Трудно сказать, от чего сейчас царевне тяжелее. Знать, как возвышается братушка или же жить, отрезанной от всего мира. Еда и питье самое скромное, как говорится, чтобы с голоду ноги не протянула. С кем-либо общаться и чем-либо заниматься запрещалось категорически. В случае нарушения настоятельнице монастыря головы было не сносить. Молиться могла только в своей келье. Выходить за ее пределы запрещалось. О присутствии на службе в церкви только мечтать приходилось... А уж вступать с кем-либо в переписку и тем паче общаться...
Деятельной Софье пережить подобное было очень сложно. Порой казалось, что в этом мире только она одна осталась. Приставленная к ней надзирательница в расчет не бралась. Эта убогая лишний раз даже глаз на нее не поднимала. Дабы не сойти с ума, Софья старалась постоянно о чем-то думать. Чаще всего в мыслях возникала матушка Мария Ильинична с вымученной улыбкой на устах. Видать, сильно страдала родительница на том свете, когда видела, как сейчас живется Сонечке...
В отличии от Натальи Кирилловны урожденная Милославская пользовалась огромным уважением у подданных и при всем этом в государственные дела супруга женщина никогда не вмешивалась. Если только просила супруга не сильно староверов обижать, мягким голосом пыталась объяснить, что силой подобные вопросы решать нельзя. Да разве батюшка кого слушал? Это потом он целиком под влияние молодой жены попал, а до нее свой норов во всем показать старался...
В перерывах между частыми родами родительница, которая своей покровительницей считала святую Марию Египетскую, много занималась благотворительностью С ее помощью в разных городах открывались госпитали для больных и увечных. Не забывала государыня и любимую святую. В ее честь устраивала торжественные церковные мероприятия, постепенно приобретавшие характер государственного праздника. На них съезжались бояре, митрополиты и с торжественным выходом из Кремля приходил патриарх.
Ах, как Софьюшке хотелось быть похожей на свою матушку, перед которой она всегда низко голову склоняла и во всем быть похожей старалась… Только ничего не получалось. Впрочем, никто не мог с матушкой сравниться. Мария Ильинична была не такой как все. Она была во всех вопросах особенной.
Не удивительно, что молодая мачеха беситься начинала, если кто из боярынь осмеливался при ней имя покойной вспомнить. Да только куда Наталье Кирилловне было до нее! На первый взгляд, ничего плохого она не делала, всегда приветливой смотрелась с доброй улыбкой на устах и голоском нежным. Голодом слуг не морила, розгами не била, в угол на горох на ставит. Да и к многочисленным потомкам Марии Ильиничне хорошо относилась. Да только все это неестественно смотрелось.
Царевну с первого дня было не обмануть. Едва смотрела на ее лицо лживое да глаза ясные, в которых ничего, кроме злости к окружающему миру не виделось, сразу перекреститься хотелось и святой водой лицо умыть… А потом неделю в посту да бесконечных молитвах провести, дабы все грешные мысли голову покинули.
— Сейчас вот желание исполнилось, — горько усмехнулось затворница. — Как говорится, молись, не хочу... Греши, не буду!
К слову, плохо к Нарышкиной не только Софья и ее сестры относились. Сколько раз окольными путями пытались до отца-батюшки всю правду его родные сестры донести. Да разве он стал кого слушать!
Никогда не забудет, как случайно на женской половине сцену подсмотрела. Наталья свет Кирилловна батюшке в ухо шептала, чтобы не смел он ее наукам учить. Упрямо твердила, что бабе это вовсе ни к чему. Один путь царским дочерям — в монастырь! И Сонюшка, она так и сказала «Сонюшка», не станет исключением. Так что нечего из-за нее золотом Симеону Полоцкому платить. В монастырской келье ей единственное знание понадобится: хорошо псалтырь читать! А это и без сего ученого мужа она прекрасно умеет. Пусть вышивает воздуха для церкви, все пользы больше станется.
Но родитель отмахнулся от нее, как от мухи надоедливой. Сказал, что и далее будет Сонюшку и всех остальных дочерей грамоте учить, ибо пора им на европейский уровень выходить. В Европе вона как все знатные дамы себя ведут, а они чем хуже?
Мачеха попыталась было возразить, промолвила что-то типа: мы — русские, у нас другой путь, но он ее слушать не стал. Более того, даже жестко добавил:
— А коли надо будет, еще и нашу дочь Наташку учить начну! Не посмотрю, что мала и ходит плохо!
Кирилловна глазенки свои бесстыжие долу опустила. С этим спорить никак нельзя было. Ведь тут речь о ее маленькой царевне шла. Поэтому тут же поспешно выпалила:
— Ничего против, батюшка-государь не имею! Надо, так надо! Пора и нам с колен подниматься….
А сама пальцы, скрестив за спиной, держала. Софья как увидела подобное, сильно в душе возмутилась. В этом поступке вся она, Наташка Нарышкина. Верно сказано: из хама пана не получится. Родилась эта красавица низкородной, ей и помрет. Пусть даже на голове кика трижды золотой станет, и всю ее яхонтами да перлами украсят. Знатности рода и душевной чистоты ей это никак не прибавит, с нескрываевым злорадством думалось Софье Алексеевне, теперь известной всем под именем Сусанны...
Публикация по теме: Софья-Сусанна, часть 53
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке