Я знала, что за моей спиной говорят. Но не думала — так откровенно и жестоко.
— Анечка у нас, оказывается, неблагодарная, — бросила свекровь с тем тоном, в котором обычно говорят про чужих. — Мы её как родную приняли, а она…
— Только о себе и думает, — подхватила золовка. — Всё работа, работа. А помочь семье ей — выше сил.
Я сидела напротив и чувствовала, как по спине ползёт липкий холод. Это не был просто упрёк. Это была травля — домашняя, завуалированная под "семейную обиду". Я знала этот взгляд у свекрови: доброжелательная улыбка и глаза, полные упрёка. Так смотрят, когда хотят прижать, но руками не трогают — только словами.
Меня зовут Аня. Мне тридцать два. Детей у меня нет. Не потому что не хочу — просто не пришло время. Работаю проектным менеджером в IT-компании. Много встреч, звонков, дедлайнов. Удалёнка — не значит, что я валяюсь на диване и щёлкаю сериал.
С Артёмом мы поженились шесть лет назад. Всё было как у всех — любовь, съёмная квартира, ипотека. Его семья была… своеобразной. Шумной. Вроде бы доброй, но с постоянным ощущением: ты — гость. Гость, который должен быть благодарным за всё.
Особенно часто мне это напоминала свекровь, Валентина Павловна. Женщина с идеальной укладкой, бесконечным запасом советов и фразой: "Мы тебя приняли как родную".
Золовка, Люба, — младшая сестра Артёма. Двое детей, муж в командировках. Люба вечно на грани нервного срыва, но сама же кричит, что у неё всё под контролем.
Первый звонок был летом, в начале июля. — Анечка, привет! — звонкий голос Любы заставил меня вздрогнуть. — Слушай, мне срочно нужно. Можешь с мальчишками посидеть? На недельку буквально. Я на курсы записалась — повышение квалификации.
— Люба, у меня работы навалом. Честно, не вытяну. — Ну ты же дома… Какая тебе разница, где сидеть — за ноутом или с ними рядом? Они спокойные. Мульт включишь — и тишина. — Спокойные? Тот, что младший, в прошлый раз ноут с кровати скинул. — Ой, ну дети. А мы, выходит, тебе чужие?
И вот оно: "Мы — семья, а ты — вне". Если не согласишься, станешь чужой. Удобная — своя. Невыгодная — враг.
Я вежливо отказалась. Думала, на этом всё. Но не тут-то было.
Через пару дней Валентина Павловна пригласила "на чай". Стол, как на праздник: пирог, варенье, чай с лимоном. Но атмосфера — как на допросе.
— Мы тут с Любочкой поговорили… Ты, конечно, молодец. Работаешь, стараешься. Но семья — важнее.
— Валентина Павловна, у меня на работе сейчас завал. Я бы и рада помочь, но…
— Ты всё время занята. У тебя даже детей нет, Анечка. Ну правда, неужели так сложно пожертвовать одной неделькой?
Жертвовать. Ради чужих детей. Ради того, чтобы не обидеть.
— Я не могу. — Мы тебя приняли как родную. А ты так с нами…
Вечером разговор продолжил Артём. — Мама обижена. Ты могла бы помочь, Ань. Это же Люба. Моя сестра. — А я кто? Женщина, у которой тоже есть жизнь? — Ты слишком всё усложняешь. — Нет, я просто говорю "нет".
Он ушёл в ванную, захлопнув дверь. Долго не выходил.
На следующий день мне пришло сообщение в семейный чат: "Анечка, если ты не хочешь быть с нами — это твоё право. Но семья — это когда друг другу помогают. А не так, как ты."
С этого дня я в чате стала как пустое место. Обсуждения, мемы, фотки детей — всё шло мимо меня.
Я пыталась говорить с Артёмом. Он молчал.
— Хочешь, чтобы я извинилась? За что? — За тон. За то, что не по-человечески отказала. — Не по-человечески — это требовать от человека быть няней, потому что у него "нет детей".
Он вышел, хлопнув дверью.
А потом был день, который стал точкой невозврата.
— Аня, — позвонила Валентина Павловна. — Я не могу с Любкиными детьми. Давление. Посиди завтра с ними. — Я не могу. У меня зум с заказчиком. — Ты серьёзно? Ты опять отказываешься? — Да. — Всё ясно с тобой. Мы тебе отдали сына. А ты… неблагодарная.
Я положила трубку.
Я шла по квартире и чувствовала, как в груди всё обрывается. Не из-за слов. А из-за ощущения: меня здесь не видят. Не слышат. Я — функция.
Я собрала вещи. Не все — только самое нужное. Написала коротко:
"Я ухожу. Не потому что злая. Потому что больше не могу быть удобной."
Сняла комнату у коллеги. Спала плохо. Плакала.
Артём написал через неделю. "Ты всё испортила. Мама переживает. Люба в слезах." Ни слова — обо мне. Ни вопроса — как я.
Время шло. Сложно было. Одиноко. Зато честно. Я стала ближе с Лёной, коллегой. Она делилась своими страхами. И вдруг — предложила работу в новом проекте. Я согласилась. Там я встретила людей, которые не требовали быть "няней" по умолчанию.
Однажды позвонила подруга. — Ань, выручай. Нужно пару часов посидеть с моей малышкой. Я пришла. Купили мороженое. Рисовали мелками. Я не устала. Я была здесь — по доброй воле.
Спустя полгода Артём написал: "Я скучаю. Хочу всё вернуть." Я долго смотрела на экран. И вдруг поняла — не хочу назад. Не хочу туда, где любовь измеряется удобством.
Сейчас у меня новая квартира. Маленькая. Но своя. Есть кот. Есть вечерний чай без давления. Есть я — настоящая.
Я не неблагодарная. Я просто не согласна быть няней чужих детей по приказу. И знаешь, что удивительно? Когда выходишь из токсичной среды — вдруг находишь поддержку там, где не ждал. И даже в себе…