НЕДРА России богаты полезными ископаемыми – такой вывод можно сделать даже после беглого знакомства с её геологической картой. Не секрет, что от минерально-сырьевой базы (МСБ) зависела и во многом зависит российская экономика. За МСБ отвечает геологическая служба. А вот положение её отнюдь не удовлетворительно. В годы перестройки мощная геологическая служба СССР претерпела ряд модернизаций и видоизменений. В конце концов вместо Министерства геологии был создан Комитет по геологии и использованию недр, который формально потерял свой государственный статус.
Ныне геологическая служба России находится в глубочайшем кризисе. «Такого кризиса ещё не было. Геологическая служба как единая крупная организация практически перестала существовать», – считает директор Всероссийского геологического института им. А. П. Карпинского, академик РАН Алексей Дмитриевич Щеглов.
Работы много – только добывай
На территории России сосредоточено: 13 процентов мировых запасов нефти; 35 процентов газа; 27 процентов железных руд; 12 процентов угля. Богаты российские недра золотом, цветными металлами и алмазами. При таком потенциале страна могла бы жить припеваючи. Работы много – только добывай! Но всё дело именно в этом «только». Ибо степень освоенности российской минерально-сырьевой базы невысока. Сегодня в промышленное освоение вовлечено 10 процентов выявленного геологического потенциала. Поэтому основной проблемой является резкое сокращение темпов промышленного освоения новых месторождений. Длительное время не осваиваются выявленные в прошлые годы крупные месторождения нефти и газа в Восточной Сибири и на шельфе дальневосточных и северных морей, алмазов в Архангельской области, золота в Иркутской области, бокситов в Республике Коми,
Нынешний низкий уровень освоенности сырьевой базы в первую очередь обусловлен тем, что такие работы требуют инвестиций с длительным сроком окупаемости. А во время экономического кризиса добывающая промышленность вряд ли может рассчитывать на получение таких средств со стороны государства. Иностранные фирмы вкладывать деньги в добычу тоже не торопятся, чему, в частности, препятствует неразработанная законодательная база. «Мы не нашли ответ на вопрос – кто будет осваивать месторождения. Нет компаний, которые были бы заинтересованы в их разработке; нет и совершенных законов, которые регулировали бы эти вопросы», – говорит директор ВСЕГЕИ Алексей Щеглов.
Но отказаться от разработки сырьевой базы нельзя. Ибо это приведёт к экономической катастрофе. Поэтому разработчики прибегают ко всякого рода паллиативам. Так, в Норильском рудном узле хищнически добывают самые богатые руды и сразу же пускают их в переплав. Отставание промышленного освоения твёрдых полезных ископаемых (руды и т. д.) приводит также к вынужденной разработке малорентабельных истощенных месторождений.
Из всех ископаемых важнейшим для нас является газ
В 1994 году правительством России была принята «Федеральная программа развития минерально-сырьевой базы Российской Федерации на 1994-1995 годы». Но уже первые итоги неутешительны. В целом за последние годы добыча полезных ископаемых в России неуклонно падает. За период с 1991 по 1994 год объёмы добычи топливно-энергетических видов уменьшились на 20 процентов (наиболее существенное снижение добычи – на 31 процент в 1994-м по сравнению с 1991 годом – отмечено для нефти, что объясняется тем, что запасы крупных месторождений уже выработаны; новые же не разрабатываются); объём производства товарной железной руды – на 20 процентов; руд цветных и редких металлов – на 36 процентов. Сократилась добыча и благородных металлов. В 1991 году их было добыто 176,4 тонны. А в 1995 году – уже 150. Упало и производство золота. В 1991 году его производилось 168 тонн; в 1995-м – уже 129.
Наиболее устойчивые показатели добычи наблюдаются только по газу, что обусловлено высокой обеспеченностью и устойчивостью сырьевой базы. Инфраструктура и техническая оснащённость отрасли также на высоте. Но и здесь не все благополучно: остро стоят проблемы в социальной сфере. Газовики Надыма пребывают в постоянной предзабастовочной готовности.
Из-за снижения капиталовложений быстрыми темпами (на 10-12 процентов в год) сокращаются мощности по добыче руд. Положение усугубляется тем, что основные фонды горнорудных предприятий изношены.
Романтика больших дорог не вписалась в российский рынок
Большие проблемы стоят и перед геологоразведкой. За последнее время финансирование её сократилось более чем в шесть раз. Из-за этого сокращаются и геолого-разведывательные работы (по сравнению с 1991 годом – в четыре раза). Да и геологических кадров становится всё меньше. Так, в Петербурге штат ВСЕГЕИ с 1992 по 1995 год сократился в три раза (с трёх тысяч до одной тысячи 120 человек). Люди перестают работать в геологии по простой причине – из-за низкой зарплаты (во ВСЕГЕИ в среднем среднемесячная зарплата сотрудников составляет 300-350 тысяч). Правительство из года в год стремится избавиться от финансирования геологоразведочных работ из федерального бюджета. В соответствии с новыми веяниями финансировать её должны добывающие предприятия (за счёт отчислений на развитие геологических работ) и зарубежные инвесторы. В 1995 году федеральный бюджет дал всего 25 процентов от общего объёма финансирования.
В этой связи следует сделать небольшое историческое отступление. Государственные геологические службы всех стран всегда финансировались за счёт государственного бюджета. Начало создания таких служб уходит в далекий 1834 год, когда родилась государственная геологическая служба Великобритании. В России такая служба была создана 31 января 1882 года в Петербурге в виде Геологического Комитета (ныне ВСЕГЕИ). Император Александр III подписал тогда указ о финансировании геологической службы непосредственно из казны. Такая государственная поддержка способствовала бурному развитию российской геологии.
Уже в апреле 1883 года Комитет утвердил проект «Общего плана геологического исследования России», в соответствии с которым его сотрудники занимались детальными геологическими исследованиями Донбасса и Криворожского района, изучали нефтеносные районы и минеральные воды Кавказа, золотоносные области Сибири и Дальнего Востока, осуществили первые экспедиции на Чукотку и Сахалин. Все сотрудники Геолкома вошли в состав Оргкомитета VII Международного геологического конгресса, проводимого в Петербурге в 1897 году. Президентом VII конгресса был избран директор Геолкома академик А. П. Карпинский {ставший затем первым президентом советской Академии наук).
Большевики, хотя все их надежды и были связаны с мировой революцией, заботились об отечественной геологической службе не меньше, чем царское правительство. Об этом свидетельствует такой интересный факт. 30 апреля 1918 года в Кремле под председательством В. И. Ленина проходило заседание Совнаркома, на котором впервые рассматривалась смета Геологического Комитета на производство геологических работ. Контрольные органы ещё до заседания поставили вопрос о резком сокращении сметы, против чего возражал Геолком. Поэтому ввиду возникшего разногласия дело и было вынесено в Совнарком для окончательного решения. Для защиты сметы на заседание Совнаркома был командирован сотрудник Геолкома профессор Я. С. Эдельштейн. «Заслушав краткие выступления представителей государственного контроля и Геологического Комитета, – вспоминает Эдельштейн, – председательствующий Владимир Ильич в категорической форме предложил утвердить смету Геологического Комитета без сокращений, прибавив, что для исследований, с которыми тесно связано выявление месторождений полезных ископаемых, средств жалеть не следует».
Даже в постперестроечное время, когда правительство Егора Гайдара приступило к резкой экономической либерализации, государственная геологическая служба (хотя и с большими перебоями) финансировалась из государственной казны. И только в 1996 году правительство Виктора Черномырдина приняло невиданное за всю историю мировой геологической службы решение, в соответствии с которым геологические исследования должны теперь финансироваться за счёт отчислений из бюджета добывающих предприятий. Ни в одной стране с развитой рыночной экономикой ещё не додумались до такого решения: практически вывести из государственного бюджета финансирование государственной геологической службы. После этого остаётся только задуматься: кому дорог дом и какой.
Всё хорошее когда-нибудь кончается. В том числе прежние запасы
На нынешнем состоянии российской сырьевой базы отражаются и политические изменения, которые произошли за последние пять лет; прежде всего – распад Советского Союза. Так, в России есть только одно урановое месторождение (Стрельцовское). Остальные находятся в Казахстане, Узбекистане и Киргизии. Нет в России и залежей марганца. Они – в Грузии, на Украине и в Казахстане. Республики же бывшего СССР с большей охотой заключают соглашения о совместной разработке месторождений с фирмами из дальнего зарубежья, нежели с Россией. И обижаться на соседей не стоит. Ибо нынешнее состояние российской геологической службы (да и всей экономики – в целом) вряд ли соответствует тем параметрам, которыми должен обладать надёжный рыночный партнёр.
Минерально-сырьевая продукция всегда была главной составляющей российского экспорта. Остаётся она таковой и сегодня. В 1994 году 67 процентов валютных поступлений (без учёта продажи золота) получено за счёт экспорта минерально-сырьевых ресурсов и продуктов их первичной переработки. Ведущее место в экспорте России (по данным на 1995 год) занимают топливно-энергетические ресурсы (43 процента), чёрные металлы (5,3 процента), цветные и редкие металлы (10,2 процента) и алмазы (3,7 процента).
Из-за слабой конкурентоспособности на мировом рынке российской промышленной продукции (за исключением продукции ВПК) именно сырьё ещё долгое время будет первой статьей российского экспорта. Поэтому правительство России должно было бы позаботиться о восполнении сырья. Выполнение же этой задачи непосредственно зависит от эффективной работы геологоразведки, нынешнее состояние которой (по вышеназванным причинам) далеко не удовлетворительно.
Из создавшегося тяжелого положения геологическая служба старается выйти за счёт собственной инициативы, что видно на примере ВСЕГЕИ. «Геологическая служба старается выжить, найти новые пути решения проблем», – говорит Алексей Щеглов. Прежде всего геологи налаживают взаимовыгодные отношения с соседями. Так, в конце января ВСЕГЕИ посетила делегация геологов из Северного Китая во главе с доктором Пэном (по всей видимости, речь идёт о известном китайском учёном-геологе Чжао Пэн-да – прим. 2024 г.). Вместе с петербургскими геологами (с российской стороны работы возглавляет член-корреспондент РАН Лев Красный) китайские учёные создают научные основы для поиска месторождений полезных ископаемых в Приамурье и на сопредельных территориях.
Вполне творческие отношения у геологов ВСЕГЕИ складываются с финскими и датскими коллегами, совместно с которыми они работают в Морском экологическом патруле. В рамках этого проекта с помощью российских геологов выясняются особенности строения и геохимии донных осадков. Недавно близ берегов Дании были обнаружены потопленные во время второй мировой войны контейнеры с боевым оружием. В Карелии сотрудники ВСЕГЕИ начинают работать вместе с французскими геологами из компании «Кожема» (“Соgеmа”). В октябре 1996 года для того, чтобы привлечь западных инвесторов, ВСЕГЕИ проводит выставку «Минерально-сырьевые ресурсы СНГ».
Но исключительно своими силами геологи не смогут выйти из тяжёлого положения. Нужна помощь со стороны государства. И если государство не хочет потерять свои минерально-сырьевые богатства и тем самым навеки превратиться в аутсайдера мировой экономики, оно должно понять государственное значение минеральных ресурсов и помочь геологам возродить геологическую службу России.
Дмитрий ЖВАНИЯ. Статья была опубликована 22 февраля 1996 года в №42 газеты «Смена» (3-я полоса).