Михаил Головнин,
директор Института экономики РАН, член Президиума ВЭО России, член-корреспондент РАН
Как вы оцениваете вероятность создания единой валюты для стран БРИКС по примеру еврозоны?
Если под примером еврозоны понимать создание полноценной наднациональной валюты (по аналогии с евро), то вероятность реализации подобного сценария в БРИКС в кратко- и среднесрочной перспективе я рассматриваю как близкую к нулю, а в долгосрочной – как крайне низкую. Дело в том, что для того, чтобы реализовались преимущества единой национальной валюты для группы стран, требуется выполнение ряда условий: наличие тесных экономических связей между странами (высокая доля взаимного товарооборота и взаимных потоков капитала), близость макроэкономических показателей (темпов инфляции, процентных ставок, показателей бюджетно-налоговой политики и др.), отсутствие или крайне низкие барьеры для движения товаров и услуг и факторов производства между странами и др. Напомню, что для европейских стран путь от первых шагов в области экономической интеграции во второй половине XX века до создания единой валюты занял более 40 лет. Кроме того, результаты введения евро для стран Экономического и валютного союза с экономической точки зрения не столь однозначны. Достаточно вспомнить европейский долговой кризис 2010-2013 гг. и его последствия. Наконец, страны БРИКС явно не готовы политически (а введение единой наднациональной валюты это в первую очередь именно политическое решение) к подобному шагу.
На практике все же речь в большей степени идет об использовании опыта предшествующего этапа европейской интеграции – создания расчетной единицы экю (ECU - European Currency Unit). Однако экю на практике не выполняла всех функций денег и была нацелена на содействие осуществлению взаимных расчетов. Необходимо отметить, что экю не существовала в вакууме, она опиралась на длительный опыт регулирования взаимных курсов европейских валют (сначала в рамках Бреттон-Вудской валютной системы, затем – так называемой «змеи в тоннеле» и Европейской валютной системы).
Третий вариант, о котором тоже иногда заходит речь, не связан с опытом европейской валютной интеграции. Это создание наднациональной цифровой валюты (стейблкойна), привязанного к товарному активу или к корзине валют. Ключевой вопрос, который возникает при возможной реализации этого варианта – кто будет эмитентом подобной валюты? С одной стороны, эмитентом здесь не может выступать государство, с другой стороны, для использования подобной валюты во взаимных расчетах должна быть высокая степень доверия к ней.
Какие вы видите плюсы и минусы у единой валюты для стран БРИКС?
Плюсами возможной единой наднациональной валюты является содействие взаимным экономическим связям (за счет снижения издержек их осуществления), развитию взаимных расчетов и построению единых финансовых рынков. Минусами (особенно в отсутствие тесной экономической интеграции между вводящими валюту странами) – негативное влияние внешних шоков на ряд стран объединения, которые не смогут использовать механизм валютных курсов, чтобы сгладить влияние этих шоков, и отсутствие возможности проведения национальной денежно-кредитной политики (а, как показывает современный опыт Экономического и валютного союза, требуется ограничение национального суверенитета и по другим направлениям экономической политики – бюджетно-налоговой, регулирования финансовых рынков).
Если мы говорим о единой расчетной единице, то здесь положительные эффекты существенно меньше, они связаны с содействием осуществлению взаимных расчетов и во многом зависят от степени предсказуемости колебания взаимных валютных курсов (то, что имело место в европейском опыте 1970-80-х гг.). Вряд ли страны БРИКС готовы в современных условиях на согласованное проведение валютной политики, хотя потенциальные механизмы для сглаживания колебаний взаимных валютных курсов у них имеются (Пул условных валютных резервов).
Для единой цифровой валюты безусловным дополнительным плюсом служит возможность организации расчетов вне существующей, фактически монопольной финансовой системы, контролируемой западными странами. При этом основным минусом является сложность поддержания ее стабильного курса при отсутствии пользующегося доверием эмитента и взаимного согласования курсов валют стран БРИКС (если она будет основана на корзине валют).
Что может помешать созданию единой валюты?
Основные ограничения носят объективный экономический характер и связаны с относительно слабыми экономическими связями между странами БРИКС (за исключением их связей с Китаем), а также сохраняющимися высокими барьерами на пути взаимных экономических связей. Однако на практике главными являются политические ограничения – неготовность к отказу от части национального суверенитета или даже к координации экономической политики (если речь идет только регулировании взаимных валютных курсов).
Для расчетной валюты или цифровой валюты следует также отметить различную степень заинтересованности в ее создании со стороны отдельных стран БРИКС. Она выше для тех стран, которые находятся под санкциями или другими ограничительными мерами со стороны западных стран, и меньше для тех членов БРИКС, которые продолжают активно сотрудничать с западными странами.
Какие вы видите плюсы и минусы расчетов между странами БРИКС в цифровых валютах? Какие есть препятствия сейчас?
В любой форме создание единой валюты (если оно будет реализовываться) – это весьма отдаленная перспектива для стран БРИКС. Одним из вариантов для развития взаимных расчетов и снижения их зависимости от существующей монопольной финансовой архитектуры является использование цифровых валют.
Применение для этих целей частных цифровых валют (криптовалют и стейблкойнов) ограничивается законодательством отдельных стран. Здесь вступают в противоречие две цели: содействие внешним расчетам и обеспечение монетарного суверенитета в национальной экономике. Многие страны БРИКС делают выбор в пользу второй цели, запрещая обращение частных цифровых валют. Между тем, путем переговоров между странами могли бы быть отобраны (или эмитированы новые) некоторые частные цифровые валюты, которые по взаимным договоренностям могли бы использоваться в расчетах между странами-членами БРИКС. Основным ограничением здесь является уже упоминавшееся выше доверие к эмитентам подобных валют.
Гораздо более перспективным представляется использование во взаимных расчетах цифровых валют центральных банков (ЦВЦБ). Это не снимает полностью проблему монетарного суверенитета, но делает ее более контролируемой. Однако пока на практике ни в одной стране БРИКС нет ЦВЦБ, которая бы использовалась для международных сделок. В наибольшей степени среди членов объединения по пути развития ЦВЦБ продвинулся Китай. И он, в том числе, прорабатывает вопросы использования цифрового юаня в трансграничных сделках. В этом направлении движется и Россия при реализации проекта цифрового рубля. В случае, если страны БРИКС реализуют полномасштабное внедрение у себя ЦВЦБ, возникнет задача выбора платформы для реализации взаимных расчетов. Здесь важную роль должны играть соображения экономической безопасности – независимости подобной платформы от воздействия со стороны недружественных игроков.
Что, на ваш взгляд, более вероятно – дальнейшее развитие независимой от западной инфраструктуры расчетной платежной системы или создание единой валюты?
Из сказанного выше ясно, что проекты, связанные с созданием новых валют или новых форм национальных денег (ЦВЦБ), которые могли бы использоваться для взаимных расчетов стран БРИКС, вряд ли реализуемы в краткосрочной перспективе. Что не означает, что над некоторыми из них не нужно вести работу уже сейчас. Но в этих условиях особое значение принимает развитие платежных систем в национальных валютах, не зависящих от существующей международной финансовой инфраструктуры, для снижения рисков возможного недружественного, в том числе санкционного воздействия.
