На ужин пришли все, кроме Хаука и Рины. Виталий, улыбнувшись, поинтересовался:
– Неужели спят?
Анатолий фыркнул.
– Это мы отдыхали, а они ругались. Что не поделили, непонятно?!
– Когда отправитесь в путь?
– Завтра ещё отдохнем, кое-кого надо встретить, а послезавтра с новыми силами и новой группой отправимся в путь.
– И куда?
Анатолий усмехнулся.
– Это ты у нашего начальника спрашивай. Он в раздумьях.
– Слушай, надо ваших-то позвать!
– Виталий, Вы к ним сейчас не лезьте – они выясняют отношения. Сами знаете, Рина вспыльчивая, а Хаук не привык, чтобы ему указывали, особенно те, кто ошибся.
Виталий криво улыбнулся и стал обсуждать с пожилой парой их поход по тропе к Радужной пагоде.
Всю ночь, участники квеста разговаривали, периодически вставляя записанные на телефон реплики Рины, которые она записала, пока они ужинали. Виталий несколько раз подходил к двери номера и уходил, боясь, что его явный интерес заметят.
Рина и Хаук сразу после обеда спустились по почти отвесной стене к точке, которая показывала начало дороги к скрижалям. Рина ожидала, что будут какие-то явные ужасы – типа оживших мертвецов или деревьев-людоедов, однако это были джунгли и того, что там жило с лихвой возмещало разочарование от отсутствия ужасов.
Хаук не сердился, но по настоянию Рины шел с маской на лице.
– Зачем? – тихо просипел он.
– Здесь, по-моему, всё покрыто спорами грибов. Слушай, эти маски я купила ужасно дорого, ещё во времена ковида, и была облаяна бывшем мужем и сыном. Потом они оба загремели в больницу, а у меня была прививка. С тех пор маски так и остались. Бывший дико боялся прививок и сына своего научил не верить очевидному.
– Спрошу? – остановил её на ближайшем прогале в джунглях.
Рина кивнула.
– Если по поводу бывшего мужа, так мне всё равно, жив он или нет. Хотя иногда хочется позлорадствовать, но это из-за того, что себя виню. Что касается приемного сына… Больно! Однако отпустила! Я не кукушка, но трудно простить, кто тебя ножом в сердце. Он любит только себя, я теперь ему не верю и закрыла сердце на ключ. Он лжет, как дышит, и он самый отвратительный паразит, потому что убивает того, кто его кормит.
– А если ему трудно?
– Я не могу это исправить, это он должен сам. Я не хочу и не буду! Кстати, пробовала много раз, стало ещё хуже… М-да… Теперь он должен всё сам.
– Стой! – Хаук резко остановил её. Они оба, озираясь, смотрели на тропу впереди, покрытую, чем-то вроде муки. Хоук спокойно подтянулся, влез на ближайшую ветку и протянул ей руку, помогая забраться. – Рина заметила, что здесь нет даже насекомых.
– Птицы тоже молчат. Надо как-то попробовать пройти вон туда, – пробормотала она и положила обе руки на его виски, передавая информацию о пути, уведенную ею на рассвете.
– Смотри, нет этой пыли только вон на тех деревьях с красноватой корой и покрытых колючками, – Хаук внимательно рассматривал будущий путь. – Всё-таки мне странно, почему нет птиц?
Они с трудом продрались через колючие деревья к каменной гряде и тут увидели то, что их заставило порадоваться. Молодая обезьяна, удирая от кого-то, промахнулась в прыжке, но успела схватиться за ветку лапой. Однако её хвост задел муку, которая была и на нижних камнях скалы. Обезьяна стала хрипеть и кашлять, а потом упала вниз, спустя несколько минут она была покрыта мукой.
– Опа! Смотри, а теперь на ней растет какой-то гриб.
– Нет, это не гриб, а мох! – прошептала Рина, потому что здесь не хотелось говорить громко. – Хаук, судя по карте, зелёные точки там, где можно либо отдыхать, либо ночевать. Вон видишь грот!? Нам туда.
Хаук обнаружил сломанную ветку, взял её и бросил в сторону пройденного пути. Что-то черное быстро сбило ветку и втянуло в густой кустарник с блестящими листьями.
– Вот поэтому тут и нет птиц, – угрюмо проговорил он. – Может поторопимся?
– Мы должны выспаться, – возразила она. – Я, во всяком случае, спать хочу. Организм требует. Я же до этого ночь не спала.
– Спи!
Она проснулась от того, что он тронул её за плечо. Ей показалось, что была глубокая ночь. Они оба выглянули из грота и удивились. В отличие от влажной духоты дня теперь было прохладно, и откуда-то чуть тянул сквозняк. Джунгли ожили, кто-то попискивал, кто-то покрикивал, а кто-то чем-то хрустел. Мимо них пролетело несколько летучих мышей.
– Сколько до рассвета? – тихо спросила она.
– Сейчас четыре утра. Скоро будет туман, и, мне кажется, нам надо этот туман пересидеть поглубже в гроте. Я тут, пока ты спала, полазил в соседних расщелинах… Здесь люди бывали и ночевали до нас. Почти во всех пещерах и гротах перед входом остатки костров. Я собрал все не прогоревшие угли, обломал весь сухой кустарник. Давай-ка соорудим огненному стену! Не высокую, но плотную.
Рина вздохнула и достала из рюкзака внушительный куль с углем
– Ты обалдела, столько тащила?! – возмутился Хаук.
– Здесь всего килограмм десять. Я утащила весь уголь с кухни, и еще у меня с собой можжевельниковая смола.
Он внимательно посмотрел на неё.
– Думаешь, нам здесь конец?
Она отрицательно покачала головой.
– Мне, наверное! Я же расколошматила кольцо. Думаю, что это какой-то древний механизм. Помнишь, Мок говорил о ракшасе со звезд? Боюсь, что тот, кого здесь сочли в древности ракшасом, был просто пришельцем со звезд, а этот храм остатки его корабля.
Хаук реально услышал, как кто-то тронул несколько струн, и прозвучал аккорд. Он выглянул. Над их гротом светлячки затеяли хоровод. Рина привалилась к нему, наслаждаясь каждым мгновением, и он понял, что она задумала. Это его взбесило, и он угрюмо спросил:
– Ты вообще меня лишаешь права выбирать? Если я не говорю вслух, значит ты полагаешь, что я дерево с глазами?
Она, превратившись в удава, обвилась вокруг него и стала горячо шептать.
– Хаук, ты мне очень дорог! Я все-таки женщина, как ни крути, и эмоции зашкаливают. Когда я просто смотрю на тебя, у меня даже сердце вздрагивает. А когда ты… Кхм… Я ведь никогда подобного не переживала! Всё что читала, считала выдумками. Нет, не так! Просто люди трусливо боятся сказать, что реально переживают. Это не восторг, это – катарсис! Живи долго, мой супруг! Пойми, моя мечта была одна единственная – встретить любовь яркую, как солнце, вечную, как мир, и прекрасную, как песня! Понимала, что такого не бывает, но встретила. Теперь главное не потерять её. Это – мои крылья! Здесь всё очень хрупко. Я сразу поняла, что ты реально будешь разбираться. Ты… Ты всё, что у меня есть, и я спасу свою сказку. Не спорь, господин моего сердца! Я боюсь, что здесь механизм, который что-то не так делает. Тебе с ним потом разбираться, поэтому сначала я.
Хаук промолчал, потому что не знал – надо ли отвечать на такое откровение.
Они выложили барьер из веток и угля, и, когда снаружи стал клубиться туман, Рина зажгла костер, и погрузила Хаука в волны cтpа.стu. Они не знали, сколько прошло времени. Туман так и не прорвался через барьер из костров, а может и не пытался прорваться. Ведь те, кто шел, обычно думали, только о своей мечте. Эти двое не мечтали, а наслаждались и думали, как спасти друг друга.
Утром они шли по узеньким карнизам, поражаясь смелости первого, кто прошел по нему. Несмотря на то, что было тяжко, они шли быстро и в полдень нашли ещё одно безопасное место. Хаук тронул Рину за плечо.
– Смотри!
К тропе, которую Рина знала, как ненадёжную, она была промаркирована тогда утром желтым цветом, но которая местами была помечена красным цветом, спускались три параплана.
– Так вот, как этот тип первый раз сюда попал! – прошептала она.
Теперь они двигались очень быстро. К сожалению, ловушек было много даже на зелёной тропе, хоть и меньше, чем на желтой. Издалека доносились крики, иногда треск пулеметных очередей. Их конкурентам приходилось нелегко, хотя и им тоже пришлось отбиваться от чего-то, о чем ни он, ни она никогда раньше не читали и не слышали.
Они стояли на подобии тропы, а передними растопырилось нечто шарообразное темно-коричневое покрытое белесой сеткой. Из узлов этой сети росли скользкие узловатые веревки, из узлов которых торчали лепестки, пытающихся обернуться вокруг того, до кого они дотянутся. Рина едва успела вырвать зазевавшегося Хаука из такого лепестка. Она посмотрела на него и решительно полезла в рюкзак, потом капнула чем-то на его маску.
– Ты что?! Это ужас какой-то! – Хаук отшатнулся.
– На меня что-то не подействовало, а на тебя подействовало. Ты стал каким-то медлительным. Это какой-то газ, мы не чувствуем его запах.
– Понял, но твой нашатырный спирт меня просто ошеломил, – она не знала, что ему стоило это признание. Его спасала женщина.
Солнце осветило, ту, из-за которой его ломало и возникало желание всех растерзать за неё, хотя она не хрупкая и не нежная. Амазонка, мысленно порычал он, она оглянулась и стала драть вату на кусочки и смачивать их нашатырным спиртом. Он ухмыльнулся.
– Моя! – это был предел его способностей высказываться нежно.
Она бросила ватку, благоухающую аммиаком, в очередной сетчатый шар и тот немедленно стал втягивать канаты в себя. Издалека раздались взрывы. Рина хмыкнула.
– Гранатами отбиваются.
– Думаю, их прилетело шестеро. Больше двух параплан не потянет. Как он их заставил, и что обещал, не могу и представить. Ведь они идут к скрижалям, исполняющим любые желания! – Хаук прилип к скале под удачно нависшим козырьком, Рина согласно кивнула, внимательно осматриваясь.
Они потом почти два часа шли, практически отдыхая, по скалистой тропе, которая была совершенно безопасной. Правда, если не учитывать того, что тропа шириной десять сантиметров, была выбита в скала, а рядом был обрыв, и внизу гремела какая-то местная речка.
У Рины уже тряслись от усталости ноги. Наконец, Хаук поднял руку, и загнал её в узкую расщелину, прикрывшись каким-то зелёным кустиком. Спустя несколько минут над тропой пролетел квадрокоптер, старательно снимая местность, потом они услышали, как буквально над их головой кто-то проговорил:
– Босс! Не представляю, как здесь спуститься. Козырек мешает. Видите? Да и идти придётся на руках, цепляясь за скалу. Тропы нет, ноги ставить некуда.
– Есть! Я тогда случайно на неё опустился, ветром занесло. Правда может не здесь, а немного дальше.
Они переглянулись – это был голос Виталия.
– Босс! Неужели вы не запомнили? – удивился его попутчик.
– Ты не понимаешь! Здесь постоянно всё меняется. Я проверял тех, кто дошли. Они каждый раз шли по-разному. Ну те, кто дошел, конечно.
– Босс! А точно исполняются все желания?
– А ты думаешь, откуда у меня столько денег. Тогда ляпнул, не подумав. Хочу живым вернуться и много денег. Вот и получил uдuoт. Хорошо, хоть шкатулку с кольцами-пропусками захватил с собой.
– Мы дойдем?
– Не сомневайся! Обязательно дойдём! Здесь погибает два-три человека не больше. Я шел вдвоём. Приятелем пришлось пожертвовать. Там есть место, где не пройдёшь. Однако, я всё продумал, и в этот раз захватил гранаты. Пройдем!
– Это обнадеживает. У нас уже двое погибли.
– По глупости. Ночью тут вообще не пройти. Говорил же, ничего не трогать и не нюхать! Здесь половина цветочков ядовитые. Они не хищники, как их описывают в фантастике, но очень любят мертвечину. Понюхаешь и заснешь навечно, и обеспечишь цветочек азотом.
– Босс! А как же эти идут, они же только вдвоём.
– С ними здесь какая-то местная мистика связана. Не пойму я, то ли они под защитой, то ли наоборот на острие чьего-то оружия. Прикинь, баба была сначала, как все, только глаза… Брр… Как будто-то она прицеливается. Герман, он из их компании, мне перед смертью рассказал, что когда они увидели семь радуг, то она что-то закопала в земле.
Раздался грохот и чей-то крик.
– Босс! Проклятье, они чуть не рухнули вниз!
– Вы там поосторожнее складывайте эти штуки! Нам они пригодятся, когда мы отсюда упорхнем, – закричал Виталий. – Иначе отсюда и не выберешься. Кладите их на краю, крепите и сразу заправьте моторы. Потом времени не хватит.
– Босс! А точно она что-то закопала?
– А смысл врать? Ты не поверишь, она стала молодеть. Причем, чем хуже ей было, тем она моложе становилась. Прикинь, почти без потерь прошли Лес Призраков, только некоторые из них того…. Стали… Короче, кем были, тем и стали.
Говоривший с Виталием вздохнул.
– Босс. Этот лес, что-то вроде фильтра. Говорят, люди с чистой душой…
– Да мне плевать, на их душу! Сейчас отдохнем. Эй, закрепи наши приспособления! Не хватало того, чтобы и здесь местные хранители активировались! Мне Великого Нага на озере хватило.
– Ты его видел? Босс?
– Так он Германа сожрал, когда тот захотел эту бабу утопить. Хорошо, что там была такая суматоха, что меня не разглядели. Этот змей, потом сыночка прислал, так эта баба с ним танцевала. И ведь ни одного седого волоса!
– Босс, пойду посмотрю, как они?
Прошло несколько минут. Неожиданно затарахтел мотор, потом раздался крик Виталия:
– Это что? Предатель! Вы что же смотрите? Его же сносит! Проклятье! Стреляйте в него, он удирает.
Раздались беспорядочные выстрелы, но резкий порыв ветра буквально вознес к небесам синий параплан с мотором. Летящий на нем человек что-то бросил вниз. Рина и Хаук переглянулись, а сверху закричали:
– Босс, смотрите! Он выкинул Ваши деньги.
– Стреляйте, чистоплюи!
Однако ветер усилился, и беглецу удалось удрать. Рина переглянулась с Хауком. Рина прошептала:
– Я хорошо запомнила карту! Они идут в ловушку, если он это знает, то этот тип – преступник.
– Он знает. Они нас не пожалеют, если столкнутся с нами. Их теперь трое, – сказал Хоук и мысленно перевел дух, потому что он боялся, что сердце Рины стало сердцем бойца, а ведь она была беременна.
– Понимаешь? Я когда видела в туманах дорогу, то обнаружила, что она в одном месте становится прерывистой. Теперь думаю, что это – дорога под землей. Только вот входа я не знаю.
– Найдём!
Весь день они лазали по склону, пока Хаук не обнаружил в одной из расщелин на стене странное кольцо с каменными же спицами, на котором были каменные шары. Они потратили два часа рассматривая кольцо, ничего не трогая, в попытках понять, зачем оно здесь.
Рина в ярости на свою глупость оперлась на спину и уставилась на вид, открывающийся из расщелины. Устало усмехнулась, потому что скалы казались почти рукотворными. Пять больших, три маленьких, опять пять больших, и одна маленькая. Они расположились друг за другом и разделялись ровными продольными расщелинами. Она опять посмотрела, но тут на солнце набежало облако, и скалы оказались очень обычными без этих закономерностей.
– Хаук, нам повезло! Мы оказались в нужное время, – прошептала она и решительно, стала сдвигать каменные шары в обнаруженной закономерности.
Раздался гул, и стена отъехала. Оба смело вошли, оказавшись, в коридоре почти треугольного сечения. Секунда на обзор, и они пошли по засыпанному пылью полу, когда-то тщательно отполированного. Теперь Рина поняла, что означает, этот зеленый круг в тумане. Они пришли!
Невероятно высокий зал, заполненный прозрачным сиреневым туманом, поражал воображение. Древние его украсили фигурами существ, похожих на земных ракшасов, то есть у них были когти и клыки. Однако они не были страшными, и по-своему были прекрасными. Удивительно, но их лица были усталыми.
Хаук прошептал:
– Привет, странники! Мы к вам в гости! Давно у вас никого не было.
Эхо тихо возразило:
– Было! Было.
В центре зала на пьедестале стояла чаша. Сложенная из каменных шаров.
– Хаук, смотри! Эти камни из того же материала, что и кольца, – Рина подошла к чаше, протянула руку к Хауку, он отдал ей кольца, и она вложила их одно за другим в небольшое отверстие. – Мы принесли ваши приборы и просим, больше никогда ими не пользоваться.
Почти затихающий голос спросил:
– Желания?
– Мы уже высказали его. Нельзя людям давать всё, что они не заработали своими трудами! – угрюмо проговорила Рина. – Я сделала ошибку и, заботясь о тех, кто не заслуживал этого, превратила их в окончательных паразитов.
– Хочешь, я разбужу у них совесть? – опять спросил голос.
– Нет! Пусть сами и без меня! – Рина со всхлипом перевела дыхание, но слезинки скатились на щёки. – Это не слезы обиды, а напоминание мне о моих ошибках.
– Хочешь сотру тебе память, ведь ты страдаешь?! – озабоченно спросил голос.
– Нет! Память, конечно, причиняет боль, но она не только это делает, она позволяет опереться на то, что есть во мне. Честь, достоинство и гордость. Боль не исчезнет. Она сторож!
Хаук обнял её за плечи.
– Я ведь понял, что Вы какой-то командный модуль и что-то такое творите с реальностью. Этого нельзя делать! Я не прошу, нет! Я требую, это прекратить от имени Творца этого Мира и Вашего Мира.
– Мой Мир погиб. Вспышка сверхновой! Сюда сели несколько кораблей, вместе с кораблем, позволяющим изменять реальность с помощью поддержки выдающихся личностей. Это был подарок этому миру! Сюда могли пройти только выдающиеся умы. Они, как правило, потомки нашего Мира, но у них есть гены и вашего мира.
– Выдающиеся умы могут быть и безнравственными личностями! – возразил Хаук.
Управляющий модуль какое-то время молчал, потом сообщил:
– Я видел. Наблюдал. Я просчитал варианты. Наблюдал и за вами. У вас очень удачные генотипы и генетически вы очень подходите друг другу. У обоих есть некоторые поломки в физиологии, я их исправил. Надо же мне совместить гены моего мира и вашего. Кстати, детская мечта у вас обоих общая. Смешно, да и у ваших спутников она та же самая. Я все-таки перед тем, как размонтируюсь, её исполню. Общую мечту. Впервые с таким столкнулся.
– Мы не просили! – возмутилась Рина.
Управляющий модуль тихо хохотнул.
– Какая боевая! Хаук! Да-да! Я знаю, что тебя так зовут! Я хочу сказать, что её некоторая агрессивность связана с большой неуверенностью в себе. Она стесняется, что слишком стара для тебе и не знает, что ты старше её на сотни лет. Какую роль играет возраст я не знаю, но повторяю, что исправил физиологию твоей женщины в соответствии с генотипом. Поэтому вам нужно будет подумать, чем вы будете занимать себя ближайшие четыреста лет. Учти, не забывай ей напоминать, что она для тебя значит. Она очень неуверенная женщина и не может без тебя! У вас будет чудесный сын-первенец и другие дети тоже буду чудесными. Кстати, Рина, я оценил, когда ты разрушила кольцо-индуктор. Скрижаль я устраняю, как и сам комплекс-модулятор реальности, как и обещал. Проводнику передайте, что я оценил его работу. Все, кого он приводил, были очень хорошими людьми. Прощайте! Поторопитесь. Времени у вас будет немного. Сами понимаете, освободится большое количество энергии.
Хаук прокашлялся.
– Простите, а зачем Вы желчный пузырь удаляли? Мне просто интересно!
– Чтобы запутать тех, кто серьезно занимался проблемами равновесия. На самом деле это была операция для введения модулей коррекции ошибочных поступков. Они всё время активировал совесть. Желчный пузырь, это просто для отведения глаз. Ваш эксперт криминалист меня порадовал.
– Вот это да! – Хаук расстроился. – Вы знаете о Конторе.
– Да! Мне очень интересно. Жаль, что в моем Мире, мы не поняли, что у нас она тоже работала, – Комплекс защелкал, а потом видимо из вредности или, чтобы добавить значимости сказал. – Хаук, а ведь я ост… Щелк-щелк… «Наверху» я интересен… Оказывается! Поторопитесь! Не забывайте о мечте! Я включу контур самоуничтожения. Там «Наверху» ждут меня… Оказывается… Давно ждут! Как хорошо, что я нужен!
– Прощай! – хором сказали Рина и Хаук.
Они поклонились и проделали большую часть обратного пути по подземельям корабля. Всю обратную дорогу они почти бежали. Как им это удалось, они так и не поняли. Местная флора ни разу не напала на них. Когда добежали до грота, в котором они ночевали под защитой стены огня, то почувствовали, как земля дрогнула, и все качнулось
Теперь Хаук решил не терять время на отдых, и они опять пошли. Он поглядывал на хмурую Рину, чтобы начать ей помогать, когда она устанет. Он не удивился тому, что перед их носом появился коптер. Хаук спокойно снял с его шасси записку, прочел и отпустил коптер, который быстро улетел. Рина повернулась к Хауку.
– Рассказывай!
– Доверяешь?
– Сержусь, что спросил!
Иногда чудеса очень нужны, иначе, как объяснить, что при сияющем солнце вдруг возник туман и накрыл зыбким облаком Долину Разноцветных туманов. Огромный орел, скрытый облаком, дотащил змею в своих когтях до веревочной лестницы, спускающейся по стене.
Хаук угрюмо проворчал, поднимаясь:
– Как вернемся в гостиницу, я на тренировку к Моку, а ты в душ и спать.
Рина, которая лезла за ним, поинтересовалась:
– А мы не будем расследовать убийство Нины?
Хаук усмехнулся.
– Дождемся возвращения Виталия. Узнаем много интересного.
Продолжение следует…
Предыдущая часть:
Подборка всех глав: