Советско-финская война завершилась 13 марта 1940 года. Длившаяся 105 дней, она обросла разными названиями: от «незнаменитой» до «неудачной» и «несправедливой» войны, как любят утверждать «историки-википисатели» и различные прозападные дилетанты. В этой статье я расскажу вам о самых часто задаваемых и волнующих вопросах.
Предпосылки начала конфликта, «Великая Финляндия»
Несмотря на тщательно выстраиваемый в Хельсинки ореол «слабой» и маленькой страны, которая поздней осенью 1939 г. неспровоцированно подверглась нападению «огромного» Советского Союза, причины войны куда более сложные. Дело в том, что в 1920-е — 1930-е годы в самой Финляндии были сильны ультранационалистические настроения. Существовали «общества», тесно связанные с правительственными кругами, которые ставили перед собой цель создать не иначе, как «Великую Финляндию». Это виртуальное государство должно было включить в себя Советскую Карелию, Мурманскую область и другие территории СССР. Карта «Великой Финляндии» и правда поражает воображение.
Эти националистические идеи еще XIX века (когда Финляндия была в составе Российской империи), нашли свою основную поддержку как раз в начальные годы независимого Финского государства периода т. н. «интербеллума» (межвоенного периода). Финские националисты ждали только удобного момента ослабления Советского Союза, чтобы начать расширять за счет него свои границы. Среди правящей элиты Финляндии весьма сильны были воспоминания об оккупации финскими войсками значительных областей Советской России в годы нашей Гражданской войны, — боевые действия в Советской Карелии против финских отрядов (или «белофинов», как их тогда называли) продолжались до начала 1920-х годов. Затем наступил мирный период. Но это не означало, что в Хельсинки решили забыть старые притязания. В те годы многие европейские страны относились к СССР с недоверием или откровенно враждебно, но даже среди этих стран Финляндия выделялясь своим откровенным антисоветизмом. Следует признать, что такой негативный фон в двусторонних отношениях отнюдь не способствовал компромиссам. Однако Москва, несмотря ни на что на них шла.
В 1932 году СССР и Финляндия подписали договор о ненападении, что в перспективе должно было умерить пыл горячих голов в финском правительстве и создавало условия для «наведения мостов», взаимовыгодного сотрудничества в экономике и в сфере безопасности. Но этого не произошло. Гитлер хотел войны. Приграничные с СССР государства, такие как Польша, Румыния и вместе с ними Финляндия, выбирали враждебное отношение к Москве.
Финляндия совершенствовала и вооружала свою армию, закупая оружие и снаряжение во многих странах. На Карельском перешейке усиленными темпами строилась т. н. «линия Маннергейма»,
в которую входили сотни долговременных огневых точек, три основные полосы укреплений, орудия, пулеметы и другое вооружение. Эту линию, названную так по имени маршала, затем командующего финской армией К.-Г. Маннергейма,
многие современные историки считают линию чисто и сугубо оборонительным сооружением. Но они забывают сказать о том, что эта линия могла служить и местом сосредоточения финских соединений, которые в случае необходимости могли начать с нее и откровенно наступательные действия. Более того, за этой линией могли быть сконцентрированы и наступательные группировки войск какой-либо третьей державы или держав (Германии, или Англии и Франции, или дивизии всех этих стран вместе). В Москве это видели и опасались такого развития событий. Ведь тогда удар бы был нанесен по одному из самых уязвимых мест в пограничных рубежах СССР — от финской границы до второго по значению города страны, Ленинграда, было всего 32 км. В целом Советский Союз ощущал себя в положении «осажденной крепости».
Что же касается цены межгосударственных договоров — ее наглядно продемонстрировал осенью 1938 г. «мюнхенский сговор» Англии и Франции с Германией и Италией. А быстрая, скачкообразная милитаризация Европы в течение всех 1930-х годов не оставляли советскому правительству выбора, кроме как готовиться к новой большой войне, чей призрак явно проявился над всей Европой.
В этой ситуации советская сторона инициировала переговоры с Финляндией, основной целью которых было изменение границ государств с целью их удаления от Ленинграда, важнейшего политического и экономического центра СССР и, возможно, первого в идеологическом отношении, как «колыбели революции». Начиная с 1937 года велись советско-финские переговоры, но финская сторона их всячески затягивала, меняла условия и отказывалась от выгодных предложений. В надежде на помощь западных держав в противоборстве с СССР в Хельсинки надеялись максимально отложить, а то и вовсе не подписывать никаких новых взаимообязывающих соглашений с Москвой.
В 1938–1939 гг. шла активная фаза советско-финских контактов. Москва сделала все возможное, чтобы прийти к взаимному компромиссу и заключить пакт о взаимопомощи в преддверии надвигающейся мировой войны. Документы того времени убедительно показывают, что советское руководство опасалось прежде всего не конфликта с самой Финляндией, а другими, более мощными государствами, которые используют ее территорию как трамплин против СССР. Факт, что часть финского истеблишмента склонялась к более сбалансированному политическому курсу по отношению к СССР, но «правили бал» те финские лидеры, которые рассматривали Советский Союз как угрозу, которую необходимо уничтожить. (Как это похоже на современную политику ряда ведущих стран НАТО и их младших европейских партнеров — sic!)
Уже весной 1939 г. И. В.Сталин прекрасно знал о расстановке политических сил в правительственных кругах Финляндии. Беседуя с представителями советской резидентуры в этой стране, он подчеркивал, что необходимость для Москвы невмешательства третьих государств в дела финского руководства является первоочередной заботой.
Секретный дополнительный протокол к советско-германскому Договору о ненападении от 23 августа 1939 г. относил Финляндию в сферу советских интересов. Но это не означало, как представляется сегодня многим либеральным комментаторам, автоматического включения этой страны в состав СССР. Об этом четко свидетельствует продолжение переговоров между Москвой и Хельсинки именно по пограничным вопросам и соглашению о взаимной безопасности. В середине октябре — начале ноября 1939 г. СССР сделал очередную отчаянную попытку договориться. Сталин встречался в Москве Ю. Паасикиви (кстати, будущим президентом Финляндии). Финнам предлагалось уступить Советскому Союзу ряд островов в Финском заливе, часть Карельского перешейка, п-в Рыбачий и предоставить в аренду часть п-ва Ханко. В качестве компенсации Финляндии предлагалась вдвое большая территория (выделено нами) в Советской Карелии. «Поскольку Ленинград нельзя переместить, — говорил финской делегации Сталин, — мы просим, чтобы граница проходила на расстоянии 70 километров от Ленинграда... Мы просим 2700 кв. км и предлагаем взамен более 5500 кв. км». Кстати, правильность курса на максимальное отдаление границ от крупных городов и центров СССР нашла подтверждение уже в ходе Великой Отечественной войны. И. В. Сталин пытался даже сглаживать некоторые «твердые» предложения со стороны своего окружения, в т. ч. от НКВД. Мотивация советского руководства была предельно проста и прагматична, никто не рассматривал Финляндию как противника или агрессора.
Но это не помогло. «Ястребы» в правительстве Финляндии (в т. ч. министр иностранных дел Э. Эркко и др.) фактически сделали дальнейшие переговоры бесполезными и бессмысленными. В Хельсинки решили не идти ни на уступки, ни на компромиссы, рассчитывая, как всегда, на то, что «запад им поможет». Тем временем в районе советско-финской границы ситуация ежедневно накалялась. Стороны стягивали туда войска и технику. 26 ноября 1939 г. последовал т. н. «инцидент в Майниле». Был ли обстрел финскими войсками советской территории или нет — вопрос, до сих пор вызывающий дискуссию среди историков. Но именно он послужил сигналом к скорому началу боевых действий.
Развеим миф агрессии.
Возвращаясь еще раз к секретному протоколу к Советско-германскому договору от августа 1939 г., который многие сейчас используют как «неопровержимое» доказательство заранее спланированного агрессивного поведения СССР против Финляндии. Но вот небольшая магия чисел. Советско-германский договор был подписан 23 августа 1939 года, а учения (что для небольшой финской армии означало фактически мобилизацию и призыв резервистов) вдоль советской границы финское командование инициировало уже 7 августа. Либо финны знали о грядущем заключении советско-германского секретного соглашения (что невероятно), либо, как в реальности и было, с подачи националистических кругов, в частности с подачи министра иностранных дел Э. Эркко, ещё до завершения переговоров с советской стороной, сознательно готовились к военной эскалации.
Кстати, в эту пользу говорят и наши документы, в частности недооценка советской разведкой реальных сил противника. Мы установили с противной стороны 10 дивизий, а реально их было уже 14. О «линии Маннергейма» были лишь отрывочные сведения. На советских картах ноября 1939 г. в районе Карельского перешейка обозначены лишь ближайшие узлы финской обороны, тогда как отсутствуют сведения о всей глубине финских укреплений. Более того, советская сторона намеревалась использовать в боевых действиях соединения лишь одного Ленинградского военного округа (ЛенВО), тогда как обстановка требовала немедленного привлечения более солидных формирований. Всё это указывает на то, что наши военачальники и политики всерьез не воспринимали финскую армию мирного времени (которая к ноябрю уже таковой не являлась).
Тем более войну предстояло вести зимой, в тяжелых географических и климатических условиях. Финская армия фактически вся стояла на лыжах, многие ее солдаты были вооружены пистолетами-пулеметами «Суоми».
У нас такой подготовки еще не было. Противника намечалось сломить подавляющим преимуществом РККА в танках, самолетах и орудиях, не осознавая, что прорыв многополосной линии укреплений на Карельском перешейке (одной из сильнейших линий, когда-либо существовавших в мировой военной истории) требует специальной, обдуманной и тщательной подготовки.
Война.
30 ноября 1939 г. Красная Армия перешла финскую границу. Обменявшись нотами за день до этого, правительства обеих стран начали боевые действия. Очень много сказано о том, как неудачно развивался для РККА условно первый период войны с 30 ноября 1939 по 10 февраля 1940 года. Стойкая оборона финнов, атаки советской пехоты по пояс в снегу, окружения наших соединений в центральной части Финляндии, несогласованность действий, невозможность реализовать превосходство в артиллерии и авиации. Все эти сюжеты достаточно хорошо изучались и в нашей, и в западной историографии. Кстати, первые выводы и аналитические справки были подготовлены по итогам первых боев еще до завершения самой «зимней войны». Именно поэтому советское командование смогло сделать нужные и своевременные реорганизации в наступающих группировках.
От «плана Мерецкова» (прорыв силами одного ЛенВО) советское руководство перешло к «плану Шапошникова» (мощный удар с использованием сил других военных округов). Советские войска были усилены дополнительным числом соединений, шло непрерывное обучение войск для боевых действий в зимних условиях. Войска вставали на лыжи, прорабатывали вопросы взаимодействия родов войск и штурма долговременных огневых точек. «Бог войны» — артиллерия — играла решающую роль в прорыве финской обороны. Для пушек и гаубиц точно разведывались цели, часто орудия выводились на прямую наводку, чтобы разрушать доты и дзоты противника. В частях РККА большое внимание уделялось и боевой, и политической подготовке. Моральное состояние советских воинов, несмотря на предыдущие неудачи, был на высоком уровне. Бойцы и командиры рвались в бой. И это было фактом того времени. Новый Северо-Западный фронт возглавил отличный полководец С. К. Тимошенко.
Именно благодаря ему (будущему наркому обороны СССР) удалось в кратчайшие сроки подготовить эффективное и решительное наступление на Карельском перешейке. С 10 февраля по 13 марта 1940 г. проходил второй этап войны, который характеризуется полным превосходством Красной Армии над противником. Финская линия укреплений не выдержала мощного натиска советских войск и стала «рассыпаться» буквально в течение месяца.
Не является секретом и то, что стороны вели и политическое противостояние. Например, финны хотели устроить у себя «альтернативное русское правительство» во главе с Троцким или Керенским. СССР же объявил в самом начале войны о создании дружественного к Москве т. н. «Народного правительства Финляндии», во главе с О. Куусиненом — одним из лидеров Коминтерна.
Как это часто происходило и до, и после «зимней войны», ведущие страны запада — Англия и Франция — решили воспользоваться конфликтом, в котором участвовал СССР, в своих собственных интересах и целях. Ранее у Лондона и Парижа не получилось напрямую столкнуть Советский Союз и Германию, теперь они решили, что настал час поставить Москву на место, показать, кто является реальным хозяином и в этой части Европы. СССР был исключен из Лиги наций, что, впрочем, сделало последнюю уже откровенно фиктивной организацией. Никто уже и не думал обращаться к ней за помощью. Без СССР работа этой международной организации потеряла всякий смысл.
Но Великобритания и Франция наряду с активной антисоветской риторикой строили и планы вооруженного нападения на Советский Союза. В частности, в их военных штабах разрабатывались проекты нанесения массированных бомбовых ударов по нефтяным промыслам Грозного и Баку. Шла подготовка к переброске в Финляндию через Швецию экспедиционного корпуса. Ярко выраженную антисоветскую позицию заняли тогда и США. В финскую армию поступали добровольцы из других скандинавских стран. СССР тогда буквально травили в западной прессе, развернув, по сути, против нашей страны новый информационный фронт борьбы. Но новые военные планы против СССР, к счастью, так и остались на бумаге. Вооружение, поставляемое другими странами в Финляндию, никак не могли покрыть ее растущие потери. Фиаско очередного «крестового похода» против Советской России способствовало быстрое продвижение вперед частей РККА. Главнокомандующий финской армией Маннергейм сделал вывод, что продолжение войны в ближайшее же время приведет к полному истощению жизненных сил страны и потери главных политических и экономических центров Финляндии. В Хельсинки запросили мира, и в Москве сразу же откликнулись на это предложение. Продолжение войны не было нужно ни финнам, ни СССР.
Выводы.
Самой важной частью завершившейся войны стали её уроки и выводы. Подписанный 12 марта 1940 г. и вступивший в силу днём позже — 13 марта — Московский мирный договор, завершил кровопролитное противостояние. Финны потеряли безвозвратно около 25 тыс. человек. Потери Красной Армии составили 126 875 человек, что, конечно, намного больше. Основные наши жертвы пришлись на первый, неудачный период войны.
Но советско-финская война, как бы тяжело она ни протекала, дала Красной Армии тот бесценный опыт, который напрямую был связан с военным строительством, качественными преобразованиями в вооруженных силах. Можно сказать и так, что за тот небольшой отрезок времени, который отделял окончание «зимней войны» от начала Великой Отечественной войны, в нашей армии было сделано очень многое для лучшей подготовки как отдельного воина, так и подразделений, частей и соединений РККА с целью ведения войны в современных условиях. Многие специалисты сходятся во мнении, что не будь советско-финской войны в первые месяцы гитлеровской агрессии против СССР нашей армии пришлось бы гораздо тяжелее.
Те совещания командного состава РККА по итогам войны, которые проводились в Москве с участием лично И. В. Сталина, дали дополнительный багаж знаний тем командирам, которые уже через год с небольшим вступили в смертельную схватку с нацизмом. Произошла и смена наркома обороны — вместо К. Е. Ворошилова наркомат возглавил героя «финской кампании» С. К. Тимошенко. Этот военачальник требовал постоянной и интенсивной учебы, проведения учений, насыщения армии новыми образцами боевой техники. Улучшалось и обеспечение красноармейцев, новые требования предъявлялись к зимней форме одежды, что, конечно, сказалось уже в период битвы под Москвой зимой 1941–1942 гг.
Со времен Первой мировой войны штурм «линии Маннергейма» стал первым, а если учесть погодные условия (40–45 градусов ниже нуля), единственным примером прорыва хорошо укрепленной линии обороны. Факт, что в мае 1940 г. основной удар против франко-английской коалиции немцы нанесли в обход «линии Мажино». Кстати, весьма самоуверенный и заносчивый британский военный атташе в Москве того времени — полковник Грир — уже в декабре 1940 г. осматривая под Москвой советскую бронетанковую бригаду, участвовавшую в советско-финской войне, с восхищением заметил, что только такие мощные и хорошо подготовленные соединения РККА были способны прорвать, казалось бы, неприступную «линию Маннергейма». И это оценка была дана отнюдь не нашим союзником. Лондон тогда проявлял к СССР большую подозрительность.
Другой важной статьёй, стали территориальные уступки Финляндии. В состав СССР вошли: Карельский перешеек с г. Выборг, район Куолаярви, ряд островов в Финском заливе, а также части полуостровов Рыбачьего и Среднего. Финляндия сдавала нам в аренду на 30 лет п-ов Ханко для создания там военно-морской базы, которая должна была прикрывать вход в Финский залив. Все это серьезно улучшало стратегическую обстановку в непосредственной близости от Ленинграда. И не только. Большую безопасность получил и важнейший порт СССР на Северном Ледовитом океане — Мурманск, что тоже сыграло свою роль в будущей войне. Когда финны выступили в 1941 г. в войне против СССР на стороне Гитлера, им так и не удалось полностью прервать транспортный маршрут от Мурманска и Архангельска в центральные районы страны. А по этому маршруту шел основной грузопоток поставок СССР по ленд-лизу в 1941–1942 гг. Задачи, поставленные перед Красной Армией, по результатам конфликта можно считать выполненными, пусть и очень тяжелой ценой!
