— Да что ты себе позволяешь, Светлана Михайловна?! — голос Екатерины Васильевны дрожал от ярости. — Мой муж! Мой! А ты, стерва драная, думаешь, я не вижу, как ты к нему липнешь на каждом собрании?!
Света отшатнулась, роняя на пол дорогую сумочку. В коридоре многоэтажки стало так тихо, что слышно было, как тикают настенные часы у лифта.
— Катя, ты что несешь? Я даже не понимаю, о чем ты говоришь! — попыталась оправдаться Света, но её голос предательски задрожал.
— Не понимаешь?! — Екатерина схватила соседку за рукав пальто. — А кто вчера полчаса болтал с моим Генкой возле подъезда? Кто каждое утро высовывается на балкон, когда он на работу идет? Думаешь, я слепая?
Света попробовала высвободиться, но Катя держала крепко. Женщины были почти ровесницы, обеим под пятьдесят, но Екатерина была крупнее и сильнее.
— Отпусти меня немедленно! — зашипела Света. — Ты совсем рехнулась! Геннадий Петрович просто поздоровался со мной, как с соседкой. Что в этом такого страшного?
— Поздоровался? — сарказм сочился из каждого слова Кати. — Да он у тебя на глазах висел, как школьник влюбленный! И ты ему улыбалась, как дурочка малолетняя!
В эту минуту из лифта вышла бабушка Клава с седьмого этажа. Увидев разгоряченных женщин, она замедлила шаг, делая вид, что копается в сумке в поисках ключей, но на самом деле жадно ловила каждое слово. Такие сцены случались в их доме нечасто, и упускать их было грех.
— Катенька, — Света попыталась говорить мягче, — давай зайдем ко мне, выпьем чаю, поговорим спокойно. Зачем тут, на глазах у всех?
— Спокойно?! — взвизгнула Екатерина. — Да я тебя убью! Двадцать лет мы с Генкой вместе, двадцать! А ты явилась сюда со своими крашеными волосами и думаешь, что можешь увести чужого мужа?!
Света покраснела. Волосы она действительно красила, и довольно неумело. Седина пробивалась у корней неравномерными проплешинами, а сами волосы после домашней покраски приобрели неестественный рыжеватый оттенок.
— Я никого не увожу! — голос Светы сорвался на крик. — Ты больная, Катька! Больная на голову! Мне твой Гена даром не нужен!
Это было ошибкой. Услышав такие слова о муже, Екатерина окончательно вышла из себя. Она толкнула Свету так сильно, что та споткнулась и упала, больно ударившись спиной о батарею отопления.
— Ах, даром не нужен?! — кричала Катя, размахивая руками. — Тогда чего ж ты каждый день в окно пялишься, когда он проходит? Чего косметику на лицо мажешь, когда в магазин идешь, где он может быть?
Света попыталась подняться, но боль в спине была сильной. Слезы бессилия навернулись на глаза.
— Потому что я женщина, а не пугало огородное! — выпалила она. — И потому что хочу выглядеть прилично, а не ходить в затертом халате, как некоторые!
Удар пришелся точно в цель. Екатерина действительно последнее время запустила себя. После того как дочка вышла замуж и уехала в другой город, а Геннадий стал работать в две смены, она перестала следить за собой. Домашний халат стал её постоянной одеждой, волосы собирались в небрежный пучок, а макияж остался в прошлом.
— Значит, так! — процедила Катя сквозь зубы. — Прилично хочешь выглядеть? Сейчас посмотрим, как ты будешь выглядеть!
Она наклонилась к лежащей Свете и резким движением дернула её за волосы. Света взвизгнула от боли и попыталась схватить Катю за руки.
— Девочки, девочки! — заголосила бабушка Клава, наконец не выдержав роли безмолвного зрителя. — Что же вы делаете! Соседи ведь! Христом богом прошу, прекратите!
Но женщины её не слышали. Катя продолжала таскать Свету за волосы, а та царапала ей руки и лицо. Они катались по полу коридора, как две разъяренные кошки, сопя и постанывая от напряжения.
В этот момент дверь квартиры Екатерины открылась, и на пороге появился Геннадий Петрович собственной персоной. Он был в домашней одежде — спортивных штанах и майке, босиком. Видимо, шум разбудил его после ночной смены.
— Катька! — рявкнул он. — Ты что творишь?!
Увидев мужа, Екатерина на секунду растерялась и ослабила хватку. Света воспользовалась этим и резко оттолкнула её, вскочила на ноги. Волосы у неё были растрепаны, на лице красовались царапины, пальто порвано.
— Вот! — задыхаясь, указала она на Геннадия. — Вот из-за кого вся заварушка! Твоя жена решила, что я на тебя охочусь!
Геннадий растерянно посмотрел на жену, потом на соседку, потом на замершую в стороне бабушку Клаву, которая смотрела на происходящее во все глаза.
— Я ничего не понимаю, — пробормотал он. — Катька, объясни, что происходит?
Екатерина медленно поднималась с пола. Лицо у неё было красное, волосы тоже растрепались, на щеке виднелись следы от ногтей Светы.
— А то ты не знаешь! — прохрипела она. — Вчера полчаса с ней мило беседовал! Думаешь, я не видела?
— Мы говорили о коммунальных платежах! — возмутился Геннадий. — Света Михайловна спрашивала, сколько у нас за отопление приходит!
— За отопление! — язвительно протянула Екатерина. — Конечно! А чего ж ты ей в глаза так пристально смотрел? А она тебе улыбалась, как дурочка!
— Катя, — Геннадий сделал шаг к жене, — ты совсем с ума сошла? Какие еще глаза? Я вообще плохо помню этот разговор!
— Не помнишь! — Катя горько рассмеялась. — А как она каждое утро на балкон выбегает, когда ты на работу идешь, тоже не замечаешь?
Света, которая до этого молчала, приводя в порядок одежду, вдруг взорвалась:
— Да пошла ты, Катька! Надоела! Выбегаю я на балкон белье развешивать, а не на твоего урода любоваться! И вообще, посмотри на себя в зеркало! Какая из тебя жена? Ходишь как чучело, муж твой от тебя, небось, тошнит!
Это было уже слишком. Екатерина издала какой-то животный рык и кинулась на Свету снова. Но на этот раз Геннадий успел её перехватить.
— Стой! — крикнул он, обхватив жену за талию. — Хватит! Совсем крышу снесло!
— Отпусти! — билась Катя в его руках. — Я ей сейчас покажу, кто тут урод! Отпусти меня, Генка!
— Не отпущу! — твердо сказал муж. — И в дом пойдешь немедленно!
Он стал затаскивать сопротивляющуюся жену в квартиру. На пороге Екатерина обернулась и крикнула Свете:
— Это еще не конец! Слышишь? Не конец! Я до тебя доберусь!
Дверь захлопнулась. В коридоре воцарилась тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Светы и испуганным сопением бабушки Клавы.
— Ой, дочка, — прошептала старушка, — что же это такое творится? Соседи, а ведь как звери...
Света не ответила. Она медленно подняла свою сумочку, проверила, не рассыпалось ли содержимое, и пошла к своей двери. Ключи дрожали в руках, несколько раз она промахивалась мимо замочной скважины.
За стеной было слышно, как Геннадий отчитывает жену. Голос у него был строгий, недовольный. Екатерина что-то отвечала, но разобрать слова было невозможно.
Света зашла в свою квартиру и заперлась. Сразу же подошла к зеркалу в прихожей. Вид у неё был действительно ужасный. Лицо исцарапано, волосы торчат во все стороны, пальто испорчено. На глаза навернулись слезы.
Она прошла в ванную, включила воду, стала умываться. Царапины щипало, но это было ничто по сравнению с болью в душе. Неужели она действительно так прозрачна? Неужели все видят, что Геннадий Петрович ей нравится?
А он нравился. Нравился уже давно, с тех самых пор, как она переехала в этот дом после развода. Геннадий был воспитанным, интеллигентным мужчиной, всегда здоровался, иногда помогал донести тяжелые сумки. И да, Света действительно выходила на балкон, когда он шел на работу. И да, она покупала новую косметику и красила волосы. Но ведь ничего предосудительного не делала! Не заигрывала, не приставала, просто... мечтала.
Мечтала о том, как было бы хорошо, если бы у неё был такой муж. Спокойный, надежный, работящий. Не то что её бывший, который пропивал зарплату и поднимал на неё руку.
Света достала из аптечки йод, стала обрабатывать царапины. В зеркале отражалось усталое лицо женщины, которая поздно поняла, что счастье не приходит само по себе.
Телефон зазвонил, когда она как раз переодевалась в домашнее платье. Света взглянула на экран — звонила Ольга Семеновна, соседка с пятого этажа.
— Алло, Светочка! — взволнованный голос подруги. — Ты как там? Клавдия Степановна все рассказала. Говорит, вы с Катькой подрались из-за её мужа?
Света тяжело вздохнула. Теперь об этом будет знать весь дом.
— Оля, не хочу я об этом говорить, — устало сказала она. — Катька с ума сошла совсем.
— А что с Геннадием? Он что, действительно за тобой ухаживает?
— Какое ухаживание? — горько усмехнулась Света. — Поздоровался пару раз, и все. А она из мухи слона раздула.
— Понятно, — в голосе Ольги слышалось разочарование. — А я думала, роман какой-то. Жалко, конечно. Такой мужчина хороший, а достался такой стерве.
— Оля!
— Ну что Оля? Правду говорю. Катька всегда была стервой. Помнишь, как она на прошлогоднем собрании орала на управдома? Все сидели, молчали, а она одна скандалила.
Света не хотела продолжать этот разговор. Ей было стыдно и больно. Стыдно, что стала причиной скандала, и больно оттого, что её тайные мечты оказались такими заметными для окружающих.
— Слушай, Оль, я устала очень. Давай завтра поговорим?
— Конечно, дорогая. Отдыхай. И не переживай особо. Все утрясется.
Света положила трубку и подошла к окну. Во дворе играли дети, их мамы сидели на лавочках и о чем-то оживленно беседовали. Наверняка обсуждали утренний скандал. К вечеру об этом будет знать весь микрорайон.
Она отдернула занавеску и отошла от окна. Больше не будет выглядывать, когда Геннадий идет на работу. Больше не будет улыбаться ему при встрече. Больше не будет мечтать о том, чего никогда не будет.
Прошло несколько часов. Света читала книгу, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей, когда в дверь постучали. Тихо, неуверенно.
— Кто там? — спросила она, не подходя к двери.
— Это я, Геннадий Петрович. Можно с вами поговорить?
Сердце у Светы екнуло. Она посмотрела на себя в зеркало — домашнее платье, нечесаные волосы, следы йода на лице. Но открыла.
Геннадий стоял на пороге с виноватым видом. В руках он держал букет астр — очевидно, купленный в ближайшем ларьке.
— Света Михайловна, — начал он, не решаясь войти, — я пришел извиниться. За жену мою. Она... она не в себе была.
— Проходите, — сказала Света, отступая в сторону.
Геннадий вошел, огляделся. В квартире было чисто и уютно, пахло свежими пирогами — Света пекла, чтобы отвлечься.
— Вот, — он протянул цветы, — это от меня лично. И от Кати тоже, можно сказать. Она очень стыдится произошедшего.
— Спасибо, — Света взяла букет, вдохнула аромат. — Не стоило, право.
— Стоило. Катя перешла все границы. Я с ней серьезно поговорил.
Они прошли на кухню. Света поставила чайник, достала вазу для цветов. Геннадий сидел за столом и неуверенно поглядывал на неё.
— Вы знаете, — сказал он наконец, — Катя не всегда была такой. Раньше она была веселой, доброй. Но после того, как Леночка уехала, она изменилась. Стала подозрительной, нервной.
— Понимаю, — тихо ответила Света. — Синдром пустого гнезда. У многих женщин так бывает.
— Да, наверное. Врач говорил что-то похожее. Но я не думал, что дойдет до такого. До драки с соседкой.
Света разлила чай по чашкам, поставила на стол тарелку с пирогами.
— Геннадий Петрович, — сказала она, садясь напротив, — а может, в её подозрениях есть доля истины?
Он удивленно посмотрел на неё.
— То есть?
— Ну... может, вы действительно обращаете на меня внимание? Больше, чем на других соседок?
Геннадий покраснел, опустил глаза.
— Я... — начал он и замолчал.
— Говорите прямо, — попросила Света. — Честно.
— Честно? — он поднял глаза. — Да, обращаю. Вы... вы очень приятная женщина, Света Михайловна. И разговаривать с вами интересно. Но это не значит, что я собираюсь разрушать семью!
— А Катя это чувствует. Женщины вообще чувствуют такие вещи очень остро.
— Получается, она права? — растерянно спросил Геннадий.
— И права, и не права, — вздохнула Света. — Права в том, что между нами есть... симпатия. Не права в том, что мы что-то делаем недозволенное.
Они сидели молча, попивая чай. Каждый думал о своем.
— Что же теперь делать? — спросил наконец Геннадий.
— Ничего особенного, — ответила Света. — Будем здороваться, как и раньше. Но больше не будем задерживаться для разговоров. И я перестану выходить на балкон по утрам.
— А это обязательно?
— Обязательно. Иначе Катя никогда не успокоится. А мне не хочется жить в атмосфере постоянной войны.
— Мне жаль, — тихо сказал Геннадий.
— И мне жаль, — призналась Света.
Он допил чай и встал.
— Наверное, мне пора.
— Наверное.
У двери он обернулся.
— Света Михайловна, а если бы мы познакомились в других обстоятельствах...
— Не надо, — остановила его Света. — Не стоит об этом думать.
Он кивнул и ушел. Света заперла дверь и прислонилась к ней спиной. Слезы, которые она сдерживала весь день, наконец прорвались.
А наутро во дворе она встретила Екатерину. Та шла из магазина с тяжелыми сумками. Увидев Свету, остановилась.
— Мне Генка сказал, что извинялся перед тобой, — сказала она без предисловий.
— Сказал.
— И что вы больше разговаривать не будете.
— Не будем.
— Хорошо. А то я б тебе морду разукрасила еще раз.
Екатерина прошла мимо, даже не оглянувшись. А Света стояла и смотрела ей вслед. И думала о том, как одна единственная вспышка ревности может разрушить то хрупкое тепло, которое согревало её последние месяцы.
Теперь им предстояло долгие годы жить в одном доме, встречаться в лифте и во дворе, и делать вид, что ничего не было. Что не было ни симпатии, ни надежды, ни этого короткого разговора на кухне за чашкой чая.
Ревность Екатерины разрушила все за один вечер. И теперь им всем троим предстояло жить среди этих обломков.