«Жизнь продолжается, и все дальше уходят от нас события, которые в народной памяти под названием «афганская война». Что же, здесь, как говорится, ни убавить, ни прибавить. Это действительно, была война, с трагедиями, жертвами, высокими подвигами, честью и бесчестью…». — Борис Всеволодович Громов – Герой Советского Союза, командарм 40-й общевойсковой армией Краснознамённого Туркестанского военного округа в составе Ограниченного контингента Советских войск в Демократической Республике в Афганистане.
Провозглашённый Год защитника Отечества смело шагает по стране. Безжалостно тикают его минуты, уносящие с собой настоящее в прошлое. И вот, уже минувшей зимой исполнилось 36 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. В далёкой азиатской стране, 10 лет состав ограниченного контингента советских войск, ценой своих жизней защищал афганский народ. Навечно останутся в нашей памяти, сложившие свои головы в тех горных аулах и перевалах, наши родные ребята, наши солдаты. Теперь они часть нашей истории о доблестных воинах-интернационалистах. Свою весомую долю в её написание внесли и жители Весёловского района. Наши земляки, верой и правдой отстаивали интересы своей страны в одной из самых древних и опасных стран в мире. Об их службе, о том, как сложилась жизнь воинов-интернационалистов после войны в Афганистане, а также воспоминания о павших сослуживцах-земляках, мы расскажем на страницах нашей газеты, в серии публикаций «Год защитника Отечества. Афганистан в памяти навсегда…»
… Многие вернулись с той войны окрепшими и возмужавшими. Мундиры 20-летних парней украшали ордена и медали. Наши земляки – афганцы были удостоены высоких правительственных наград — медалей «За боевые заслуги» (Белан Александр, Чумак Василий, Здрок Николай, Шаповалов Виктор), «За отвагу» (Гронда Валерий, Кабанов Игорь, Шалабаев Александр, Прядун Сергей, Демчук Сергей). Но были и те, кому не суждено было прийти живым с той далёкой афганской войны. Их имена навеки останутся в наших сердцах: Мустафаев Казим (х. Нижнесолёный), Мартынов Сергей (п. Веселый), Шевелев Сергей (х. Верхний Хомутец), Гвозденко Владимир (х. Позднеевка), Корж Виктор (х. Красное Знамя). Трагедией для нашего народа стала потеря каждого солдата, как и в целом, сама Афганская война. В те годы, наши ребята впервые столкнулись с хорошо подготовленным и вооружённым исламским терроризмом, чья политика и жестокие методы её осуществления ныне печально известны всему миру и отмечены гибелью тысяч ни в чём не повинных мирных людей. Свыше ста солдат и офицеров из Весёловского района стали частью той заградительной силы, в условиях надвигавшейся угрозы распространения исламского экстремизма на территории советских мусульманских республик. Наши земляки попали в Афганистан в разные годы и служили в разных частях, но у каждого из них война оставила незаживающую боль на многие годы. «Зря говорят, что время лечит, это не так…» — отзывается о том времени некогда старший сержант 59-й бригады материального обеспечения Василий Васильевич Коржов. За время службы с 1981 по 1983 год ему довелось испытать немало переживаний, трудностей и радостей, связанных со службой в Афганистане.
Мой Афганистан
В далеком октябре 1981 года из своего родного хутора ушло по повестке в армию четверо молодых ребят: Рекитянский Александр, Сабилин Владимир, Мустафаев Казим и Коржов Василий. Из Багаевского объединенного районного военного комиссариата Ростовской области, новобранцы были отправлены в пересыльный пункт города Термез Узбекской ССР. Краткий курс молодого бойца, оказался действительно кратким. Спустя двадцать дней строевых песен и отрядных перемещений по плацу, солдаты приняли присягу, где под звучащий гимн Советского союза, громко было оглашено: «Кто желает идти выполнять интернациональный долг, просим встать». Страна выбрала своих героев, а значит подвести нельзя, нужно верой правдой защищать интернациональные интересы своей державы. Утром второго дня, все солдаты были подняты в строй. И предстояла неблизкая дорога в Ташкент. Там каждый выбрал для себя понравившийся тяжеловоз для транспортировки грузов. Загрузившись щебнем в Термезе и обменяв его на бочки с горючим в Ташкенте, на следующее же утро, с оружием в руках, солдаты прибыли в Хайратон, а затем в Кундуз.
— Это была не последняя точка в наших перемещениях – вспоминает Василий Васильевич. – Нас ожидало очень пыльное место, про которое даже ходила поговорка: «Если хочешь жить в пыли, поезжай в Пули-Хумри», город на пересечении основных транспортных магистралей. Очень часто там даже в радиусе одного метра разглядеть ничего было невозможно. Прямо на аэродроме нас стали «покупать». Мы же по-прежнему с товарищами держались вместе: Рекитянский, Мустафаев и я. Саблин остался проходить службу в Узбекистане. В итоге, нас забрали на хлебозавод водителями. Наш гарнизон располагался в 2 километрах от города Пули-Хумри и городом Даши, в сторону Кабула, что в Килагайской долине. У нас там было много воинских частей, представляющих собой нескольких мотострелковых, артиллерийских, зенитных и танковых полков, нескольких бригад спецназа и десанта и множества других вспомогательных соединений. 40-я армия контролировала все крупные города, девять основных аэродромов, более 20 провинциальных центров. В самом городе Пули-Хумри находились склады армии, куда всё свозилось: боеприпасы, продовольствие, оборудование. Оттуда шло распределение по всем воинским частям. Наша 59-я бригада материального обеспечения располагалась при хлебозаводе. Мы обслуживали хлебозаводы по Афганистану, выезжали в Кабул, Чарикар, Джелалабад и другие города и селения. Возили муку, электрические подстанции, технику – всё, что требовалось на местах. Никогда не забуду свой первый выезд в колонне.
«Боевое крещение»
Тогда молодой парень очень быстро освоился: познакомился с людьми и техникой, узнал маршрут. Его главным проводником-стажировщиком на месяц стал старослужащий, узбек Хайдаров. Он помог познакомиться новобранцу со многими премудростями несения службы, выучить наизусть маршруты коварных перевалов и техники безопасности…
— В первый свой рейс я снарядился, как и было положено по уставу военного времени: надел бронежилет, каску, взял автомат, гранаты… Мой же сопровождающий был в трико и тапочках. Моё напряжение усилилось ещё больше, когда вдоль дорог стала появляться пожженная техника. Тем временем мой наставник учил: «Смотри, если стрелять начнут, педаль в пол и газуй. Если колонна остановилась, залазь под машину, стрелять бесполезно. Из-за эха ты не поймешь, где именно твоя цель…». От всех этих слов сделалось совсем не по себе. А тут ещё и чувство голода стало донимать. Смотрю Хайдаров заёрзал, будто даже подготовился к чему-то. «Сейчас нам подкинут» – говорит он. А я удивленно переспрашиваю, не пойму, про что он. «На часах 11 часов дня. Слышишь, как стало тихо?». Я прислушался, и впрямь. Проехав ещё немного, началась, хоть и ожидаемая, но такая пугающая стрельба. Череда выстрелов из тяжелого пулемета, одна за другой рвали и без того напряженные нити нервных клеток. Что есть силы, я вдавил педаль в пол. Машины разъезжались кто-куда, пока не встала вся колонна. Я залез с автоматом под машину, в полной готовности обороняться. Тем временем, мой наставник сел с другой стороны от «зеленки», выступающей эпицентром волнений, достал еду и приступил к обеду. Он неоднократно звал меня к импровизированному столу, но я даже не мог сдвинуться с места, до такой степени страх сковал моё тело. Вскоре бой затих, пришли вертушки и начали утюжить неугодные склоны с оппозицией. Голова колонны «засигналила» и мы тронулись. Тогда Хайдаров искренне стал удивляться, моему отказу от обеда, напоминая о том, что автомат бесполезен в условиях военных действий в горной местности. «А главное – это умение принимать решения здесь и сейчас, от этого порой зависят жизни десятков солдат и сохранность грузов» — дал ещё один совет мой наставник.
Усвоив множество уроков за пол года службы, я сам стал ездить в рейсы налегке и держать в стороне автомат, «на всякий случай». За это время мне было присвоено звание сержанта и поручено командование отделением. Теперь я отвечал за исправность ни одной своей машины, а двенадцати, сохранность грузов и жизней своих ребят. А в Афгане раз на раз не приходилось, всегда нужно было быть на чеку, но и тут решалось всё волей случая. Бывало по месяцу и по два ездили в тишине, а бывало и за рейс по два раза попадали под обстрелы. К слову, мне рассказывал один из военнослужащих колонны 777. Его батальон был введен в Республику на полгода. За это время в живых осталось всего 9 человек. На них, словно проклятье лежало. Каждый их выезд был сопряжен с потерями 3-4 машин и экипажей. К сожалению, что такое потери, пришлось понять и прочувствовать каждому воину-афганцу всем сердцем.
Время не лечит…
Была одна условность в работе военных водителей. Если твоя машина ломалась по пути следования, до пункта назначения её никто не тянул. Машину доставляли к одному из постов, по пути следования от Пули-Хумри до Кабула. Вдоль трассы шёл трубопровод и через каждые 10 километров его охраняли военные. Там, со сломанной машиной оставался и сам водитель, ожидая пустую колонну, которая цепляла его за собой. Так солдат мог месяцами не видеться с сослуживцами, курсируя с частью, взявшей его на поруки. Именно так, в один из роковых рейсов, подвела машина и Казима Мустафаева. Ему оставалось дослужить 100 дней до приказа. В письмах домой он не писал о боевых буднях, на бумаге он мечтал о мирной жизни: «…Остаётся меньше и меньше. Скоро начнутся сто дней до приказа, а потом ещё чуть-чуть»… Предвещали радостную встречу с родными, в последнем письме Казима, написанном 31 мая 1983 года, по-мальчишески нетерпеливые строчки. Но Казим остался ждать помощи на посту, вместе со своей сломанной машиной. Вскоре, мимо шла другая рота и прицепила его за собой в часть. Так он ездил некоторое время в составе другой колонны, ожидая момента встречи со своими сослуживцами.
— Мы тогда уже приехали с рейса и собирались спать, когда возвратились к отбою наши ребята-туркмены, гостившие в соседнем батальоне – с горечью вспоминает Василий Васильевич. — Принесли они с собой плохие вести, о гибели шестерых ребят в третьей роте. Случилась трагедия в Кишлаке, что был неподалеку. Четыре машины отстали от своих, а мимо проходил караван и завязался бой. Утром мы решили обо всём расспросить Казима, который как раз ездил в составе этой роты. И вот прозвучал подъем, и командир части собрал всех офицеров, прапорщиков и солдат на плацу. Меня же оставили за дежурного в части. Спустя час, пришёл Рекитянский – весь белый. Оказалось, Казим погиб… Мы пошли в госпиталь, где хранились также и убиенные, но его там не нашли. Один выживший солдат, всё-таки подтвердил то трагическое сообщение. Он рассказал, что спастись у них не было шансов.
Увидев машины военных, проводники каравана открыли из гранатомета по машинам огонь, уничтожив цели на месте. Ребята стали отходить, трое упали сразу. Казим, и ещё двое ребят успели схватить автомат, стали отстреливаться… Одному из военных, которому удалось все же выжить, практически сразу прострелили колени, но он в горячке даже не чувствовал боли. Пока они с Казимом отходили, пал и их товарищ. Казим вернулся, взял автомат, и тоже стал отстреливаться. Но силы были неравны. Две пули предательски пробили его грудь, из ран хлынула фонтанами кровь и он упал. Товарищ вернулся за ним и взял поникшее тело Казима на себя и начал его тянуть за собой. Но он захрипел, и со рта пошла кровь. Товарищ понял, что Казим погиб и оставил его там.
— Бой был страшный: машины изрешечены – дырка на дырке — шансов выжить было несчетно мало. Но позднее выяснилось, что Казим всё же был ещё жив и от потери крови потерял сознание. А не нашли его на поле боя потому что забрали его поводыри каравана и увезли с собой на верблюдах через ущелье, в сторону Пакистана. После боя в кишлак вошли танки и вертушки сравняли всё с землёй. Там же был пойман дед-афганец, сын которого руководил той бандой, учинившей бойню. Спустя несколько недель афганца обменяли на тело Казима. Я ходил на опознание… Стояла ужасная жара и за две недели плоть начала видоизменяться. Но сделанная накануне всех этих событий на плече Казима татуировка, была цела. Красивые большие крылья орла возвышались над величественными горам. Вот только птица та была без головы. Не хватило времени тогда закончить мне работу, став пророчеством для всех нас… Я отказался везти Казима домой, не мог я смотреть родителям в глаза… Казим был очень хорошим парнем. Мог последнюю рубашку снять и отдать. Как-то я попал в госпиталь с ранением. И он пришёл меня навестить. А оставалось как раз 100 дней до приказа, как раз перед тем, как ему погибнуть. Принёс он мне яблоко большое и говорит: «Ты выздоравливай, а то мы домой уйдем, а ты останешься лежать в этой палатке. Я тебе как раз яблоко принес, чтобы ты поскорее поправлялся». А я отказался брать, хотел, чтобы он сам его съел. Перед своим уходом Казим наклонился и обнял меня. А потом я почувствовал, что мне что-то мешает и обнаружил под подушкой то большое яблоко.
Путь домой
Василий Коржов и Александр Рекитянский дослужили положенный срок и вместе возвратились домой. Смогли они сохранить и привезти эксклюзивные гостинцы для своих родных и близких, о которых тогда в СССР могли только мечтать – джинсы, платки, парфюмерию. Но, всё-же, самое дорогое, что они смогли доставить – это себя. Ещё долгие годы им будет сниться воинствующий Афганистан. Ежегодно со своими сослуживцами они продолжают встречаться в Казани и в Шолоховской, чтобы вспомнить всех своих и помянуть тех, кого уже рядом нет. Вспоминают они и самобытные национальные традиции афганцев:
— Меня всегда удивляло отношение в этой стране к женщинам, которые должны были перемещаться только в парандже и идти всегда позади своего мужа. Фотографировать женщин – это тоже харам… И ещё что примечательно, афганцы, в отличии от нашего братского народа, продолжают и сейчас ухаживать за всеми нашими памятниками, и ни одного ни развалили. Я бы ничего в своей жизни и не менял. Я повстречал многих там хороших людей и по сей день с ними общаюсь.
19 декабря 1983 года Василий Васильевич был уволен в запас в звании старший сержант. 21 февраля 1984 года он поступил на работу в ОВО при УВД по городу Новочеркасску инспектором ГАИ. С 1985 года по 1988 год проходил заочное обучение в Астраханской средне-специальной школе милиции. В 1986 году перевелся в Веселовское ОВД и до 1993 года работал участковым инспектором. С 1993 года по 2004 год работал старшим оперуполномоченным уголовного розыска Веселовского ОВД. В декабре 2004 года в звании майор вышел на пенсию. С 2007 года работает в Северокавказском филиале ФГУП «УВО Минтранса России» начальником Веселовского отдела. В настоящее время проживает в хуторе Чаканиха Веселовского района Ростовской области. Женат, имеет двух дочерей и четыре внука.
За мужество и воинскую доблесть, проявленные при выполнении интернационального долга в Республике Афганистан, Василий Васильевич Коржов награжден грамотой Президиума верховного совета СССР, имеет государственные награды, медаль «Ветеран – воин интернационалист», медаль «От благодарного Афганского народа», медаль «За боевые заслуги», Ордена Воина интернационалиста и юбилейные медали, а также медаль «За 20 лет безупречной службы в МВД», «За усердие и доблесть» 2 степени, Орден «За усердие и доблесть» 2 степени.
Также его сослуживец увековечен решением исполнительного комитета Верхнесолёновского сельского совета от 17 февраля 1988 года. Именем нашего земляка названа улица, на которой он жил, «улицей имени Казима Мустафаева». Рядовой Мустафаев Казим Аметович награждён орденом Красной Звезды (посмертно).
Редакция газеты «Весёловские вести» выражает слова глубокой признательности за сотрудничество Александре Николаевне Стоминой и методико-библиографическому отделу Весёловской Межпоселенческой центральной библиотеки в лице Людмилы Александровны Колесниковой.