Оказавшись в Колучино, Автор попал из лета в осень, позднюю, пасмурную, но на удивление тихую. Лес замер, укрытый первым снегом. Снег еще таял днем, но за ночь лужи замерзали, и тонкий ледок по утрам приятно хрустел под ногами. Главное было не упасть, любуясь Уральскими красотами. Низкое небо не давило, окутывало, покрывало туманом видимое пространство и успокаивало. Клонило в сон, так и хотелось прикорнуть у печки под треск дровишек.
Любаша приехала к Мише летом, чем очень удивила мужа, он не знал, радоваться или расстраиваться. Чувства Миши разбегались в разные стороны, собрать их и направить в одном направлении не получалось, растерянность проявлялась даже в мелочах. Заниматься с ребятишками в школе оказалось не просто. А Любаша принялась обустраивать пришкольный флигель, в котором жил муж. Уюта не хватало, суровая мужская простота сквозила во всем.
- Я насовсем, - заявила с порога забытая жена и на всякий случай спросила, - Примешь?
- Живи, - ответил Миша и смутился, получилось сухо, даже холодно. По другому сказать не смог. В одном слове проявилось прошлое, настоящее. Не сказать, что будущего не было, рано о нем было и думать, и говорить.
Любаша не обиделась, понимала, просто не будет и принялась за маленькое хозяйство, не спрашивая, где и что, как лучше сделать. Миша вроде и хотел вмешаться, даже возразить, но не стал, - будь, как будет, - смирился. И жизнь потекла дальше, изменив направление, оставалось лишь надеться, что в лучшую сторону.
В селе заговорили, - К учителю жена приехала! Намаялся один, теперь и ему облегчение будет.
А Любаша, так ее стали звать и местные, женщиной была тихой, но общительной. Профессию замалчивать не стала, назвалась фельдшерицей. И пошли жители кто с чем, у кого что болело, или только начинало, конечно больше женщины, им и посудачить хотелось. Сначала Люба принимала прямо во флигеле, в сенях, а как стало холодать, глава поселения выделил отдельную комнату в администрации.
Поговорили, посмотрел диплом, трудовую книжку и съездил в Голованово, в районную больницу. Главный врач нарадоваться не мог, оформил Любовь Максимову в штат больницы на свободную ставку и указал, что фельдшерица работает в Колучино, где принимает пациентов и из других окрестных деревень. Кабинет в Колучино отремонтировали, сделали отдельный вход, из больницы привезли нехитрое оборудование, медикаменты, поделились, чем могли.
Любаша женщиной была ответственной, два, три раза в неделю сама ездила в район, чего-то не хватало, что-то не устраивало. Конечно главный врач ворчал, но для вида, по доброму. Сколько жителей умирaло от пустяков, безграмотности, не успевали доехать до райцентра, а человека можно было спасти. Даже Петр Максимов в молодости чуть не погиб от острого аппендицита. Везли его в ближайшую больницу в кузове грузовой машины по разбитой дороге. Лишний час, два, и не читать нам с вами рассказы об этом замечательном человеке. Но это так, небольшое отступление от основной темы.
Когда Автор добрался до Колучино, отношения между Мишей и Любашей наладились. Такой вывод сделал Автор, прожив у Максимовых несколько дней. Дай-то Бог, чтобы не обманулся! Счастья им!
- Ну как?! - Первым делом Михаил спросил Автора, имея ввиду картину.
- Привез, привез! - Автор достал холст из коробки с атласом.
- Трудно пришлось?
- Не очень, - Автор пожал плечами, что было рассказывать об Амалии, о незаживающей душевной ране.
- Вижу, что трудно, - заметил Михаил, - ну да ладно, если захочешь, сам расскажешь… Вот она какая! - взял холст в руки и повернул к свету. - Чернота и только. Точно она? - Сомнения все же не отпускали.
- Она! - Уверенно ответил Автор. - Я ее еще до отправки в Шотландию видел, ночь с ней просидел.
- Приметы есть?
- Не могли ее заменить, не те люди...
- Не говори, не надо.
- И вот тут, - Автор показал на левый нижний угол, - царапина так и была.
- Не подпортила… Я имею ввиду свойства.
- Ну, этого никто не узнает.
- Тоже верно.
- О другом беспокоюсь, Батюшка местный как на это посмотрит?
- Из новых, спрашивал уже...
- Ты ему говорил?
- Так, намекнул.
- И что?
- Ждет! Крестного хода конечно устраивать не будет, а место в церкви приготовил, то самое, на котором она раньше висела.
- Оклад нужен, как был, самый простой из палочек.
- Есть умелец, смастерил уже.
- А размер как же, подойдет?
- В самый раз будет! На стене отметки от старой рамки остались. И новая поделка тех же размеров...
- Это которой и сейчас молятся?
- Говорят, помогает.
- Так...
- А в этой, старой, что есть? Тряпица, да краска.
- Ладно, не нам судить.
- Вот и я о том же. Божий промысел человеку никогда не понять.
- Да, верить в него надо, - согласился Автор.
- Верить мало, знать!
- С крестиками что будем делать? - Спросила Любаша и открыла латунную коробочку, где на одной серебряной цепочке лежали два потемневших, серебряных крестика - один почти черный атамана Ермака, второй чуть посветлее, предназначавшийся Дайке.
- Вам решать, - Автор не знал, что сказать. - А вообще чужой крест на себя надеть… У Батюшки бы надо спросить.
- Давайте сначала икону на место вернем, потом и с крестиками разберемся. - Решил Михаил.
На следующий день во флигель позвали Батюшку, не понесли картину сразу в церковь. Картина должна была сначала обрести статус иконы, так решили. А как это сделать, знал только отец Алексий. Картина прошла сложный путь, где только не побывала. Несколько лет стояла забытой в кабинете генерала Максимова за сейфом. И замок в Шотландии теперь казался для нее не подходящим местом.
Батюшка историю о картине - иконе знал, по чину ему было, и провел небольшой молебен во флигеле Максимовых. Столяр присутствовал при этом и вставил вновь обретенную икону в простенькую рамочку. Она хоть и была новоделом, но сделана со слов бабушки Матрены, которой в свое время довелось молиться артефакту еще до его кражи из церкви. О том, что на иконе изображен лик Николая Чудотворца знали доподлинно. Та же бабушка Матрена рассказывала, как один единственный раз открылся ей лик Святого, точь в точь такой, каким его изображают на других иконах.
Когда Отец Алексий, Максимовы, Автор и столяр вышли из флигеля, у школы их уже ожидала большая толпа жителей. Как уж, но разузнали, почувствовали, что вернулась к ним икона, вновь обретенная чудесным образом. Поэтому до церкви пошли вслед за батюшкой с иконой Николая Чудотворца в руках крестным ходом, молились, пели, плакали от счастья. А кто-то из старожилов вспомнил и о старшем Максимове, спасшим Заступника рода человеческого. Добрая память долго живет в сердцах людей.
Икону поместили на ее прежнее место справа от обновленного иконостаса. Свет туда почти не проникал, и лик Святого оставался невидимым по вполне объяснимым причинам. Показывался редко, истинно верующим и страждущим, доведенным до крайности. Об изображении Богородицы на этой же иконе забылось, свидетелей ее появления уже не осталось. Со временем под иконой появилась цепочка с двумя крестиками, о которых уже говорилось. Михаил и Любовь Максимовы обвенчались, но не решились поменять свои крестики, на пришедшие из далеких веков.
------------------------------------
Ставьте лайки, пишите комментарии, делитесь ссылками в соцсетях. Это поможет большему числу читателей увидеть произведения автора.
Окажите автору посильную помощь. Перейдите по ссылке ПОДДЕРЖАТЬ. Оплата безопасна и производится через СБП (по номеру телефона) или с банковской карты через сервис В Контакте.
--------------------------------------
Продолжение ЗДЕСЬ
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 37
