот день Галина Ивановна впервые после разговора со мной, подошла к Паше и спросила, как у него дела в школе. Она даже похвалила его рисунок. Это был маленький шаг, но для Паши он значил очень много. Он улыбнулся, и я увидела, как в его глазах снова зажглась искорка надежды.
Впереди был долгий путь, но я верила, что мы сможем изменить ситуацию. Я верила, что Галина Ивановна сможет полюбить Пашу, как родного внука. И я знала, что я сделаю все возможное, чтобы помочь им в этом. Потому что Паша заслуживал любви. И он ее получит.