В жизни каждого человека бывают очень странные моменты. Вот вроде бы все налажено, идет своим чередом, и вдруг…
Бац! И ты попадаешь в ситуацию, которая переворачивает все с ног на голову.
А главное, ты не знаешь, как себя вести. Потому что не готовился к такому. Никто не готовился.
У меня была именно такая история. Сестра Лена старше меня на шесть лет. Когда я была маленькой, это казалось огромной разницей.
Она уже ходила в школу, когда я только научилась говорить.
Потом она поступила в институт, когда я перешла в пятый класс.
А затем она вышла замуж и уехала жить в другой город, и мы начали встречаться только на Новый год и иногда летом.
И вот тогда разница в возрасте как будто перестала иметь значение.
Мы с ней совсем разные. Я спокойная, рассудительная.
А она — взрывная, эмоциональная. У нее все через край: и любовь, и обиды, и радость, и горе.
Наверное, поэтому ее семейная жизнь не сложилась.
После десяти лет брака она развелась с мужем и вернулась в наш город, но не к родителям, а сняла квартиру.
А потом умерла мама. И вскоре за ней ушел папа. Говорят, так часто бывает, когда люди долго живут вместе. Не могут друг без друга.
И вот тогда случился этот разговор. Разговор, который перевернул всю мою жизнь.
Я сидела на кухне родительской квартиры. Это была трехкомнатная квартира в центре города, недалеко от парка.
Обычная квартира в панельном доме, но для меня она всегда была особенной.
Здесь прошло мое детство, мои важные моменты: первая любовь, первая ссора с подругой, первая радость от поступления в университет.
Здесь остались наши с родителями воспоминания. Живые такие, теплые.
На столе стояли две чашки чая и лежала стопка документов. Нотариус уже оформил наследство.
По завещанию квартира отходила нам с сестрой в равных долях.
И я, честно говоря, не знала, что дальше делать с этой квартирой. У меня была своя, однокомнатная, в новом районе. А эту я хотела сохранить. Может быть, сдавать.
А может, просто приходить сюда иногда, сидеть на кухне и вспоминать родителей.
– Маш, нам надо решить вопрос с квартирой, – сказала Лена, помешивая ложечкой чай.
– Давай решать, – я отхлебнула из чашки и посмотрела на сестру.
Лена глубоко вздохнула и выпалила:
– Я хочу жить здесь. Одна.
Я не совсем поняла, о чем она.
– В смысле? Переехать сюда? А как же твоя съемная квартира?
– Я ее оставлю, конечно. Я хочу, чтобы ты продала мне свою долю. Или обменяла на что-то. Не знаю. Но мне нужна эта квартира.
Я растерялась. То есть, у меня даже мысли не было, что кто-то из нас может единолично владеть родительской квартирой. Это же память о них. Наша общая память.
– А зачем тебе вся квартира? – осторожно спросила я.
– Затем, что я старшая, – ответила она так, словно это всё объясняло.
– И что? Разве я должна лишиться своей квартиры, лишь потому что ты старшая?
Лена вспыхнула:
– Ой, да ладно тебе! У тебя есть своя, а я вот уже второй год мыкаюсь по съемным! После развода почти все осталось бывшему мужу. И вообще, я старшая дочь, мне положено родительское гнездо!
– Положено? Кем положено? Где такой закон? – я начала заводиться, но потом заставила себя успокоиться. – Лена, давай рассуждать логично. Квартира по закону наша общая. У меня своя есть, да, но она в ипотеке. И платить мне еще 15 лет. И она однокомнатная. А эта – трешка в центре. Ты понимаешь разницу в цене?
– Понимаю, – сказала Лена и хмуро посмотрела на меня. – Но я все-таки старшая.
В этот момент я поняла, что разговор у нас пойдет по кругу. Когда Лена упиралась в какую-то идею, переубедить её было практически невозможно. И тогда я предложила компромисс:
– Давай так. Мы пока не будем ничего решать. Поживи здесь, если хочешь. А потом вернемся к этому разговору.
Лена согласилась, хотя по ее лицу было видно, что она недовольна. Но выбора у нее особо не было.
Так и получилось, что Лена переехала в родительскую квартиру, а я продолжала жить в своей. И всё вроде бы наладилось. Но через месяц мне позвонила соседка родителей, баба Катя.
– Машенька, ты знаешь, что твоя сестра делает с квартирой? – спросила она взволнованно.
– А что она делает? – насторожилась я.
– Ремонт! Капитальный! Все стены сносит, перепланировку затеяла!
Я чуть телефон не выронила. Перепланировка? Без моего ведома? В квартире, которая наполовину моя?
В тот же день я примчалась на родительскую квартиру. И обомлела. В прихожей стояли мешки с мусором, пахло пылью и цементом. А из маминой комнаты доносился грохот.
– Лена! – крикнула я, пробираясь через завалы строительного мусора.
Сестра вышла мне навстречу. В пыльных джинсах, с банданой на голове, с молотком в руке.
– О, Машка! А я тебе звонить собиралась. Посмотри, какая красота будет!
И она с гордостью показала мне на стену, где красовалась здоровенная дыра.
– Что ты делаешь?! – ужаснулась я. – Это же несущая стена!
– Не несущая, я проконсультировалась! – отмахнулась Лена. – Тут будет арка. А там, – она махнула рукой в сторону родительской спальни, – будет моя мастерская. Я решила заняться керамикой.
– Керамикой? – я не верила своим ушам. – Лена, ты с ума сошла? Это наша родительская квартира! Ты не можешь просто так всё переделывать!
– Почему это не могу? Я здесь живу!
– Но квартира наполовину моя! Ты должна была согласовать со мной любые изменения!
Лена насупилась и отложила молоток.
– Маш, не будь занудой. Я делаю квартиру лучше. Современнее. Мама с папой и сами давно хотели ремонт сделать, просто руки не доходили.
– Неправда! – воскликнула я. – Мама любила эти обои. И папа сам делал эти полки. Как ты можешь всё разрушать?
– Я не разрушаю, я созидаю, – возразила Лена. – Но если ты против, то... Может, все-таки продашь мне свою долю? И не будешь вмешиваться?
Вот оно что! Это был план. Она специально затеяла этот ремонт, чтобы вынудить меня отказаться от доли в квартире. Знала, что я буду против перемен, и использовала это.
– Нет, – твердо сказала я. – Я не продам свою долю. И ты немедленно прекратишь ремонт. По крайней мере, до тех пор, пока мы всё не обсудим и не согласуем.
Мы проспорили до позднего вечера. Я кричала, что она не имеет права единолично распоряжаться нашим общим наследством.
Она кричала, что я мелочная собственница, которая цепляется за прошлое. В конце концов, я хлопнула дверью и ушла, пообещав подать в суд, если она продолжит ремонт.
Два дня мы не разговаривали. А потом мне позвонил какой-то мужчина и представился Сергеем, мастером по ремонту.
– Маша, я правильно понимаю, что вы против перепланировки? – спросил он.
– Абсолютно правильно! – ответила я.
– Тогда у нас проблема. Ваша сестра наняла нас для ремонта, внесла предоплату и настаивает, чтобы мы продолжали работу. Но мы не можем этого сделать без согласия всех собственников. Это противозаконно.
Я почувствовала облегчение. Хоть кто-то понимает юридическую сторону вопроса!
– Спасибо, Сергей. Я очень ценю ваш профессионализм. Да, я категорически против любых перепланировок.
– Хорошо, я сообщу вашей сестре, что мы вынуждены приостановить работы. И... Маша, там еще один момент. Елена сказала, что собирается продавать квартиру.
– Что?! – я чуть не задохнулась от возмущения. – Она не может продать квартиру без моего согласия!
– Вот именно, – сказал Сергей. – Поэтому я и решил с вами связаться. Что-то тут не чисто.
После этого разговора я снова поехала в родительскую квартиру. Но Лены там не оказалось. Зато на кухонном столе лежал альбом с фотографиями. Наш семейный альбом.
Я открыла его и начала листать. Вот мы с Ленкой совсем маленькие, у новогодней елки. Вот мы на море, я строю кулич из песка, а Лена корчит рожицу на камеру. Вот наш выпускной из школы — мой и Ленкин, с разницей в шесть лет.
А вот мы все вместе — я, Лена, папа, мама — отмечаем мамин юбилей, за два года до ее смерти. Все улыбаются, счастливые...
И тут я заметила, что некоторые фотографии вынуты из альбома. Те, где только Лена с родителями, без меня. Я начала искать их и нашла... в мусорном ведре. Порванные на мелкие кусочки.
Что происходит? Зачем Лена уничтожает фотографии?
Я позвонила ей, но она не брала трубку. Тогда я решила подождать ее прямо в квартире. Пока ждала, обнаружила еще кое-что странное: все мамины украшения, которые мы договорились поделить, исчезли. И папины коллекционные монеты тоже.
Лена приехала поздно вечером. И удивилась, увидев меня.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, снимая куртку.
– Жду тебя. Лена, что происходит? Где мамины украшения? Папина коллекция? И почему ты выбросила фотографии?
Сестра отвела глаза:
– Я... я их не выбрасывала. Просто убрала. Они мне... мешают начать новую жизнь.
– Новую жизнь? – я не понимала. – Какую новую жизнь?
Лена вздохнула и села напротив меня.
– Маша, я тебе не всё рассказала. Я не просто так развелась с Игорем. Я... у меня долги. Большие долги. Я брала кредиты на развитие своего бизнеса, но всё прогорело. А потом еще займы у друзей... В общем, мне нужны деньги. Много денег. И я хотела продать эту квартиру, чтобы расплатиться с долгами.
Я смотрела на сестру и не узнавала ее. Когда она успела влезть в такие проблемы? И почему не рассказала мне раньше?
– Почему ты молчала? – спросила я. – Мы могли бы вместе найти решение.
– Да что ты могла бы сделать? – горько усмехнулась Лена. – У тебя самой ипотека. А мне нужно около трех миллионов...
– Три миллиона?! – я ахнула. – Лена, как ты могла...
– Вот так и могла! – она вдруг расплакалась. – Я думала, всё получится. Думала, открою свое дело, буду сама себе хозяйка. А оказалось... оказалось, я ничего не умею. Только деньги транжирить.
Мне стало жалко сестру. Она сидела передо мной, такая несчастная, заплаканная. Совсем как в детстве, когда у нее что-то не получалось и она расстраивалась до слез.
– Лена, – осторожно сказала я, – но ведь продажа квартиры — это не выход. Где ты потом будешь жить?
– Не знаю, – всхлипнула она. – Может, в твоей однушке? А ты бы на вырученные деньги что-нибудь побольше купила...
– А может, лучше найти другой выход? – предложила я. – Если ты продашь свою долю в этой квартире, получишь ли ты нужную сумму?
– Нет, только половину... – Лена вытерла слезы. – Маша, прости меня. Я не должна была скрывать от тебя всё это. И затевать ремонт без твоего ведома. Я просто... запаниковала.
В тот вечер мы долго говорили. По-настоящему открыто, как не говорили, наверное, никогда раньше. Лена рассказала мне все подробности своих финансовых проблем.
А я призналась, что тоже тяжело переживаю смерть родителей и цепляюсь за эту квартиру, как за последнюю ниточку, связывающую меня с ними.
– Знаешь, – сказала я под конец, – может быть, есть решение, которое устроит нас обеих.
– Какое? – спросила Лена с надеждой.
– Давай не будем продавать квартиру целиком. Давай сдадим ее в аренду. Сейчас за трешку в центре можно получать хорошие деньги. Эти деньги пойдут на погашение твоих долгов. А когда расплатишься, решим, что делать дальше.
– А где я буду жить? – растерялась Лена.
– У меня. Да, однушка маленькая, но нам хватит. Как в детстве — помнишь, мы же жили в одной комнате.
– Но у тебя же своя жизнь, – возразила Лена. – Я буду тебе мешать.
– Ты моя сестра, – просто сказала я. – Мы справимся.
На следующий день мы вместе поехали к риелтору, чтобы узнать, сколько можно выручить за аренду квартиры.
Оказалось, что при хорошем ремонте сумма будет весьма внушительной. Но для этого нужно было сначала привести квартиру в порядок.
– Значит, ремонт все-таки нужен, – задумчиво сказала Лена.
– Нужен, – согласилась я. – Но не такой радикальный, как ты планировала. Давай сохраним общую планировку, но обновим отделку.
И мы взялись за дело. Наняли того самого Сергея с его бригадой, но теперь уже по обоюдному согласию.
Вместе выбирали материалы, обсуждали дизайн. Иногда спорили до хрипоты, но всегда находили компромисс.
А пока шел ремонт, Лена действительно переехала ко мне. И знаете что? Оказалось, что жить вместе не так уж и плохо. Мы готовили по очереди, делили домашние обязанности, а по вечерам часто сидели на кухне и разговаривали обо всем на свете. Как в детстве.
Лена устроилась на работу — не открыла свое дело, как мечтала, а пошла обычным менеджером в компанию. Зато стабильная зарплата плюс деньги от аренды квартиры позволили ей постепенно расплачиваться с долгами.
А однажды вечером, когда мы пили чай на кухне, Лена вдруг сказала:
– Знаешь, Маш, а мне нравится жить с тобой. Может, нам не стоит продавать родительскую квартиру вообще? Сдадим ее еще на годик-другой, я расплачусь с долгами, а потом... может, купим что-нибудь на двоих? Побольше, чем твоя однушка, но поменьше, чем родительская трешка?
Я посмотрела на сестру и улыбнулась. Кто бы мог подумать, что наш конфликт из-за наследства приведет к такому результату? Мы стали ближе, чем когда-либо.
– Мне тоже нравится жить с тобой, – призналась я. – И твой план звучит отлично.
Через год и три месяца Лена полностью расплатилась с долгами. Мы продали родительскую квартиру и купили просторную двушку с двумя изолированными комнатами и большой кухней.
И знаете что? В новой квартире я повесила на стену фотографию наших родителей — ту самую, с маминого юбилея, где мы все вместе и счастливы.
И каждый раз, глядя на эту фотографию, я думаю: они бы одобрили наше решение. Потому что главное — не стены, не метры, не деньги.
Главное — это семья. И способность слышать друг друга даже в самые трудные моменты.
И если бы мама с папой могли нас видеть, они бы точно сказали: «Девочки, вы молодцы. Вы справились».