Это сейчас молодые датчане мечтают стать программистами, аудиторами или социальными работниками. Это сейчас жизнь в Дании удобна и безопасна. Потомки некогда грозных данов могут никогда не выходить в море, и жизнь их при этом не будет менее сытой и счастливой. Ну, разве что, может, несколько монотонной. И то немного.
Другое дело было когда-то. И это когда-то, просоленное морем и дубленое штормАми, было не так уж давно. Юноши рождались у моря и для моря. Жили морем и находили свою смерть в море. Или из-за него. Купец, рыбак или воин — все равно. Почти каждый датчанин когда-то был моряком.
А коль так, то почти наверняка еще и пиратом. Ну, или капером. Даны привычно сочетали коммерцию, рыбный промысел или королевскую службу с морским разбоем. Тут грань между ремеслами призрачна, условна и едва уловима. Как и любая граница на бескрайних просторах мирового океана.
Вот именно ее и не почувствовал Клаус Книпхофф. Сын и пасынок уважаемых родителей, добропорядочный христианин, верный подданный, подающий большие надежды шкипер и удачливый капер, казненный на суше за преступления, совершенные в море, за интересы и по велению Короля.
Точную дату его рождения время не сохранило. Известно, что примерно в 1500 году. И уж точно в Копенгагене. Его отец, Вальтер Книпхофф, чаще был в море, чем дома. Балтийское и Северное он знал лучше родного Вестербро, пригорода королевской столицы.
Он ходил в Исландию и Шотландию. В 1501 году его имя упоминается в хрониках в связи с верной службой Королеве Дании Кристине Саксонской. И хоть встретил смерть сей славный шкипер на берегу, но это море сгубило его. Больным и израненным оно выплюнуло в 1508 году старого моряка на сушу умирать.
Жена Вальтера, Сидсе Кортсдаттер, осталась с двухлетним сыном и небольшим магазином в квартале Эрестад. Сильная и очень активная, она недолго вдовствовала. Примерно в 1511 году отчимом Клауса стал уважаемый в городе купец Йорген Кок.
Тот самый Йорген Кок, который через несколько лет будет мэром, или, как говорят местные, Оверборгместером Мальме — второго по значимости и величине города не только Королевства, но и всей Кальмарской унии. В которую, помимо Дании, входили Шлезвиг и Гольштейн, Норвегия, Исландия и большая часть нынешних Швеции и Финляндии.
Семья таки имела уважение. Водились не только со старшиной всех гильдий города, но и с королями. Уж какие там были отношения пасынка с отчимом, история умалчивает. Но Клаус не только сохранил фамилию отца, но и профессию оставил по вкусам родного, но малознакомого предка. Жизнью юного Книпхоффа стало море, а корабли Королевского военного флота — домом.
Регулярный флот Королевства Датского был образован совсем не за долго до того, как в его ряды органично влился молодой и очень амбициозный моряк и довольно скоро шкипер Клаус Книпхофф. До 1510 года короли данов, как и всех иных скандинавских государств, собирали флоты лишь для выполнения конкретных оперативных, тактических и даже стратегических задач.
Капитанами капитанов или адмиралами назначали вполне профессиональных разбойников. Разницу между пиратством и каперством составлял договор, который заключал монарх с конкретным шкипером. Которому при поступлении на службу выдавали некий патент с присвоением звания и права грабить на водах и побережьях в определенных областях.
В дополнение к письму капера капитан должен был предоставить некоторую форму обеспечения, которая должна была быть использована в случае требования о возмещении ущерба, если шкипер ограбил нейтральное судно. Далее капитану приходилось приносить клятву, и два человека, пользующиеся уважением, свидетельствовали своими подписями, что все положения договора соблюдены.
Когда шкипер возвращался в свой порт, добычу нужно было осмотреть и решить, является ли она законной. Затем доходы от ее реализации облагались налогом. Налогообложение демонстрирует законность капера и главное различие между каперством и пиратством, которое преследовало лишь выгоду капитана и его команды.
Однако каперство использовалось только в случае вооруженного противостояния соперничающих держав. В мирное время узаконенного разбоя не было. Но в последние десятилетия XV и первые XVI веков для каперов Дании и всей Кальмарской унии основной целью и добычей стали суда и населенные пункты Ганзы. Войны при этом никто не объявлял.
После начала формирования регулярного Королевского флота государство брало на себя строительство кораблей и формирование команды. А вот капитанами на судах назначали наиболее опытных и дерзких шкиперов. Из числа тех, кто уже проявил себя в походах и неких делах, за которые их вполне могли повесить где-нибудь в другом месте. Например, в любом Ганзенштадте. То есть городе-государстве, члене Ганзейского Союза.
Иногда уже назначенный капитан сам подбирал себе команду. И это были люди, в надежности и профессионализме которых он не сомневался. Ибо успел проверить на просторах Северного и Балтийского морей. И теперь пусть кто-нибудь попробует назвать кого то из них пиратом. Тот наглец узнает цену гнева моряка или офицера Королевского флота.
Неизвестно, когда Клаус поступил на службу к Королю Дании Кристиану II, но 6 ноября 1521 года шкипер Книпхофф появляется в отчетах голландского банкира Помпеюса Окко. Сей финансист учинил большой прием, на котором присутствовала вся датская делегация, гостившая в Нидерландах.
Главу Кальмарской унии сопровождали несколько шкиперов его регулярного флота. Одним из них и был удачливый, а главное, способный пасынок Оверборгместера Мальме. Клаусу 21, и он уже шкипер. И не просто, а Королевского флота. Он сопровождает своего монарха в зарубежных поездках. Видимо, связи отчима, память об отце и личные заслуги вознесли молодого капитана до небес Кальмарской государственности.
Кристиан II родился 1 июля 1481 года в замке Нюборг и уже в шестилетнем возрасте был выбран Датским Королевским советом в качестве преемника престола. В 1514 году он венчался Королем Датским. С первых дней стало ясно, что спокойного правления Кальмарской унии ждать не стоит. Новый монарх умело сочетал стремление к реформам и к насилию одновременно. Новшества насаждал отнюдь не только пропагандой.
Что никак не могло вызвать симпатии и поддержку среди местного дворянства. Тем более что самыми злостными противниками Кристиана II были Ганзенштадты. Зато он мог рассчитывать на мощь Священного Рейха Германской нации. В 1515 году он сочетался браком с Изабеллой Габсбургской, сестрой Императора Карла V. Это более чем престижный брак. Сей союз должен был обеспечить надежное положение в Европе королю-реформатору. Но…
Но вот никак не спасти от заговоров внутри самой Дании. Мятежников поддержали города Ганзейского Союза. В 1522 году наиболее авторитетные епископы Дании и Швеции, самые богатые дворянские семьи Кальмарской унии и Государственный Совет Королевства, поддержанный деньгами Любека и Гамбурга, вынудили Кристиана II бежать. Сначала в Нидерланды, затем в Германию, Францию и снова Германию.
Первое время ему оказывали поддержку Император Священной Римской Империи Карл V и Штатгальтер Испанских Нидерландов Маргарита Австрийская. Но скорее на словах, чем на деле. В общем: денег нет, но вы держитесь. А деньги, как известно, кровь войны. Без них никак. Ганза понимала это как никто другой. Потому всем своим влиянием Любек и Гамбург препятствовали финансированию проектов беглого Короля Датского.
Известно каждому: у королей никогда нет денег. А практически все банкирские дома Европы находились под угрозой санкций со стороны влиятельных Торговых Городов-государств. Таким образом, Кристиан II оказался в довольно сложной ситуации. Он Король, но вернуть свое королевство не может. Потому что денег нет.
Ответ пришел сам собой. Ведь он датчанин. А значит, в какой-то степени моряк и пират. Если гульденов с талерами не дают, значит, их надо отнять. Отнять у тех, кто мешает получить законно. Каперство представлялось наиболее оптимальным вариантом.
Тем более что каперские свидетельства своим капитанам выдавал еще отец Кристиана II, Король Дании Ганс. Для Сьорена Норбю, Отто Руда и Йоханнеса Хольгерсена суда Любека и Гамбурга стали целью и призом. Не токмо пиратства ради, а августейшей волею пославшего их Монарха. Отчего же сыну не последовать примеру родителя? Тем более что теперь война будет кормить не только саму себя, а еще и монарший двор в изгнании.
В котором вместе с Кристианом II оказались и те, кто упорно считал его своим Королем и Герцогом. То есть, в изначальном его значении, Командующим. В 1522 году он выдает каперский патент Сьорену Норбю. Он бывший капитан регулярного Королевского флота. Теперь под его командованием два корабля и нанятая им самим команда. Он базируется на Готланде и не разбойничает вокруг него, а каперствует. И здесь все логично. Ведь формально в Дании другого монарха нет. А значит, его действия законны.
Только в 1523 году Королем сначала Дании, а потом и Швеции, а значит и главой Кальмарской унии, стал дядя свергнутого Кристиана — Фредерик I. А значит, для части Европы изгнанный Король Королем быть перестал. И каперские грамоты таковыми перестали быть. Но что делать с кораблями и офицерами Королевского флота, что ушли вместе с Кристианом II? Да то же самое.
Так, в конце 1524 года Клаус Книпхофф стал адмиралом. Под его командованием оказались два корабля Королевского флота: “Галионен” и “Ден Флювенде”, которым командовал Ламберт Андерсон.
А 6 февраля 1525 года Кристиан II направил первое каперское письмо Книпхоффу и Ламберту. В инструкции говорилось, что они должны пересечь Каттегат и Северное море вдоль побережья Норвегии. Где им необходимо перехватывать столько судов Любека и Гамбурга, сколько это возможно.
В результате трехмесячной охоты эскадре Книпхоффа пришлось отплыть в Шотландию. Надо было продать добычу, купить другие корабли, пополнить старые, нанять новые команды и ланскене, что составляли абордажные команды и десант. Из всех видов коммерции, связанной с морем, разбой наиболее выгодный. Есть мнение, что такое положение вещей актуально и по сей день.
И пусть Король Шотландии Яков V - двоюродный брат Кристиана II, но путь к ее берегам достаточно сложен, опасен и требует времени. Тем более что Фредерик I, взошедший на датский престол, тоже родственник Якову. Он его двоюродный дядя.
К тому же после 1523 года мало кто в портах континентальной Европы рисковал иметь дело с каперами Кристиана II. Мало, но были. Ганс Миккельсен и его жена Сибгирд вполне даже рискнули. Точнее, получили разрешение от Штатгальтера Испанских Нидерландов Маргариты Австрийской.
Семьей они были довольно оригинальной для своего времени. Оба коммерсанты. И, несмотря на брачные отношения, бизнес не смешивали. И оба торговали с каперами Кристиана II. Такова была воля Власти. Не говоря уже об огромных прибылях.
Весной и летом 1525 года эскадра Книпхоффа пополнилась еще двумя кораблями. Одним из капитанов был Красный Клаус, отличавшийся не только дерзостью и жадностью, но и жестокостью. Которой сложно было удивить людей той эпохи. Размах успехов Книпхоффа вынуждал Любек и Гамбург применять все возможные методы борьбы.
В том числе и дипломатию. Нидерланды сильно зависели от торговых отношений с Кальмарской унией и с Ганзейским союзом. Потому уже осенью 1525 года Маргарита Австрийская отказала в поддержке каперскому флоту Кристиана II и признала шкиперов пиратами.
Более того, с королем-изгнанником велись переговоры о компенсации разбоев. Потерпевшие оказались слишком беспокойными и влиятельными. Ни один голландский купец, в том числе и супруги Меккельсен, больше не торговали с пиратами Кристиана II.
К тому де Книпхофф, Красный, Клаус и Норбю стали нападать на суда Бремена. А этот Ганзенштадт был негласным союзником Кристиана II. Напряжение между королем-изгнанником и его каперами росло. В июле Книпхофф напал на Берген. Этот город находился в вассальной зависимости от Любека.
В этот раз удача отвернулась от датского капера. Что сильно подточило его авторитет и силы. Зато укрепило его врагов. Гамбург и Любек начали готовить специальную эскадру против Книпхоффа. К концу октября шесть кораблей и вспомогательных судов под командованием Симона Парсеваля были под парусами.
Еще в начале сентября 1525 года Книпхофф и его эскадра были объявлены пиратами. Кристиан II фактически молчал. Его каперские патенты больше никто не признавал. Компенсировать потери нейтральных судов он не мог. С Любеком и Гамбургом открытой войны он не вел. В Копенгагене сидел другой Король. Потому на поддержку на берегу каперы рассчитывали все меньше и меньше.
Противники вскоре встретились. 6 октября в Остеремсе, то есть в фарватере между илистыми отмелями к востоку от острова Боркум, недалеко от залива Долларт у Восточной Фризии, в который впадает река Эмс. Ныне в этом месте проходит граница между Нидерландами и ФРГ.
Книпхофф готовился к походу к берегам Норвегии и зашел в те места для небольшого ремонта кораблей, приобретения воды, провизии, набора экипажа и ланскене. На что имел дозволение со стороны графа Эзерда, суверенного владельца этих мест.
Все три корабля и яхта эскадры Книпхоффа еще не были готовы к длительным морским переходам, а новобранцы составляли от 30 до 50 процентов личного состава как моряков, так и абордажных команд. Неожиданный визит кораблей Ганзы поставил его в отчаянное положение. Однако сам он не был отчаявшимся человеком, потому всегда был готов к драке.
Для начала Книпхофф приказал поприветствовать врага тремя выстрелами салюта. Первыми шли корабли Гамбурга. Они то и отсалютовали в ответ. Но уже наступал вечер. По ряду причин ночные сражения вообще, а тем более на море, тогда были не в традиции. Потому баталию перенесли на следующий день.
Всю ночь Книпхофф вербовал рыбаков и фермеров для того, чтобы максимально пополнить личный состав. Огромными деньгами он набрал людей совершенно неприспособленных, не обученных и не готовых морально к боям. Однако считал, что победа обязательно будет на его стороне. Ведь удача всегда сопровождала его. Он был молод. Полон сил и желаний.
Бой начался примерно в 8 утра и закончился около 4-х по полудни 7 октября. Эскадра Симона Парсеваля одержала сокрушительную победу. Жирную точку поставил Дитмар Коэль, когда взял на абордаж "Галионен" и пленил Клауса Книпхоффа. Более трех сотен сдавшихся выбросили за борт. Всего пленных взяли 162 человека. Всех доставили в Гамбург. Из-за затянувшегося шторма это удалось лишь 22 октября.
Победители готовились к громкому судебному процессу. Собирались не только наказать пиратов для этого их можно было вообще не брать в плен либо просто повесить, но решили окончательно покончить с претензией на власть низложенного Кристиана II. Он мешал всем. Даже Карлу V. Маргарита Австрийская от него отказалась уже давно.
Ясное дело, что в Гамбург он не явился. Но по дипломатическим каналам передал, что подсудимые давно вышли из под его контроля. Что немало удивило Клауса Книпхоффа, его офицеров и плененную команду. Они уверенно считали себя находящимися на Королевской службе. А действия свои расценивали как каперство.
О том и свидетельство имели. Оформленное соответствующим образом. За исключением того, что Книпхофф не вносил страховые взносы на случай ошибочного захвата нейтрала и ни разу не платил налоги с добытого приза. Для моряка Клауса такие юридические тонкости, вероятнее всего, были мелочью. Не знать их он не мог. А вот пренебречь — вполне. Ведь, как он считал, за ним его Король.
Нельзя сказать, что Кристиан II вообще ничего не делал для спасения своих людей. К примеру, он настоял на том, что граф Эзард, владелец Восточной Фризии, потребовал выдачи Книпхоффа и его подчиненных ему. Ведь пиратов захватили на его территории. Но Король Дании Фридрих I уполномочил суд Гамбурга судить своих подданных на территории Ганзенштадта.
Оберфискал Гамбурга обвинил Книпхоффа в захвате 172 судов, команд и имущества на них, принадлежащих городам Ганзы. Даже после санкционированных судом пыток Клаус утверждал, что не виновен. Ведь он шкипер Королевского флота Дании. И он имеет каперское свидетельство. А потому и он, и его команда — не пираты. Что все они военнопленные, а потому и требовал особого отношения.
25 октября 1525 года Клауса Книпхоффа и еще 74 члена его команды признали виновными в пиратстве, захватах судов, разбое и многочисленных убийствах. Всех приговорили к смертной казни. Однако не через повешение, как того требовала старая традиция, а путем усекновения головы. Учли сложности толкования границы между законным и не законным морским разбоем.
Недалеко от Гамбурга, на острове Грасбрук, откуда открывался широкий вид на Свободную Эльбу, издревле казнили пиратов. Там-то 30 октября 1525 года Клауса Книпхоффа исполнили. Говорят, что как добрый христианин, он просил прощения у Господа пред тем, как отправиться к Нему.
Следом та же участь постигла и его товарищей. Но, в отличие от них, голова их капитана на высоком шесте еще некоторое время служила назиданием другим морякам. Дабы щепетильнее относились к тонкостям Морского, Международного и Уголовного права.