В доме пахло валерьянкой и старостью. Галина Сергеевна поморщилась, открывая окно в гостиной. Затхлый воздух медленно выходил наружу, уступая место свежему майскому ветерку. Галина оглядела комнату — все так же, как при жизни матери: старенький сервант с чайными чашками, диван с вытертой обивкой, почерневшие от времени фотографии в рамках. Сорок дней прошло, а казалось, что мама вот-вот войдет на кухню, гремя кастрюлями, и позовет пить чай.
— Галя, документы в серванте посмотри, — окликнула из соседней комнаты младшая сестра Ирина. — Там должны быть бумаги на квартиру и сберкнижка.
— Сейчас, — отозвалась Галина, подходя к серванту. Ей не хотелось копаться в материнских вещах, но нужно было решать вопрос с наследством. Совсем скоро истекал срок, когда они могли оформить документы без лишних сложностей.
Выдвинув верхний ящик, Галина начала перебирать бумаги. Квитанции за свет, паспорт, полис медицинского страхования. Аккуратная стопка писем, перевязанных выцветшей голубой лентой. Наверное, от отца, который ушел из жизни десять лет назад. Галина отложила письма в сторону — потом посмотрит.
Под пачкой старых газет обнаружилась сберкнижка. Галина открыла ее и присвистнула — сумма оказалась солидной. Откуда у матери такие деньги? Жила скромно, пенсия небольшая, на лекарства почти все уходило.
В комнату вошла Ирина — младше Галины на пять лет, но выглядевшая гораздо старше из-за вечного напряжения в лице и морщин между бровями.
— Нашла что-нибудь? — спросила она, подходя к сестре.
— Сберкнижка, — Галина протянула находку. — Откуда у мамы такие деньги?
Ирина бегло просмотрела цифры и пожала плечами:
— Наверное, копила. Ты же знаешь, она всегда была экономной. А на что ей было тратить? Сидела целыми днями дома, никуда не ходила.
Галине не понравился тон сестры, но она промолчала. Ирина всегда так говорила о матери — с легким пренебрежением, словно та была обузой. А ведь мама до последнего сохраняла ясность ума, читала книги, смотрела новости, вязала теплые носки внукам — и Галининым, и Ирининым.
— Свидетельство о собственности тоже здесь, — Галина достала из глубины ящика папку с документами. — И завещание.
— Завещание? — Ирина удивленно приподняла брови. — А оно зачем? Мы и так единственные наследники.
— Не знаю, — Галина развернула плотный лист бумаги. — Сейчас посмотрим.
Она быстро пробежала глазами текст и застыла. Перечитала еще раз, не веря своим глазам.
— Что там? — нетерпеливо спросила Ирина, видя реакцию сестры.
— Мама оставила квартиру нам обеим в равных долях, — медленно произнесла Галина. — А вот деньги со сберкнижки... — она замолчала.
— Что с деньгами? — Ирина потянулась к документу, но Галина отвела руку.
— Деньги она завещала моей дочери Насте. На образование.
— Что?! — Ирина выхватила бумагу из рук сестры и жадно впилась в нее глазами. — Не может быть! Почему только Насте? У меня тоже дети!
— Здесь так написано, — Галина указала на соответствующий абзац. — «Денежные средства, хранящиеся на счете в Сбербанке, завещаю своей внучке Анастасии Алексеевне Кузнецовой для получения высшего образования».
— Это несправедливо! — воскликнула Ирина, комкая в руках документ. — Почему только твоей дочери? Мои дети чем хуже?
Галина забрала мятый лист и аккуратно расправила его.
— Не знаю, Ира. Это было решение мамы. Наверное, у нее были причины.
— Какие причины? — Ирина начала нервно ходить по комнате. — Она всегда любила тебя больше! Всегда! И теперь даже после смерти... Это просто возмутительно!
Галина вздохнула, пытаясь справиться с эмоциями. Ирина не права — мама любила их одинаково. Просто Настя действительно была особенной для бабушки. Они часто проводили время вместе, Настя помогала с уборкой, читала вслух, когда у бабушки начало портиться зрение.
— Слушай, Ира, — примирительно сказала Галина. — Я понимаю твои чувства. Но давай не будем ссориться. Мама бы этого не хотела.
— Мама не хотела бы многого из того, что произошло, — огрызнулась Ирина. — Например, она не хотела бы, чтобы ты переехала в другой город и видела ее раз в полгода!
— У меня были причины, — ответила Галина, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. — Алексей получил хорошую работу в Твери, и мы...
— И вы бросили мать одну! — Ирина резко повернулась к сестре. — А я возила ее по врачам, покупала лекарства, готовила обеды!
— Я благодарна тебе за это, — тихо сказала Галина. — И всегда помогала деньгами, ты же знаешь.
— Деньги, деньги! — всплеснула руками Ирина. — Откупиться решила? А сама-то где была, когда она в больнице лежала? Когда ей операцию делали, а я ночами дежурила у ее постели?
Галина опустила глаза. Правда колола сердце. Она действительно не смогла приехать, когда мать попала в больницу с переломом шейки бедра. Настя тогда сильно заболела, температура под сорок, врачи не исключали пневмонию. Как она могла оставить ребенка?
— Я не могла приехать тогда, Ира, — тихо сказала Галина. — Настя болела, очень тяжело, ты знаешь.
— Знаю, — кивнула Ирина. — И мама знала. Но почему-то все равно решила все деньги отдать твоей дочери, а моих детей обделить! Я не понимаю!
Галина посмотрела на сестру — раскрасневшуюся от гнева, с блестящими глазами. Может, она и права. Может, это несправедливо. Но такова была воля матери.
— Ира, — осторожно начала Галина. — Может, мама имела в виду, что Насте скоро поступать в институт, а твои дети еще маленькие. Саше только девять, а Вадику вообще пять.
— И что? — упрямо спросила Ирина. — Им тоже когда-нибудь поступать. Мог бы быть счет на троих внуков, а не только на твою принцессу!
Галина вздохнула. Спорить было бесполезно. Она знала, что мама любила всех внуков, но с Настей у нее действительно была особая связь. Девочка дни напролет проводила у бабушки, когда они еще жили в одном городе. А потом, после переезда, Настя писала ей длинные письма, звонила каждый день. И каждое лето проводила у бабушки целый месяц, помогая по хозяйству и выслушивая бесконечные истории из прошлого.
— Ты права, мы могли бы разделить деньги между всеми внуками, — предложила Галина. — Если хочешь, я не против. Пусть часть пойдет Саше и Вадику.
— И ты так легко отказываешься от маминого решения? — вдруг взорвалась Ирина. — Даже не хочешь понять, почему она так поступила?
— Я не понимаю тебя, — растерялась Галина. — Сначала ты возмущаешься, что все деньги Насте, а теперь недовольна, что я согласна поделиться?
— Дело не в деньгах! — Ирина упала в кресло и закрыла лицо руками. — Дело в том, что мама снова выбрала тебя. Всегда выбирала тебя.
Галина присела на подлокотник кресла и осторожно коснулась плеча сестры.
— Ира, это неправда. Мама любила нас одинаково, ты же знаешь.
— Нет, не знаю, — глухо ответила Ирина. — Я всегда чувствовала, что я на втором месте. Всегда.
— Это не так, — мягко возразила Галина. — Просто ты была младшей, и мама иногда была строже с тобой. Но она очень тебя любила.
Ирина вытерла слезы и выпрямилась.
— Забудь. Ты не поймешь. Ты всегда была любимицей — и у мамы, и у папы. Отличница, красавица, гордость семьи. А я так, приложение к тебе.
Галина растерянно смотрела на сестру. Неужели Ирина все эти годы носила в себе эту обиду? Она никогда не говорила об этом раньше.
— Ира, это неправда, — повторила Галина. — Ты была и остаешься самостоятельной, сильной женщиной. Мама всегда гордилась тобой. И я тоже.
— Хватит утешать меня, — Ирина резко встала. — Я не маленькая девочка. Давай просто разберемся с этим чертовым наследством и разойдемся.
Горечь в голосе сестры поразила Галину. Она всегда думала, что между ними есть понимание, несмотря на разницу в возрасте и характерах. Оказалось, что все эти годы Ирина таила обиду.
— Ты внуков не нянчишь, зато наследство делить первая прибежала! — вдруг крикнула Ирина, резко поворачиваясь к сестре. — Где ты была, когда мама в тебе нуждалась? Когда ей было одиноко и страшно после смерти отца? Я была здесь, рядом, а ты в своей Твери строила карьеру!
Галина вздрогнула, как от удара. Слова сестры попали в самое больное место. Да, она переехала, когда умер отец. Муж получил повышение, и они решили, что это хороший шанс для всей семьи. Мама сама настояла на их отъезде, сказала, что справится. И Галина поверила. Или хотела поверить.
— Я звонила каждый день, — тихо сказала Галина. — Присылала деньги на лекарства, на ремонт. Приезжала, как только могла.
— Раз в полгода! — фыркнула Ирина. — И на пару дней. А я была здесь постоянно. Возила ее в поликлинику, когда давление скакало. Бегала в аптеку среди ночи, когда сердце прихватывало. Слушала одни и те же истории про твоего отличного мужа и талантливую дочь!
Последние слова Ирина почти выкрикнула, и Галина поняла, что сестра на грани истерики. Она решила сменить тему.
— Давай сделаем перерыв, — предложила она. — Я заварю чай, и мы спокойно все обсудим.
— Нечего обсуждать, — отрезала Ирина. — Завещание есть завещание. Ты своего добилась — твоя дочь получит все деньги. А я как всегда останусь ни с чем.
Галина ушла на кухню. Руки дрожали, когда она ставила чайник. Она чувствовала, что за словами Ирины стоит нечто большее, чем просто обида из-за завещания. Что-то, что копилось годами и наконец вырвалось наружу.
Заваривая чай, Галина вдруг вспомнила давний разговор с матерью. Это было перед ее отъездом в Тверь. Мама тогда сказала: «Ты уезжаешь, но не забывай об Ирине. Ей труднее, чем тебе. Всегда было труднее».
Галина тогда не придала значения этим словам. А сейчас они всплыли в памяти, и она почувствовала острый укол совести. Может, мать видела то, чего не замечала она сама?
Вернувшись в комнату с подносом, на котором стояли чашки с чаем и вазочка с печеньем, Галина увидела, что Ирина стоит у окна, глядя на улицу. Плечи ее были напряжены, а в позе читалась такая усталость, что сердце защемило.
— Ира, — мягко позвала Галина. — Давай поговорим.
Ирина обернулась, и Галина увидела слезы на ее лице.
— О чем? О том, как тебе всегда везло? О том, как мама любила тебя больше, чем меня? О том, как ты получила самого лучшего мужа, а я вышла за пьяницу, который бросил меня с двумя детьми?
— Ира, перестань, — Галина поставила поднос на столик. — Ты же знаешь, что я люблю тебя. И мама любила. И сейчас не время для старых обид.
— А когда время? — Ирина вытерла слезы. — Когда, Галя? Когда мы поделим квартиру и будем видеться раз в год?
Галина подошла к сестре и обняла ее. Ирина сначала напряглась, а потом расслабилась и позволила себя обнять. Они стояли так некоторое время, и Галина думала о том, как давно они не обнимались по-настоящему. Может, с тех пор, как умер отец?
— Я не хочу ссориться, — сказала наконец Галина. — Давай решим это по-хорошему. Квартиру продадим и разделим деньги поровну. А со сберкнижкой поступим так, как сказала мама — отдадим деньги Насте на образование. Но я обещаю, что когда придет время, я помогу и твоим детям с учебой. Мы же семья, в конце концов.
Ирина отстранилась и посмотрела на сестру долгим взглядом.
— Семья, — горько усмехнулась она. — Мы давно уже не семья, Галя. Мы просто родственники, которые изредка созваниваются по праздникам.
— Это неправда, — возразила Галина. — Я всегда думала о тебе, всегда беспокоилась. Просто жизнь так сложилась, что мы оказались в разных городах.
— Жизнь не сама по себе складывается, — покачала головой Ирина. — Мы делаем выбор. Ты выбрала уехать. Я выбрала остаться с мамой. И вот результат — мы как чужие.
— Давай изменим это, — Галина взяла сестру за руки. — Давай начнем заново. Ты и твои дети можете приезжать к нам в Тверь. Или мы к вам. Чаще, чем раз в полгода. Настя скучает по двоюродным братьям.
— Зачем тебе это? — недоверчиво спросила Ирина. — Из чувства вины?
— Из чувства любви, — просто ответила Галина. — Ты моя сестра. И я не хочу, чтобы между нами стояли обиды и недопонимание.
Ирина молчала, но Галина видела, что ее слова проникли сквозь броню, которой сестра защищала свое сердце все эти годы.
— Мама перед смертью просила передать тебе кое-что, — вдруг сказала Ирина. — Я забыла в суматохе.
Она подошла к комоду и достала из верхнего ящика небольшую коробочку.
— Вот, — она протянула коробочку Галине. — Она сказала, что это для тебя. И что ты поймешь.
Галина взяла коробочку и открыла ее. Внутри лежало старое обручальное кольцо матери. Простое, золотое, с маленьким рубином. Галина помнила его — мама никогда не снимала его при жизни отца, а после его смерти хранила в шкатулке.
— Почему она решила передать его мне? — удивилась Галина.
— Не знаю, — пожала плечами Ирина. — Она сказала, что это связано с каким-то вашим разговором. Что ты поймешь.
И вдруг Галина вспомнила. Тот самый разговор, накануне ее свадьбы. Мама показала ей это кольцо и сказала: «Когда мы с отцом поженились, у нас ничего не было. Это кольцо — единственное, что он смог мне подарить. Но я была счастлива, потому что рядом был человек, который любил меня. Запомни, Галя: главное в жизни не вещи, а люди. Береги тех, кто рядом с тобой. Никакие деньги не заменят тепла родного человека».
Галина посмотрела на сестру и вдруг поняла, что мама передала ей кольцо не как материальную ценность, а как напоминание о тех словах. Как послание из прошлого, которое она должна понять сейчас.
— Ира, — Галина сжала кольцо в ладони. — Я знаю, что мама имела в виду. Она хотела, чтобы я вспомнила, что самое важное — это семья. Наша семья.
Ирина недоверчиво смотрела на сестру.
— Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю забыть о наследстве, — решительно сказала Галина. — Точнее, не забыть, а просто решить это спокойно, без конфликтов. Мы сделаем так, как считаем правильным. И постараемся быть ближе друг к другу. Ради мамы. Ради нас самих.
Ирина молчала, и Галина боялась, что сестра снова отвергнет ее попытку примирения. Но потом Ирина вздохнула и кивнула:
— Хорошо. Давай попробуем.
Они сели за стол, разлили остывший чай по чашкам и стали обсуждать практические детали. Решили, что квартиру пока продавать не будут — она нужна Ирине, которая живет в тесной двушке с двумя детьми. Деньги со сберкнижки разделят между всеми тремя внуками — каждому на образование. А вещи матери разберут вместе, сохранив самые дорогие как память.
Когда основные вопросы были решены, Ирина вдруг сказала:
— Я вспомнила, почему мама могла завещать деньги Насте. Помнишь, прошлым летом, когда она гостила у бабушки, они часто ходили в парк? Настя рассказывала маме о своей мечте — стать врачом.
— Да, — кивнула Галина. — Настя давно об этом говорит. Хочет, как дедушка, стать хирургом.
— Мама была очень тронута этим, — продолжила Ирина. — Она мне говорила, что Настя напоминает ей отца — такая же целеустремленная и добрая. И что она уверена: из Насти получится прекрасный врач.
— Ты думаешь, поэтому она решила оставить ей деньги? — спросила Галина.
— Наверное, — кивнула Ирина. — Мама всегда говорила, что образование — самое главное, что можно дать ребенку. А медицинское образование дорогое.
Галина почувствовала, как к глазам подступают слезы. Мать до последнего думала о внуках, о их будущем. И, может быть, она надеялась, что ее решение поможет не только Насте, но и заставит двух сестер наконец поговорить начистоту, разобраться в старых обидах.
— Мама была мудрой женщиной, — тихо сказала Галина. — Вот уже ушла, а все еще учит нас жизни.
— Да, — согласилась Ирина. — Я скучаю по ней.
— Я тоже, — Галина сжала руку сестры. — Но у нас есть друг друг. И это главное, что она хотела нам оставить.
Они проговорили до вечера, вспоминая детство, рассказывая о своих детях, строя планы на будущее. И хотя боль утраты была еще свежа, Галина чувствовала, что между ней и сестрой наконец-то началось настоящее примирение. Мост, который они долго строили каждая со своей стороны, наконец соединился посередине.
Когда стемнело, они вышли из квартиры вместе. Ирина заперла дверь и задержалась на пороге.
— Знаешь, — сказала она, глядя на сестру. — Я думаю, что мама сейчас смотрит на нас и улыбается.
— Я тоже так думаю, — кивнула Галина.
Они спустились по лестнице и вышли во двор. Тихий весенний вечер окутал их прохладой и запахом цветущих яблонь. Галина глубоко вдохнула и подумала: «Спасибо, мама. За все. И за то, что даже после твоего ухода мы с Ирой наконец-то снова стали сестрами».
В кармане пальто она нащупала мамино кольцо. Главное в жизни — не вещи, а люди. Эту простую истину ей пришлось заново открыть для себя, чтобы не потерять самое дорогое, что у нее было, — свою семью.
Самые обсуждаемые рассказы: