СЕСТРА
Впервые переступив порог квартиры родителей Евгения, Вера невольно поёжилась. Ей казалось, что стены в этом доме изучают её, прощупывают, выискивают изъяны. Гостиная была обставлена старомодно, но со вкусом: буфет красного дерева с хрустальными рюмками, диван с потёртыми подлокотниками, фотографии в рамках, глядящие со стен пожелтевшими лицами.
Леночка, сестра Жени, вышла к ней из кухни, вытирая руки о передник. Улыбнулась открыто, но глаза остались настороженными, изучающими.
«Приятная женщина, — подумала тогда Вера, — может, даже подругами станем».
Своих-то у Веры никого и не было. Выросшая в маленьком городке, приехавшая в столицу учиться, она так и не обзавелась близкими знакомствами. Всё время – учёба, потом работа; круг замыкался между домом и офисом.
Однажды Вера решилась принять приглашение коллеги выпить кофе в обеденный перерыв. И тогда случился неловкий казус: женщина больше молчала, словно чувствуя себя неуютно в обществе Веры, а сама Вера не находила слов, смущённо теребя салфетку побелевшими пальцами. Коллега внезапно вздрогнула, схватила телефон:
— Ах, прости, совсем из головы вылетело! У меня встреча, срочная... — пролепетала она и умчалась, оставив Веру одну за столиком с двумя чашками.
Вера сидела, опустив голову, чувствуя, как к горлу подступает тугой ком. «Господи, какая же я нелепая, — мысленно корила она себя. — Ну почему, почему я такая неразговорчивая? Что я делаю не так?»
Она уже собиралась встать и уйти, когда рядом возник мужчина. Высокий, широкоплечий, с озорными искорками в карих глазах.
— Простите, пожалуйста, все столики заняты, а вы одна... — он замялся, взглядом указав на чашку с отпечатком помады. — Не помешаю? Или вы кого-то ждёте?
Вера покачала головой:
— Нет... я уже ухожу.
— Уже? — огорчился мужчина. — А я надеялся хоть раз пообедать в приятной компании. Может, посидите ещё немного? Вы уже поели?
— Нет, я... у меня нет аппетита.
— Да что вы! Так нельзя! — воскликнул он с искренним возмущением. — Смотрите, я, как по волшебству, взял два прибора. Судьба! — он мило улыбнулся и пододвинул к ней поднос.
С подноса пахло свежей выпечкой и ароматным мясом. Вера, к своему удивлению, взяла протянутую вилку. Чужие люди редко бывали так добры к ней.
— Женя, — представился он, протягивая руку. — Работаю в двух шагах отсюда, в проектном бюро.
— Вера, — тихо ответила она, пожимая тёплую ладонь.
Весь обед Евгений сыпал шутками, рассказывал забавные случаи, не давал ей возможности смутиться или замолчать надолго. Ей было легко с ним — впервые за долгое время. Словно он чувствовал, как трудно ей начать разговор, и брал эту ношу на себя.
— Может, встретимся после работы? — предложил он, когда обед закончился. — Погуляем, поговорим.
Вера кивнула. Всё для неё было внове, и она решила согласиться, тем более мужчина ей понравился. Было в нём что-то светлое, согревающее.
Вечером он ждал её через дорогу. Как только Вера вышла из офиса, Женя тут же поднял руку вверх, привлекая внимание. Она перебежала на красный — машин всё равно не было.
— Ты далеко живёшь? — спросил Женя, и Вера напряглась, инстинктивно сжавшись.
Евгений заметил её реакцию и тут же добавил:
— Просто смеркается уже, хотел проводить. Но если неудобно, давай просто прогуляемся, а потом я вызову тебе такси.
— Лучше такси, — выдохнула Вера с облегчением.
Они шли по вечерним улицам. Мимо проносились люди, торопясь домой, зажигались фонари, а из окон доносились обрывки чьих-то жизней. Проходя мимо небольшого ресторанчика, Вера невольно остановилась — оттуда доносились умопомрачительные ароматы. Желудок предательски заурчал.
— Может, поужинаем? — предложил Женя, заметив её взгляд.
Вера машинально посчитала оставшиеся в кошельке купюры и кивнула. Сегодня она устала, и готовить дома точно не стала бы.
Ресторанчик оказался уютным. Маленькие столики, накрытые скатертями в бордовую клетку, приглушённый свет, тихая музыка. Когда принесли счёт, Женя положил свою карту поверх и легко отмахнулся от Вериной попытки заплатить свою часть.
— Ты меня обижаешь, — сказал он. — Неужели я не могу угостить прекрасную девушку ужином?
Вера растерялась. Ей попадались только мужчины, привыкшие делить счёт поровну, в лучшем случае, а тут такое внимание. Евгений лично вызвал такси, попросил водителя ехать аккуратно и не отъехал, пока не убедился, что она вошла в подъезд. Было непривычно от такой заботы.
Их встречи стали регулярными. Обеды, ужины, прогулки по вечернему городу. Иногда Женя дарил цветы — не дорогие букеты, а одиночные розы или веточки сирени, сорванные в чьём-то дворе. Однажды протянул маленькую коробочку с простым серебряным колечком.
— Ты мне очень дорога, Вера, — сказал он, глядя ей в глаза. — Считай это знаком... я люблю тебя.
И она пропала. Растворилась в этих словах, в тепле его рук, в надёжности его плеч. Впервые в жизни ей казалось, что она нашла своё место в мире.
Потом было знакомство с родителями. К её родителям они поехали во время отпуска — в маленький городок с покосившимися заборами и яблонями, усыпанными мелкими кислыми плодами. А родители Жени жили здесь, в городе — в двухкомнатной квартире с потёртыми обоями и множеством книг.
Там Вера и познакомилась с Леночкой поближе. Женщина была немного старше Веры, но при этом обладала тем особым жизненным опытом, который приходит через горести и потери. Она недавно развелась, растила сына одна и жила с родителями. Леночка с видимым обожанием смотрела на брата, слушала каждое его слово, словно боясь пропустить что-то важное.
«Она так любит его, — думала тогда Вера. — Наверное, так и должно быть в хорошей семье».
Свадьба у них была красивая, хоть и небольшая. Женя не поскупился, хотя Вера не просила. Он носил её на руках — в прямом и переносном смысле. Дарил подарки, никогда не перечил, всегда прислушивался.
— Да счастливая ты, Верка! — вздыхали коллеги, глядя, как Евгений машет ей с другой стороны улицы, встречая после работы.
Прошёл год их семейной жизни. Год полного счастья и взаимопонимания. А потом что-то надломилось, треснуло, как весенний лёд, и Вера не сразу заметила эту трещину. Жени стало меньше. Он реже встречал её с работы, реже дарил подарки, дома появлялся всё позже.
«Любовница», — пронеслось в голове болезненной мыслью, но потом Вера пригляделась к мужу внимательнее. Нет, дело было не в другой женщине. К тому же они ждали ребёнка. Он не мог так с ней поступить...
Вера решилась на разговор. Он выслушал её, виновато опустив голову, и клятвенно обещал исправиться. На какое-то время всё действительно наладилось, но когда Вера родила — всё вернулось с новой силой.
Евгений приходил домой заполночь, уставший, молчаливый. Деньги, которые раньше приносил домой, стали появляться реже и в меньших количествах. А когда они с малышом заболели, Женя даже не заметил — пришёл, молча поужинал и ушёл спать в другую комнату, чтобы «не мешали своим кашлем».
Однажды Вера не выдержала и позвонила свекрови.
— Анна Николаевна, Женя дома? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Нет, доченька, — удивилась та. — Он у Леночки. Ты разве не знала? Он там почти каждый вечер бывает.
«Леночка» — это имя ударило, словно пощёчина. И все кусочки мозаики вдруг сложились.
Вечером, когда Евгений вернулся, она была спокойна. Странное безразличие охватило её — словно она смотрела на свою жизнь со стороны, из окна проезжающего поезда.
— Женя, нам надо поговорить, — сказала она, когда он разувался в прихожей.
— Не сейчас, Вер, я устал...
— Сейчас, — в её голосе прозвучала такая твёрдость, что муж замер, удивлённо подняв брови. — Я знаю, где ты проводишь вечера.
Евгений вздохнул, потёр лицо руками и кивнул на кухню:
— Давай там.
Они сидели друг напротив друга. Свет от лампы падал на его осунувшееся лицо, оставляя глубокие тени под глазами.
— Ты всё не так поняла, — начал он. — Лене сейчас тяжело. Она уволилась с работы, съехала от родителей... Ей нужна помощь. Я вожу её и племянника в садик, на кружки, сижу с ребёнком, когда она отлучается...
— А деньги? — тихо спросила Вера. — Наши семейные деньги тоже ей достаются?
Евгений отвёл глаза:
— Я помогаю ей с жильём. И с оплатой счетов. И игрушек мальчишке покупаю... Вера, ну что ты начинаешь? Она моя сестра, мой родной человек! У неё никого нет...
— А у меня? — так же тихо спросила Вера. — Кто есть у меня, кроме тебя? И у нашего сына?
Глаза Евгения потемнели:
— Вера, я прошу тебя! У тебя есть я, а у Лены вообще никого нет! Она моя сестра, мой родной человек! Нет, не брошу я её, и не проси!
Разговор ни к чему не привёл. И с каждым днём Вера чувствовала, как между ними растёт стена — кирпичик за кирпичиком, взгляд за взглядом, несказанное слово за несказанным словом.
Последняя капля переполнила чашу, когда однажды вечером Евгений вернулся домой раньше обычного и сел напротив неё за кухонным столом. Что-то в его взгляде заставило Веру напрячься.
— Вера, нам нужно поговорить, — сказал он странным тоном.
Она отложила вязание и выпрямилась:
— О чём?
Евгений смотрел в стену, избегая её взгляда:
— Я... я хочу на время пожить у Лены.
Мир вокруг вдруг стал ватным, звуки приглушились, а в ушах зазвенело.
— Ты... уходишь от нас? — выдавила она.
— Нет-нет! — торопливо замахал руками Евгений. — Я не бросаю тебя, никого у меня нет, но мне нужно пожить у Лены какое-то время. Вера, только не переживай...
— А почему? — Вера сама не узнавала свой голос — такой он был ровный, почти безразличный.
— Ну, толку тебе объяснять, если ты Лену на дух не переносишь! — вспыхнул Евгений. — Ей тяжело, а мне накладно ездить туда-сюда. Мальчишка растёт, за ним нужен глаз да глаз, а она сейчас занята...
— Чем? — поинтересовалась Вера. — Бегает по свиданиям?
— А ты не осуждай! — встал на защиту сестры Евгений. — Она молодая, красивая женщина, имеет право на счастье. А я же, как брат, должен помочь ей. Да и племяннику нужно мужское воспитание...
— А наш сын? — Вера почувствовала, как внутри нарастает волна гнева. — Ему отец не нужен?
— Ой, Вер, ну не начинай! — поморщился Евгений. — Он ещё маленький, ничего не понимает... Я же вернусь! Года через три. Вот тогда ему папка и понадобится.
«Года через три» — эти слова обожгли, словно удар хлыстом.
— А деньги, Женя? — Вера крепко сжала пальцы, так что ногти впились в ладони. — Я в декрете, на какие средства мне жить?
Муж скривился, словно от кислого:
— Вот правду Ленка говорит — все вы, женщины, одинаковые! Вам бы только деньги давай! А ты, Вера, вспомни — я и так тебя содержал достаточно долго и сестре отказывал. Ты выплаты получаешь, можешь подработку найти удалённую. Ребёнок у тебя на грудном, так что на него ты не тратишься.
В тот момент что-то перевернулось в душе Веры. Она словно увидела своего мужа в другом свете — не прежнего заботливого Женю, а чужого, холодного человека, готового оставить свою семью ради прихоти сестры.
Она оперлась на локти, склонившись к нему через стол, и заглянула в его глаза:
— Знаешь, Женя, я не против. Да, я понимаю, моё мнение тебя мало интересует. Но у меня встречное предложение. Ты вспомни, пожалуйста, что мы — семья. Сын у меня не от сквозняка появился. Хочешь жить при сестре — на здоровье! Только будь готов к последствиям.
— К каким таким последствиям? — насторожился Евгений.
— К справедливым, — Вера говорила тихо, но в голосе звенела сталь. — Уходишь — сына больше не увидишь. И меня тоже. Я подам на развод, на алименты, а потом лишу тебя родительских прав. Что-то мне подсказывает, что сестрёнка твоя костьми ляжет, но общаться с нами тебе не даст. Тогда можешь хоть жениться на своей Ленке и ребёнка её усыновить. Выбирай, что тебе дороже... А квартиру поделим. Я не собираюсь с младенцем скитаться по съёмным углам.
Евгений застыл, будто громом поражённый:
— Вера, ты этого не сделаешь! Мы ведь семья!
— Ах, ты вспомнил, что мы семья? — горько усмехнулась Вера. — А где ты пропадаешь, пока твоя семья тут прозябает? Когда ты в последний раз деньги домой приносил? Когда с сыном проводил время? Со мной? Мы болели — ты даже не заметил! А со своей сестрой-приживалкой... — она осеклась и глубоко вдохнула. — Может, у вас любовь? А может, она и не сестра тебе вовсе, а любовница?
Вера едва сдерживала слёзы, но продолжала говорить, выплёскивая всю горечь, всю обиду, накопившуюся за эти месяцы:
— А я? Как же я справлюсь? Ты об этом подумал?
В кухне повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и дыханием. Зазвонил телефон Евгения, лежавший на столе. Вера увидела имя на экране: «Лена». Муж дёрнулся, но не взял трубку. Сестра звонила снова и снова, но Женя сидел неподвижно, глядя на мерцающий экран.
— Жень, что ты решил? — тихо спросила Вера. — Ты уходишь?
В его глазах плескалась растерянность, испуг и что-то ещё — то ли раскаяние, то ли осознание.
— Нет... не могу я вас потерять...
Вера решительно схватила его телефон и ответила на очередной звонок:
— Он не хочет с тобой говорить! — отчеканила она. — И не смей повышать на меня голос! Всё, Лена, лавочка закрылась! Больше брата доить не будешь! У него есть семья, и будь добра, оставь нас в покое!
Она заблокировала номер и вернула телефон мужу:
— Я рада, что ты принял правильное решение. Но это не конец. Она не оставит тебя в покое так просто. И ты должен сам противостоять ей. Если нет... — Вера выразительно посмотрела на него, — я сочту, что твой выбор не в нашу пользу. Твоя сестра — взрослая женщина, поверь, она не пропадёт.
Евгений виновато кивнул, а потом, впервые за долгое время, обнял жену. В этот момент его захлестнула волна стыда и сожаления. Как он мог так поступать с ними? С женой, с сыном?
— Он спит? — кивнул на детскую и, не отпуская Веру, шагнул туда.
Малыш не спал. Увидев отца, он радостно засмеялся и протянул к нему свои пухлые ручонки. Евгений взял сына на руки, прижал к груди и вдруг осознал, с какой лёгкостью мог потерять всё это — тепло родного дома, улыбку сына, любовь жены.
— Простите меня... — пробормотал он, целуя тёплую детскую макушку, и посмотрел на жену.
Вера улыбалась, смахивая непрошеные слёзы. Этот бой она выиграла, но война за семейное счастье только начиналась. Впереди были новые испытания, новые разговоры, новые слёзы и примирения. Но сейчас, глядя на мужа и сына, она знала: ради них она готова бороться до конца.