Эхо от хлопка двери разнеслось по всему дому, заставив Елену Петровну вздрогнуть. Она застыла в коридоре, глядя на закрытую дверь невестки. В голове крутились обрывки мыслей, воспоминаний... и обид.
"Как она смеет?!" — пронеслось в голове свекрови. Руки непроизвольно сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Елена Петровна глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Но куда там! Волна возмущения накрыла ее с головой.
Всего пять минут назад она просто зашла к сыну и невестке, чтобы предложить свою помощь с ребенком. А в итоге? Очередной скандал и захлопнутая перед носом дверь!
"И это благодарность? За все, что я для них сделала?"
Елена Петровна медленно побрела на кухню. Села за стол, обхватив голову руками. Перед глазами всплыли картины прошлого...
...Холодная зима. Пустые полки в магазинах. Крошечная квартирка, где ютятся вчетвером — она, муж, сын и невестка. Постоянное чувство голода. И страх — что будет завтра? Чем кормить детей?
Вот Маша, совсем еще юная, в слезах умоляет: "Мама, ну придумайте что-нибудь! Мы же не можем так жить!" А она, Елена Петровна, успокаивает, обнимает... И из последних сил пытается найти выход.
Тогда они были одной семьей. Вместе переживали трудности, поддерживали друг друга. Что же изменилось? Когда пропало то тепло, та близость?
Елена Петровна вздохнула. Может, она действительно слишком давит на молодых? Лезет, куда не просят? Но ведь она хочет как лучше!
Звук открывающейся двери прервал ее размышления. На кухню зашел сын, Андрей.
— Мам, ты чего тут сидишь в темноте? — спросил он, щелкая выключателем.
Елена Петровна моргнула, привыкая к яркому свету. И правда, когда успело стемнеть?
— Да вот, задумалась... — пробормотала она.
Андрей присел рядом, внимательно посмотрел на мать.
— Опять с Машкой поругались? — спросил он напрямую.
Елена Петровна отвела взгляд.
— Да ничего особенного... Просто...
— Мам. — Андрей мягко, но настойчиво взял ее за руку. — Давай начистоту. Так больше не может продолжаться. Вы же родные люди! Неужели нельзя найти общий язык?
Елена Петровна почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Я пытаюсь, сынок. Правда пытаюсь. Но... — Она замолчала, подбирая слова. — Мне кажется, Маша меня просто ненавидит. Что бы я ни сделала — все не так!
Андрей вздохнул.
— Мам, ну зачем ты так? Маша тебя не ненавидит. Просто... — Он замялся. — Просто вам обеим нужно научиться уважать личные границы друг друга.
— Какие еще границы?! — вспыхнула Елена Петровна. — Мы одна семья! Я хочу помочь, быть рядом с внуком...
— Вот! — Андрей поднял палец. — Именно об этом я и говорю. Ты хочешь помочь. А спросила ли ты Машу — нужна ли ей эта помощь?
Елена Петровна растерянно моргнула.
— Но... Разве молодой матери не нужна помощь?
Андрей покачал головой.
— Мам, Маша уже не "молодая мать". Пете скоро четыре года. Она прекрасно справляется сама.
— Но я же...
— Знаю-знаю, — мягко перебил сын. — Ты хочешь как лучше. Но иногда твоя забота... немного душит.
Елена Петровна почувствовала, как к глазам подступают слезы.
— Я просто люблю вас, — прошептала она. — Всех вас. И хочу быть рядом...
Андрей обнял мать за плечи.
— Мы знаем, мам. И тоже любим тебя. Просто... Дай нам немного пространства, ладно?
Елена Петровна кивнула, утирая слезы.
— Я постараюсь, сынок. Правда постараюсь.
В этот момент на кухню заглянула Маша. Увидев заплаканное лицо свекрови, она замерла на пороге.
— Э-э... Я не вовремя? — неловко спросила она.
Андрей махнул рукой:
— Заходи. Нам всем давно пора поговорить.
Маша нерешительно присела за стол. Повисла неловкая пауза.
— Я... — начали одновременно Елена Петровна и Маша. И обе замолчали.
— Так, стоп, — вмешался Андрей. — Давайте по порядку. Мам, ты первая.
Елена Петровна глубоко вздохнула.
— Маша... Я хочу извиниться. — Она подняла руку, останавливая готовую возразить невестку. — Нет, дай договорить. Я действительно часто перегибаю палку. Лезу, куда не просят. Командую... В общем, веду себя как слон в посудной лавке. Прости меня за это.
Маша удивленно моргнула. Такого от свекрови она явно не ожидала.
— Я... — Она запнулась, подбирая слова. — Спасибо, Елена Петровна. Я тоже хочу извиниться. За резкость, за грубость... Я знаю, вы хотите как лучше. Просто иногда это... немного давит.
Елена Петровна кивнула, слабо улыбнувшись.
— Я постараюсь быть менее навязчивой, — пообещала она. — Правда постараюсь.
— А я постараюсь быть более терпимой, — ответила Маша. — И... спасибо вам. За все, что вы для нас делаете.
Андрей с облегчением выдохнул. Казалось, лед наконец-то тронулся.
— Ну вот, — сказал он, — неужели так сложно было просто поговорить?
Маша и Елена Петровна переглянулись и одновременно рассмеялись. Напряжение, копившееся месяцами, начало потихоньку отпускать.
— Может, чаю? — предложила Елена Петровна. — У меня как раз пирог есть...
— С удовольствием! — улыбнулась Маша.
Казалось, в семье наконец-то воцарился мир. Но...
***
Прошла неделя. Елена Петровна честно старалась держать слово. Она больше не заходила без приглашения, не давала непрошеных советов, старалась во всем поддерживать решения невестки.
Маша, в свою очередь, стала мягче. Чаще звонила свекрови, советовалась по мелочам, приглашала в гости.
Но старые привычки, увы, так просто не искореняются.
В тот злополучный день Елена Петровна забежала на минутку — занести Пете новую игрушку. И застала сцену, которая перечеркнула все достигнутые договоренности.
Маша сидела на диване, уткнувшись в телефон. А четырехлетний Петя с грохотом носился по квартире, сшибая все на своем пути.
— Господи, да что ж это такое! — не выдержала Елена Петровна. — Маша, ты что, не видишь, что ребенок творит?!
Маша вздрогнула и подняла глаза от экрана.
— А? Что? — Она огляделась, будто только сейчас заметив погром. — Ой, Петенька, ну-ка прекрати...
— "Ой, Петенька"?! — возмутилась Елена Петровна. — Да его давно пора было остановить! Ты вообще за ним следишь?
Маша мгновенно ощетинилась.
— Не указывайте мне, как воспитывать моего ребенка!
— Да какое там воспитание! — всплеснула руками Елена Петровна. — Ты же вообще им не занимаешься! Только в телефоне и сидишь!
— Ах вот как! — Маша вскочила, сжав кулаки. — То есть я плохая мать, да? А вы, конечно, само совершенство!
— По крайней мере, я не позволяла своему ребенку громить квартиру!
— Ну да, ну да! Зато вы постоянно его контролировали, не давали и шагу ступить самостоятельно!
— Что?! Да как ты смеешь...
Их крики заглушил грохот — Петя, воспользовавшись моментом, опрокинул этажерку с книгами.
— Вот! — торжествующе воскликнула Елена Петровна. — Полюбуйся на результаты своего воспитания!
— Убирайтесь! — заорала Маша. — Убирайтесь из моего дома! Я вам не позволю...
— Сама убирайся! — не осталась в долгу Елена Петровна. — Это квартира моего сына, между прочим!
— Ах так?! — Маша схватила телефон. — Сейчас позвоню Андрею, пусть сам решает!
— Звони! — Елена Петровна скрестила руки на груди. — Посмотрим, чью сторону он примет!
Пока они препирались, Петя с любопытством изучал содержимое маминой косметички. Помада так забавно размазывалась по обоям...
Вернувшийся с работы Андрей застал жуткую картину: разгромленную квартиру, заплаканного сына, и двух самых близких женщин, орущих друг на друга благим матом.
— Да что здесь происходит?! — рявкнул он, перекрывая шум.
Маша и Елена Петровна разом замолчали и уставились на него. А потом, не сговариваясь, в один голос воскликнули:
— Это все она виновата!
Андрей схватился за голову. Кажется, семейная идиллия снова накрылась медным тазом...
— Знаете что, — устало произнес он. — Я с вас обеих сыт по горло. Мама, собирай вещи и уезжай к тете Вале. Маша, бери Петю и дуй к своим родителям. А я... я просто хочу побыть один и подумать, что со всем этим делать.
— Но... — попытались возразить обе женщины.
— Никаких "но"! — отрезал Андрей. — Чтобы через час вас здесь не было. Обеих.
Он развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.
Маша и Елена Петровна остались стоять посреди разгромленной комнаты. Петя, почувствовав неладное, тихонько захныкал.
— Ну вот, — горько произнесла Маша. — Добились своего?
— Сама добилась, — огрызнулась Елена Петровна.
Они посмотрели друг на друга — и обе поняли, что на этот раз зашли слишком далеко. Но гордость не позволяла сделать шаг навстречу.
— Я пошла собираться, — сухо сказала Маша.
— И я, — кивнула Елена Петровна.
Через час квартира опустела. А вместе с ней — и надежда на то, что эта семья когда-нибудь сможет жить в мире и согласии...