— У меня нет денег на антибиотик сыну, а ты отцу сорок тысяч перевёл?! — Камина не выдержала.
— Милая, это… срочно было, — пробормотал Артём, даже не успев отпить кофе.
— Сын кашляет третью неделю! — она взмахнула рукой к детской. — Я уже в долг у соседки брала!
Трёхлетний Даниил спал с влажной марлевой салфеткой на груди. По квартире пахло эвкалиптом и несправедливостью.
***
— Папа попросил-то на протезирование зубов, — сник Артём. — Сказал, что ходить с кривой челюстью стыдно.
Камина дернула ворот халата:
— У твоего отца пенсия, ремонтная бригада и огород, где он продаёт урожай! У нас же — один твой отпускной оклад до зарплаты и ребёнок с бронхитом.
— Папа горд, не любит просить… — начал оправдываться Артём.
— А я? Я люблю просить у соседей или пятое лекарство заменять дешёвым?
Слова упали между ними, как горячие угли.
***
Камина вспоминала, как три года назад они переехали из области в Подольск. Обещанный рост доходов Артёма накрылся пандемией: проект заморозили, клиентов поубавилось.
Она бросила бухгалтерию, сидела с ребёнком, подрабатывала удалённо, составляя отчёты для интернет-магазинов.
С каждым «нет денег» в чате мужа она чувствовала, как тонет — в долгах, в бессонных ночах, в сиропах от кашля.
***
Вечером Артём звонил отцу:
— Батя, нам самим туго. Данилу антибиотик…
Камина слушала из кухни.
— Что? — голос мужа стал тихим. — Продать машину? Пап, ты серьёзно?
Он положил трубку, вошёл в кухню понурый.
— Батя сказал, что раз деньги проблема — продаст «Жигули» и вернёт сорок тысяч.
— Машину, которую он собирал пять лет? — Камина присела к столу. — Он так гордился этим авто.
— Говорит, без зубов тоже стыдно.
Их взгляды встретились — в обоих была смесь вины и усталости.
***
Наутро Камина настояла на семейном звонке:
— Василий Петрович, — начала она, — лекарства сыну важнее, чем протез. Мы отдадим долг после премии.
Старик тяжело дышал в трубку:
— Доченька, я не просто так. Я бы потерпел. Но через месяц — серебряная свадьба. Хочу выглядеть человеком перед женой.
Арсений, младший брат Артёма, вскочил в звонок по громкой связи:
— Пап, давай я добавлю. У меня отложено двадцать.
Артём нахмурился:
— Ты же ипотеку платишь, Арс.
— Платёж перенесу, — махнул тот. — Здоровье плана не ждёт.
Камина почувствовала странное тепло: в семье мужа, оказывается, есть не только «взять», но и «дать».
***
После звонка Артём задумчиво сказал:
— Знаешь, я могу взять внеурочные на складе. Четыре смены за месяц — и долг покроем, и Данину лекарства.
— Ты и так еле живой, — вздохнула Камина.
Он пожал плечами:
— Другого пути нет.
Но другой путь был.
***
Камина вспоминала, как по вечерам, пока Даня спал, она вязала для друзей детские шапочки.
Она сделала фото, выложила в соцсеть: «Шапки-котики ручной работы. 800 ₽. Цель – закрыть лекарства сыну».
Через три часа личка взорвалась. Мамы из группы сада просили «котика», «мишку», «лисичку».
Артём по-новому посмотрел на голубую пряжу в руках жены:
— Сколько выходит?
— Если свяжу двадцать, будет шестнадцать тысяч. Почти курс антибиотика и ингалятор.
Он улыбнулся впервые за неделю:
— Давай стану твоим курьером.
***
Неделю они жили, как на конвейере:
– днём Артём работал,
– вечером развозил шапки,
– ночью Камина вязала у детской кроватки, слушая, как Даня дышит ровнее.
Соседи снизу стучали по батарее: «Опять швейная фабрика?». Камина только хихикала:
— Фабрика спасения.
***
На восьмой день позвонила незнакомая женщина:
— Видела ваши шапки. Нужно тридцать штук для благотворительного фонда «Тёплые ладошки». Оплата — предоплата.
Сумму назвала ровно сорок тысяч.
Артём, услышав, присвистнул:
— Вот и закрылось кольцо.
***
День серебряной свадьбы. Артём с Каминой и Данилом приехали к родителям.
На столе пахло пирогами, Василий Петрович сиял новой улыбкой.
Артём отдал конверт с деньгами, но отец отодвинул:
— Ты уже подарил мне главное. Семья у тебя крепкая. Береги.
Свекровь обняла Камину:
— Спасибо, доченька, что держишь нашего мальчика.
Камина улыбнулась:
— Мы друг друга держим.
***
В машине Артём взял её за руку:
— Прости меня. Когда я видел, как Даня кашляет, а денег нет, мне было стыдно. Но страшнее было — сказать отцу «нет».
— Я понимаю, — прошептала Камина. — Но больше не скрывай. Мы — команда.
Он посмотрел на сына, спящего в кресле:
— Команду не бросают.
Иногда сорок тысяч — это не просто сумма. Это лакмус, показывающий, сколько стоит слово «семья».
И если однажды в доме закончились деньги, но осталась готовность вместе вязать шапки, брать смены, просить и давать — значит, бедность не победит.
Потому что главное богатство — когда чужие проблемы становятся общими. И тогда даже самые горькие суммы превращаются в новый виток доверия и любви.