- Мама, не делай трагедию. Ну ушёл он - и что? Бывает. Ты же не девочка, чтоб слёзы лить из-за мужчины.
- Он не просто ушёл, Ань. Он сбежал с моей невесткой.
Слово застряло в горле, как ком. Я произнесла его, и самой стало дурно. Невестка. Девочка, которую я считала родной. Кормила, защищала, дарила подарки, когда сын забывал. А теперь - она спит с моим мужем. С отчимом своего бывшего мужа.
Меня зовут Ирина Викторовна. Мне пятьдесят четыре. Я бухгалтер. Стаж - тридцать два года. Стабильность, порядок, без излишеств. Как в жизни, так и в голове. Я из тех женщин, что сначала платят по счетам, потом покупают платье. Сначала думают, потом - говорят. Но сегодня я хочу кричать. Ломать посуду. Или хотя бы понять - как это произошло.
Мой сын Саша привёл Алену три года назад. Худенькая, молчаливая, с глазами, как у котёнка из мультика. Сразу же - беременна. Рано, но что поделаешь - молодежь. Они быстро поженились. Мы с мужем помогли: сняли им квартиру, купили мебель. Даже за роды платили - Алена хотела "по-человечески, не в коридоре". Я всё понимала. Думала - семья, дети, любовь. Думала - мой муж меня поддерживает.
Муж... Алексей.
С ним мы вместе восемь лет. Он старше меня на два года, с работы - начальник смежного отдела. После первого развода я долго никому не доверяла, но Лёша был другой. Надёжный. Тихий. Умел слушать. Не пел серенады, но всегда приносил булочку с маком, зная, что я её люблю. Мы жили спокойно, почти буднично, но я была уверена: если настанет беда - он будет рядом.
И он был рядом, когда Саша ушёл от Алены. Сказал: "Мама, я больше не могу. У нас ничего нет. Мы просто родители одного ребёнка - и всё". Уехал на Сахалин, работать вахтой. Раз в месяц присылал деньги. Алена осталась одна с внуком. Я не могла оставить её. Забирала Ярика к себе, оплачивала садик, таскала продукты - ну как же иначе?
А потом...
Потом они начали пить вместе чай.
Алексей и Алена.
Сначала я не придавала значения. Она часто приходила вечером - за Яриком. Лёша был дома, у него тогда спина болела, он на больничном. Я прихожу - на столе кружки, торт, свеча.
- Мы тут посидели немного, - улыбалась она. - Я ему компресс помогла сделать, ну и... чай.
Я улыбалась в ответ. Глупая. Просто глупая.
Слишком поздно я поняла, что никто не ставит свечу, если заходит на пять минут.
Первые звоночки я проигнорировала. Слишком хотела, чтобы всё было, как прежде.
Но всё рухнуло в тот вечер, когда я открыла шкаф.
Он собирал сумку. Вещи были сложены аккуратно. Свою кофту он положил поверх, и я сразу узнала: это та, которую я подарила ему на юбилей. Он не взял бы её в командировку. Он уходил насовсем.
- Лёш, ты куда?
Он замер. Потом повернулся и вздохнул.
- Прости. Я больше не могу. Мы оба давно не счастливы. Всё как-то... потухло. Я люблю другую.
Я села на край кровати. Пульс бил в висках. Слова звучали как в тумане:
- Другую? Какую?
- Алену.
Слово ударило в живот. Я поднялась, не веря.
- Какую Алену?
Он не ответил. Ему не нужно было.
Я смотрела на него, как на чужого. Нет, не так. Как на предателя, ворующего хлеб прямо с твоего стола, пока ты отвлеклась, чтобы помыть руки.
- Ты с ума сошёл? - прошептала я. - Это же жена твоего пасынка! Мать твоего внука!
Он опустил глаза. Как школьник, которого поймали на курении за гаражами.
- Всё не так просто, Ира. Мы не планировали. Просто... как-то вышло. Сначала говорили, делились. Потом - сблизились. Саша её бросил, она была одна. А ты... ты была вечно занята, уставшая, холодная...
- Я тебя не оправдываю, - перебила я. - Но ты хоть понимаешь, насколько это мерзко?
- Я понимаю, - сказал он. - Но это не меняет того, что я её люблю.
Люблю. Это слово вдруг стало каким-то грязным. Как будто он не говорил, а плевал.
Он ушёл в тот же вечер. Не хлопнув дверью. Не устроив сцен. Просто взял сумку и вышел. А я осталась сидеть на краю кровати, в халате, с заколкой в волосах и ощущением, что на мне горит кожа.
Алена не появилась ни на следующий день, ни через день. Но на третьи сутки я увидела её - у подъезда. Она стояла с Яриком, держала его за руку. Мой внук - мой родной маленький мальчик - с улыбкой махал мне.
- Баба Ира! Привет!
Я подошла. Она - не сделала ни шага навстречу. Только сказала:
- Нам нужно поговорить. Но без ребёнка.
Я кивнула. Вечером. Без ребёнка.
Они пришли вместе. Как пара. Держа дистанцию, но всё равно - вместе. Я видела: между ними есть что-то общее. Невидимая нить. И от этого тошнило.
- Сначала я думала, что ты убьёшь меня, - начала Алена. - И будешь права.
- Я не буду тебя убивать, - ответила я. - Ты уже мертва для меня. Как подруга. Как невестка. Как женщина, которой я доверяла.
Она заплакала. Лёгкие, театральные слёзы.
- Это случилось после Нового года. Я была одна. Он был рядом. Мы просто разговаривали. А потом...
- Переспали? - уточнила я.
Она кивнула. И впервые не стала юлить.
- А когда вы решили, что это "любовь"? До или после второго раза?
- Не знаю. Это как-то... случилось.
- Конечно. Всё у вас "случается". А у меня - рушится.
Я посмотрела на Лёшу.
- Скажи мне честно: ты собираешься быть с ней? Жениться? Растить Ярика?
- Да, - сказал он. - Я хочу начать заново. Без лжи.
- Поздновато. Но хотя бы честно, - кивнула я. - Выходите. И оставьте ключ.
Они встали и ушли.
Неделю я провела в тумане. Мама звонила каждый день, спрашивала: "Ты кушала?". Коллеги делали вид, что ничего не заметили. А я пила чай с ромашкой и думала - неужели я сама пустила змею в дом?
Да, я позвала её. Да, я помогала. Да, я считала её частью семьи.
Но семья ли она мне теперь?
На девятый день после их ухода позвонил Саша.
- Мам... Я узнал. Ты держишься?
- Держусь.
- Я вернусь. Я не оставлю тебя одну.
Я заплакала впервые за всё это время.
- Не надо. Не ради меня.
- Ради справедливости, - ответил он. - Я должен.
Вечером он был уже дома. Сел рядом, взял меня за руку и сказал:
- Мам, я не знал, что Лёша такой.
- Я тоже, сынок.
Мы сидели на кухне, где ещё пахло мужским лосьоном. Где стояли две кружки - моя и его. И только сейчас я поняла: даже кружки теперь пахнут предательством.
Саша остался у меня. На раскладушке в зале, как в детстве. По вечерам мы пили чай, обсуждали Ярика, молчали. Он не задавал лишних вопросов. Только один раз, через пару дней, спросил:
- Ты бы его простила?
Я не сразу поняла, о ком речь.
- Лёшу?
Он кивнул.
Я покачала головой.
- Не за сам факт. За то, что он делал это под моей крышей. Пока я жарила им котлеты.
Саша сжал губы. Хотел что-то сказать, но промолчал.
На третей неделе после всего этого я увидела Алену снова. Она ждала у садика, Ярик бежал к ней, радостный. Я остановилась на тротуаре. Она тоже заметила меня. Наши взгляды пересеклись. Она не улыбнулась. Я - тоже.
Через полчаса она постучала в дверь. Одна.
- Можно?
- Нет, - ответила я. - Но раз уж пришла - говори быстро.
Она стояла на пороге, как промокшая собака. Волосы растрёпаны, пальто - без пуговицы.
- Мы... с Лёшей поругались.
Я усмехнулась:
- Не может быть. На второй неделе счастья?
- Он... он не хочет работать. Говорит, устал. Что ему нужно время. Что он и так многое потерял.
- А ты, значит, всё нашла? Счастье, любовь, свободу?
- Я не знала, что так будет, Ира. Я думала - он сильный. Что он мне поможет. Что... он лучше Саши.
- А оказался хуже.
Она кивнула.
- Но ты же не можешь сказать ему, чтобы вернулся, правда?
Я вскинула брови:
- Скажи честно - ты пришла ко мне, потому что тебе плохо. Или потому что он ушёл?
Алена вдруг заплакала. По-настоящему. Не театрально. Как женщина, которая не знала, куда себя деть.
- Мне некуда идти. Он сказал, что я сама виновата. Что я всё разрушила. Что ему жаль только тебя.
Только меня?
Саша услышал наш разговор. Вышел на кухню, скрестив руки.
- А ты что тут делаешь? - спросил он.
Алена не подняла глаз.
- Пришла извиниться.
- Опоздала.
- Я... Я была глупа. Я думала - ты меня не любишь.
- Я и правда тебя не люблю. Но я доверял тебе. А ты - предала. И маму. И Ярика.
Она молчала. Потом подняла голову.
- Можешь не прощать. Просто... скажи маме, чтобы дала мне время. Я сниму квартиру. Заберу сына. Не хочу мешать вам.
- Ты уже всё смешала, - сказал Саша.
Она ушла. Больше я её не видела.
Через неделю появился Лёша. Неожиданно. Вечером, с цветами и банкой мёда.
- Это тебе. Ты любишь липовый.
Я не взяла.
- Что тебе нужно?
- Я... всё понял. Я был дурак. Я испортил всё. У нас с ней ничего не получилось. Это была ошибка.
Я смотрела на него, и не могла поверить, что когда-то считала его опорой. Он стоял передо мной - потерянный, седой, в чужом пальто. И вдруг стал казаться... маленьким.
- А что теперь? - спросила я. - Вернёшься? Будешь пить чай с блинами и делать вид, что ничего не было?
Он опустил голову.
- Нет. Я просто хотел извиниться. И сказать - ты не виновата. Ты была лучшей женщиной в моей жизни.
- А ты - худшим выбором в моей.
Он ушёл. И больше не приходил.
Саша нашёл хорошую работу. Начал забирать Ярика к себе на выходные. Мы как будто ожили. Медленно. Потихоньку. Без иллюзий. Но с чувством, что теперь у нас всё будет по-другому.
Прошёл месяц. Потом второй.
Я вдруг поняла, что впервые за много лет живу без чувства ожидания. Не жду, когда кто-то придёт. Не надеюсь, что кто-то позвонит. Я просто живу. Встаю утром, делаю себе кашу, читаю в тишине. Иногда прихожу на работу раньше всех - и пью кофе у окна. И это даёт покой.
Саша снял жильё поближе к моей улице. Теперь, когда Ярик приходит к нам, он ведёт его сам. Они смеются, строят из лего, устраивают "мужские дни". Я смотрю на них и чувствую: семья - это не набор брачных связей. Это то, что остаётся, когда всё рушится.
Как-то вечером, ближе к весне, я встретила Алену снова. На остановке. Она стояла с Яриком. Он увидел меня первым, подбежал, обнял.
- Баба Ира! У меня новый рюкзак!
- Красавчик, - улыбнулась я. - Синий, как ты хотел?
- Да! С драконом!
Я провела рукой по его волосам и посмотрела на Алену.
Она изменилась. Похудела. Лицо - без косметики. Глаза - те же. Уставшие, но не лживые.
- Спасибо, что не настроила его против меня, - тихо сказала она. - Ты могла бы. И имела бы право.
- Я не ради тебя, Алена. Ради него. Он не должен жить в войне.
Она кивнула. И вдруг сказала:
- Ты была лучшей свекровью. И я всё разрушила.
- Да, - честно ответила я. - Но теперь ты можешь быть лучшей матерью. Хватит с тебя ошибок.
Мы не обнялись. Не расплакались. Просто постояли рядом. Две женщины, потерявшие больше, чем получили.
Через полгода я решила сдать ту самую квартиру, где всё началось. Собрала вещи, убрала всю мебель. Оставила только один комод - тот, что достался мне от мамы. Я поставила в него альбом с фото: свадьбы, утренники, дачи, шашлыки. Всё то, что казалось счастьем.
Потом заперла комод на ключ.
Жизнь пошла дальше.
Я подстриглась. Сменила очки. Купила новые тарелки - с синим ободком, как у моря. Внезапно поняла, что у меня есть мечта - увидеть Стамбул. Записалась на курсы английского. Саша смеялся:
- Мам, ты чего вдруг?
- Я не хочу больше ждать. Ждать кого-то. Ждать, что кто-то придёт и сделает меня счастливой. Я сама. Я могу.
Он обнял меня.
- Ты сильная. Всегда была. Просто не знала об этом.
Теперь у меня новое утро.
Ярик звонит по видеосвязи: показывает рисунки. Саша приходит по субботам - с пиццей. Мы больше не говорим о прошлом. Мы его прожили.
А насчёт Лёши и Алены?
Я не держу зла.
Просто больше не держу двери открытыми для тех, кто однажды вошёл в дом, чтобы его разрушить.
И знаете что?
Я наконец-то чувствую себя живой.
Если история тронула вас - поделитесь ею. Пусть больше женщин узнают: конец - это не провал. Это просто начало. Только теперь - вашего настоящего.