Истребительный авиационный полк войск ПВО. Год 1990. Сколько в нём летчиков, если вооружен полк самолетами Миг-25 ПДС ? Много? Мало? Давайте посчитаем. Итак, в полку три эскадрильи. В каждой эскадрилье по три звена. В звене - 4 летчика. Итого , в звеньях одной эскадрильи 12 летчиков. Плюс – управление эскадрильей. Это: командир, заместитель, зам.по политической части и начальник штаба эскадрильи. Получается,- в эскадрилье – 16 лётчиков. Умножаем на три и получаем 48 летчиков в эскадрильях. Но есть еще управление полка. Это: командир полка, заместитель (так называемый “чистый” зам), начальник политотдела полка, заместитель по летной подготовке, старший штурман полка, начальник воздушной, огневой и тактической подготовки и начальник парашютно-десантной службы полка. Итого в полку 55 летчиков. Это если самолет одноместный, если двухместный, как, например, Як-28 или Ту-128,- то и летчиков в два раза больше.
Ну, это так,- для ввода читателя в обстановку. Пошли дальше.
В начале девяностых служил в нашем полку майор Боровицкий. Летал он прекрасно, успешно выполнял боевые стрельбы на полигоне, был порядочным офицером и надежным другом. Виктора любили в полку за его честность, постоянную улыбку на лице, за трезвость и его отношение к семье: жене и детям. А было у Виктора и его жены ни много, ни мало,- пятеро детей. Его жена - маленькая, весёлая и подвижная, словно капелька ртути женщина, была родом из бескрайних мелитопольских степей, из под солнышка, жарко палящего над нескончаемыми арбузными баштанами. Была она красивая, с выгоревшими на солнце волосами, загорелая, с маленькими детскими ступнями и голубыми, словно васильки в степи, глазами.
Жили они весело и беспечно. Виктор летал в истребительно - авиационном полку на самолете МиГ-25 ПДС, жена возилась с детьми, летом выводила их на детскую площадку, зимой катала на санках, лепила снежных баб , играла с ними в снежки, ходила по магазинам, а в свободное время - рожала. Зарплаты мужа – лётчика хватало, дети были накормлены и одеты, жена - всегда с улыбкой на счастливом лице.
По весне, в тёплые дни цветущих вишен и абрикос, появилась в семье Виктора небольшая, но все таки проблема,- захотелось им увеличить жилплощадь. Виктор поговорил об этом с командиром полка. Тот желание майора поприветствовал, но тяжело вздохнув, признался:
- Нет у меня, Виктор, четырехкомнатных квартир. Была бы - дал бы без очереди… Я же понимаю, всемером в трёшке не развернуться. Дети - это смех, крики, возня… Постоянные тревоги за их здоровье, стирка, глажка. А тебе перед полетами отдохнуть надо. Всё понимаю, Виктор… А помочь ничем не могу. Хотя… А что если командующему округом письмо написать? Обратиться, так сказать, по личному вопросу.
- А где он возьмет четырехкомнатную квартиру? – удивился майор. - Командующий, при хорошем раскладе карт, - напишет письмо в наш облисполком, а там всегда есть квартиры. Нужен только мощный толчок, просьба какого-то лица, которого все знают: ну , допустим, лётчика-космонавта, известного народного артиста, имя которого на слуху или боевого генерала, которого тоже все знают, командующий, ведь не родился генералом, тоже когда-то майором был… Неужели не поможет лётчику - снайперу? Дадут в городе квартиру четырехкомнатную, тебе на своих ЖИГУЛЯХ – пятнадцать минут езды до гарнизона.
На следующий день Виктор зашел к начальнику политотдела полка и они вместе, просидев за столом пол дня, написали письмо. Начальник строевого отделения внес коррективы, письмо отпечатали и отправили в адрес командующего войсками округа.
Через месяц майора Боровицкого пригласили на беседу к командующему.
2.
К 15 часам в приемной командующего войсками округа собрались офицеры и прапорщики на беседу по личным вопросам. Было их человек пятнадцать. Все уселись на расставленные вдоль стены мягкие стулья. Было много танкистов, артиллеристов и общевойсковиков, несколько человек носили эмблемы войск связи. В авиационной форме был только Боровицкий. Из-за стола поднялся небольшого роста полный подполковник.
- Минуточку внимания, товарищи офицеры,- начал он тихим, хорошо поставленным голосом.- Через несколько минут начнётся прием командующим войсками округа офицеров и прапорщиков, прибывших на беседу. Порядок будет следующий: я по алфавиту называю фамилию, вы заходите в кабинет командующего и негромко, повторяю- не громко, докладываете по форме: Товарищ командующий ! Подполковник Иванов на беседу прибыл. И всё. Больше говорить ничего не надо. Весь приём прошу находиться по стойке СМИРНО. Командующий в курсе ваших проблем и вопрос будет решен по- суворовски быстро и, надеюсь,- положительно. Вопросы есть ?
Все промолчали.
- Далее. Заходить будете по алфавиту ваших фамилий. Прослушайте список. Первым идет подполковник Абросимов, вторым - майор Боровицкий, и далее по алфавиту… Он быстро прочитал весь список. На беседу вам отводится три минуты. Понятно? Не четыре, не пять минут, а именно три... Если управитесь за две минуты - это только приветствуется. Надеюсь все за это время решат возникшие вопросы. Теперь ждем . Вот здесь, над дверью ,- он поднял руку,- загорится зелёная лампочка и прием начнется. Желаю всем удачи, товарищи офицеры.
Подполковник сел и в помещении повис тяжелый груз ожидания. Все присутствующие напряглись, слегка закашляли, стали поправлять галстуки и волосы на висках. Внезапно стало жарко, липко и как-то тесно. Лица всех покраснели, дыхание участилось, появилась тяжесть в коленях. Мысли путались.
Неожиданно, словно молния в безоблачном небе, над дверью вспыхнула зелёная лампочка. Подполковник резко вскочил из-за стола:
- Подполковник Абросимов, прошу вас. Подготовиться майору Боровицкому.
И совсем тихо добавил:
- Доклад не забудьте, положение тела по стойке СМИРНО. Удачи ! Все почему-то посмотрели на свои часы. Над дверью малиново зажглась красная лампочка - не входить.
Для Виктора время остановилось. Стараясь привести мысли в привычное русло, он подумал сначала о детях, потом о любимой жене , потом вспомнил душное ночное купе поезда и крикливую и не совсем трезвую проводницу. Ночью он часто выходил курить в тамбур. Там было накурено, но прохладней, чем в купе. В тамбуре громко лязгали невидимые сцепки, гулко грохотали подвагонные железные барабаны, колеса четко отбивали ритм на стыках стальных рельс. Наверное, я и тогда волновался, подумал он. Если бы не волновался - спал бы себе спокойно…
- Майор Боровицкий ! Прошу вас. И вслед шепотом: - ни пуха...
Виктор одернул китель и зашел через двойные двери в кабинет командующего. Негромко доложил.
Сидящий в полумраке человек с золотыми погонами генерал-полковника, еще не старый, но с лицом багровым и морщинистым, как-то хрипло , словно ему не хватало воздуха, с натугой выдавил из себя тяжелые, разорванные на части отдельные слова , собирая с усилием их в предложения:
- Я специально… тебя вызвал…хотел посмотреть на гуся… Лётчик он, видишь ли… И вот теперь дай ему квартиру четырехкомнатную… Ты в своем уме, майор?
- Так точно, товарищ генерал - полковник!
- Это тебе так кажется, барбос ты немытый… Ну, какой ты, в ж..у, офицер? Ты из армии сделал для себя кормушку и жрешь с нее. Да с бабой своей… чудесами эквли…эквилибристики по ночам… эта… занимаетесь… Этаж надо… пятерых уже настрогал… Успел. Я хочу тебя , блин, спросить: ты вабще в армии служить желаешь ?
Не тяжело тебе между самолетами и пеленками разрываться ?
- Не тяжело, товарищ генерал-полковник !
- Ну… тогда гуляй отсюда… Летай , а не о бабском передке думай… Иди ! Не то просишь... Ничего тебе от меня не будет !
Майор Боровицкий вышел из кабинета командующего войсками округа. Нашел на вешалке свой “аэродром” с голубым околышем, приложил руку к козырьку и как-то весело, словно сбросил с плеч десятипудовый груз, сказал:
- До свидания, товарищи офицеры. Удачи вам всем.
Подполковник, сидевший за столом, улыбнулся:
- Ставлю всем в пример майора Боровицкого. Беседа заняла всего минуту. Надеюсь, удачно ?
- Конечно,- весело сказал Виктор, вложил в удостоверение личности отмеченное подполковником командировочное предписание, вышел в коридор, прошелся по красной ковровой дорожке и по белой мраморной лестнице спустился вниз, на свежий воздух, в лето, в запах зелёной травы и счастливой жизни.
3.
В городе он зашел в центральный универмаг и купил жене подарок: французские духи “Climat” в строгой голубой коробочке в виде кубика. Потом в небольшом магазинчике простоял час в очереди за двумя киевскими тортами, накупил разноцветных заколок для волос девчатам и маленьких игрушечных машин - пацанам, немного поскучал на вокзале, сел в поезд и уехал в ночь, к себе домой, туда, где его любили и ждали.
На следующий день он был дома. Все семейство было на детской площадке. Жена обняла его, поцеловала и тихо спросила:
- Не получилось, да, Витя ?
- Не получилось…
- Наверное, не задалась беседа? - участливо спросила она.
Виктор усмехнулся:
- Да не то, чтоб не задалась… Просто у командующего, видимо, плохое настроение было… Может проблемы у него какие…. Но в отведенное время я уложился. А причина неудачи,- да кто же его знает? Мне он ничего не рассказывал.
Виктора обступили радостные дети, обнимали его за ноги, тянули за брюки и каждый по своему выражал восторг по случаю приезда отца. Самая маленькая, Дашуня, которая сидела в песочнице на крохотной подушке, увидев знакомый силуэт , завалилась в правый крен на девяносто градусов, развернулась и неуклюже пыталась подползти к отцу.
А вечером, когда они покормили детей, искупали их и уложили спать и он стоял на балконе, курил и глубоко вдыхал свежесть летней ночи, к нему подошла жена и облокотившись о перила, стала рядом. А он гладил её - маленькую и любимую, что-то говорил ей шепотом, целовал и трогал её узкие плечи.
- Пойдем, Витюша… Я так за тобой соскучилась…
А когда они лежали на своей широкой кровати и жена тесно прижалась к нему своим нежно - упругим телом, и у него слегка закружилась голова, он почему-то вспомнил командующего. “Спокойной Вам ночи, товарищ командующий! “ незлобно подумал он и улыбнувшись обнял жену, горячую и слегка дрожавшую от предчувствия любви.
Жизнь продолжалась.
