Мы с Димой и Машей перебрались в дом, чтобы обсудить случившееся. Я наспех приготовила чай — старый электрический чайник хрипел и булькал, словно был готов взорваться. Маша непринужденно уселась на раскладной диван:
— Ну, рассказывай, дорогуша, как это вас угораздило с тетей Лидией так повздорить?
Она всегда так говорила: «дорогу́ша», «голу́бушка», «моя прелесть». Деталь ее речи, которая выдавала в ней человека с театральными замашками: любила подражать актрисам из старых фильмов.
Я тяжело вздохнула:
— Да просто она решила, что дача принадлежит ей. Забыла, что в завещании дед переписал дом на Диму.
Маша кивнула, будто все поняла:
— Точно, точно… вы же мне когда-то говорили, что там была долгая история, и дед настаивал, чтобы именно Дима получил этот участок. Говорил что-то про долг перед внуком…
— Ага, дед мечтал, чтобы мы продолжили его дело: выращивали фрукты, занимались садом. — Дима провел рукой по волосам. — Да и дом мы вроде хотели восстановить. Но теперь…
Окно было приоткрыто, и в комнату долетали ночные звуки: стрекот кузнечиков, шум листвы, редкие авто вдали. Внезапно в комнату влетел назойливый комар, зажужжал возле уха Маши, и она шлепнула себя по щеке, чертыхнувшись:
— У-у-у, какую здесь армию кровопийц раздобрели! Надо б фумигатор включить, а то съедят нас!
Я кинулась в кладовку в поисках старой антимоскитной пластинки. Роясь в горе тряпок и пыльных банок, ощутила на пальцах липкую паутину. Меня передернуло. Ненавижу пауков. Но еще больше я ненавижу вонючие остатки советской химии, которые здесь вечно хранились «на всякий случай».
Когда я вернулась с пластинками, Маша уже завела разговор с Димой о возможных вариантах уладить конфликт с его матерью. Я поставила пластинки в фумигатор, и по комнате поплыл резковатый запах. Комар в панике заметался, и тут же исчез сквозь приоткрытую форточку. Я на мгновение почувствовала облегчение.
— Знаешь, — оживилась Маша, — может, стоит ей предложить выкупить у вас долю? Или договориться, что она может приезжать когда угодно, лишь бы не претендовала на сам дом?
— Пробовали, — уныло сказал Дима. — Она не хочет слушать. Для нее это вопрос принципа: мол, старшие должны владеть тем, что построил предок. А я и вовсе недостоин.
— И меня она считает деревенской простушкой, которая только и сделала, что заполучила сына, — добавила я, потягивая чай. Горячий настой обжигал губы, отчего на языке остался легкий привкус печальной иронии.
Маша нахмурилась и сделала такой жест, будто пытается отпугнуть все плохое:
— Ну да, наши старшие родственники умеют организовать театр абсурда… Слушай, а помнишь, как мы в детстве собирали крапиву на даче у твоей тети, потом обжигались, но упорно варили суп?
Я улыбнулась: воспоминание о крапивном супе, который мы варили, тайком добавляя туда сосновые иголки, вдруг показалось таким далеким и таким беззаботным. Тогда никто не ссорился из-за домов, наследства и ключей. Мы были просто детьми, которым хотелось приключений.
— Да, было дело… — сказала я, чувствуя, как сердце щемит от воспоминаний. — Но с тех пор слишком многое поменялось.
Мы помолчали, прислушиваясь к старому деревянному потолку, который будто стонал под нашими мыслями. Стук сердца в груди и тиканье часов на стене сливались в один ритм. Дима первым решил нарушить тишину:
— Наверное, я сегодня останусь тут ночевать. Надо посмотреть систему отопления, да и свет… вдруг мама куда-то влезла, что-то повредила.
— Хорошая идея, — поддержала Маша. — А ты, Аня, тоже останешься?
Я хотела сказать «да», но осеклась: внутри жгло смутное беспокойство. Вдруг Лидия Сергеевна снова нагрянет и устроит ещё один скандал? Да и поспать на покосившейся кровати с прогнутым матрасом — сомнительное удовольствие.
— Останусь, — все-таки решилась я. — Раз уж приехали. Иначе боюсь, что будет ещё хуже.
Выпив чай, мы начали разбирать коробки с дедовскими вещами, чтобы хоть немного прибраться. Сквозняк гулял по коридорам, бросая на нас странную дрожь. Я наткнулась на старый фотоальбом, раскрыла его и застывшим взглядом обнаружила черно-белые снимки, где Димина мама была совсем юной, красивой и улыбчивой. Как все могло так сложиться, что эта улыбка из прошлого превратилась в ледяной взгляд сегодня?
Вдруг в дальнем конце коридора послышался какой-то гулкий звук, будто кто-то там ходит и шепчет. Я напрягла слух и только тогда заметила, как тени за стенами будто ожили… Читать далее...