Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:
Не вернуться, не взглянуть назад.
За Непрядвой лебеди кричали,
И опять, опять они кричат...
А. Блок. Из цикла «На поле Куликовом»
«Эта земля, трава, эта луна и глушь были все те самые, что и в 1380 году. Бредя по ночному Полю, все можно было вызвать: и костры, и конские темные табуны, и услышать блоковских лебедей в стороне Непрявды».
А. И. Солженицын «Захар-Калита»
А в синеве, расправив крылья,
Сопровождая княжью рать,
Летело лебедей обилье -
Небесных витязей отряд!...
А. Щацков. Лебеди Тютчева /Триптих/
Постижение смысла поэтического произведения, который раскрывается в его композиции, в его поэтике – работа для читателя непростая. Ведь, как правильно заметил однажды известный литературовед Ю. В. Манн, «смысла, отдельного от поэтики, не существует». Но только такое вдумчивое, осмысленное чтение дает возможность «ощутить» все интонационное богатство, ритмическую гибкость, музыкальность, возможность автора выразить тончайшие смысловые нюансы – одним словом, все свойство русского языка, которые позволяют выразить все душевные движения, напрямую обратиться к чувствам читателя.
Читая и постигая смысл шацковской поэзии, невольно возвращаешься снова и снова к известной фразе: «В начале было Слово. И Слово было у Бога, и Слово было Бог» /Евангелие от Иоанна/.
Многие строки поэта «связаны» с утверждением «русской идеи», осмыслением самых ключевых страниц отечественной истории, жизни воинов и ратников, русских святынь, поэтов, среди которых особое место занимает певец России – Ф. И. Тютчев, его славные предки.
Весенний пал дошел до кручи…
На Окском берегу пожар.
Побереги конягу, Тютчев
Из рода Тютчевых – Захар.
Сам Киприан в высокой митре,
Благословил твой долгий путь.
И князь Великий, князь Димитрий
Гайтан с письмом надел на грудь.
Вглядываясь в глубину веков, поэт ищет ответ на вопрос: где то здоровое ядро нации, которое давало России силу сохранить себя в исторических испытаниях? На что может опереться новая Россия в «ее минуты роковые»?
Связывая ответы на эти вопросы с нравственными устоями русской жизни, Шацков опирается на народную память, на национальную гордость за предков, на передаваемую сквозь века незримую, но могучую энергию.
Каким мне ключом запереть
Границу от края до края?
Россия – вселенская твердь,
Отнюдь не преддверие рая.
Какой заповедной строкой,
Пришедшей на память молитвы,
Хоть на год продлить твой покой,
Чтоб силы достало до битвы?
Читателю близок и дорог живой интерес к Истории Отечества, в частности к Захарию Тютчеву, предку известного и славного русского поэта-дипломата. В «знаковом» 1380, «испытанный разумом и смыслом», он был послан князем Дмитрием Иоанновичем к «поганому царю Мамаю» с посольской миссией и удачно ее выполнил. /»Сказание о Мамаевом побоище», версия XV века/. Внук же Захария – Борис, по прозвищу Слепец, в 1461 году сидел воеводой в Суздале, а в 1481 году участвовал в походе Ивана III на Великий Новгород.
Для поэта Андрея Шацкова поля русской славы – Куликово, Полтавское, Бородинское, Прохоровское… - не только исторические и героические места. Это те ценности, тот стержень, который образует лицо нации, это тот компас, который предопределяет историческую судьбу народа. Только на таких ценностях вырастает и национальная культура.
Я Рузское поле забыть – до конца не смогу:
Кладбищенский взгорок, лощину и ленту реки.
Церквушку в известке на дальнем крутом берегу.
И ласточек стаю, вспорхнувшую из-под стрехи.
Единение человека с природой, с родиной, образы путей-дорог – это соединение прошлого, настоящего и будущего.
По мере «вчитывания» в поэтический мир Шацкова возникает и постоянно укрепляется ощущение абсолютной достоверности и органичности, казалось бы, давно канувшего в Лету мира. Ощущение неожиданное, потому что сам этот мир – давняя история, но в нем появляются герои, которые словно живут сегодняшней жизнью Сергий Радонежский, князь Димитрий, схимники Ослябя и Пересвет, Боброк, Бренок…
К мудрецу, не покрытому митрою,
На последний отцовский погляд
Благоверного князя Димитрия
Лебединые кони летят.
Где-то там, за болотными хлябями
Полыхает заутрени свет
Вот и принята схима Ослябею.
Надевает клобук Пересвет.
У самого автора нет сомнения в собственной принадлежности к этим событиям, и эту убежденность он передает читателю:
«Сыне, тебе не приспело
С воями в пекло лезть.
Скажет Боброк: «Не дело!»
Скажет Бренок: «Не в честь!..»
Взгляд его светлый – строже
Сделался, и синей
«В первой пойду стороже!
Лучших возьму коней!»
Как бы ни была вплотную связана жизнь и поэзия Андрея Шацкова, главные герои его поэзии воплощают в себе историческую судьбу своего народа. Сам поэт родился в XX веке, в котором оказался только один богатырь – русский народ. Этого богатыря нужно было сфокусировать в слове, что автор и сделал:
И усеется поле
коростою ратного спора -
Куликово, заветное,
в поросли из чабреца.
Расточится туман,
и заря,
словно плат омофора,
Ниспадет на траву -
и не будет России конца!
В основе сборника «Сказы Куликова поля» - путь в глубь нашей истории, во времена Куликовской битвы. Этот путь тесно связан с внутренним миром автора. Сила слова переносит читателя в XIV век, чтобы он заглянул в глаза «русоволосых ратников», вставших на защиту Руси. Этот путь начался от стен Кремля, когда Захарий Тютчев отправился с опасной миссией в те дни, когда «Мамай пылал яростию и нетерпением отомстить Димитрию за разбитие ханских полков на берегах Вожи: «Казним рабов строптивых! – сказал он в гневе: да будут пеплом грады их, веси и церкви христианские! Обогатимся русским золотом!» Так приступает к повествованию о великой битве Н. М. Карамзин.
Вот что говорит о предтече создания поэтического цикла автор сборника: «Теперь для меня несомненно, что Она [Богородица] была в 1380 году в небе над Куликовым полем в день своего святого Рождества 8 (21) сентября. Ибо ни ратный подвиг Пересвета, ни полководческий гений князя Боброка-Волынского, ни героическое личное мужество Дмитрия Донского и многих иных воев не смогли бы перемочь трехкратного численного перевеса озверевших врагов в те времена, когда оружие было несовершенно. Для «одоления на враги» на ратные весы легло то незримое, «чему нет вещественного названия, но сколь оно значимо, «веси ты, Господи…».
Когда-то так сказал о Куликовском сражении А. Солженицын: «Таких битв не на одних нас, а на всю Европу в полтысячи лет выпадала одна. Эта битва была не княжеств, а государственных армий – битва материков.
И пока над Россией звенят стремена,
Да пребудет одна у России потреба:
Чтобы вдосталь хватило на все времена
Благодатного, вольного, синего неба!
Чувство тревоги, беспокойства как знаки некой близкой опасности, грозящей Родине; присутствия рядом враждебного начала, подстерегающей беды присуще многим поэтам. У Шацкова оно вызывает желание воссоздать, связать силой поэтического слова поколения дедов, отцов с нынешним поколением, утвердить исторические и бытийственные судьбы России.
И лежит за Великими поймами
Рек, смывающих прошлого груз,
Гулевая, святая, пропойная
Неуёмная – вечная Русь!
Есть такие строки у поэтов, которые обладают своим «фирменным» языком, который не иссякает на протяжении всего творчества. Этот язык пронизан глубоким пониманием трагичности бытия и всепоглощающим чувством боли и ответственности за судьбу России. Читаешь строки поэта, и в памяти всплывает Карамзин: «Каждый ревновал служить Отечеству: одни мечом, другие молитвою и делами христианскими… Димитрий, устроив полки к выступлению, желал… принять благословение Сергия, игумена уединенной Троицкой обители, уже знаменитой добродетелями своего основателя. Сей святой старец, отвергнув мир, еще любил Россию, ее славу и благоденствие».
Когда-то известный «реставратор всея Руси» Савва Ямщиков назвал Андрея Шацкова «Куликовцем». Обоих связывали особые, уважительно дружеские отношения людей, объединенных всепоглощающим чувством ответственности за судьбу России. В одной из книг [«Созидающие». Москва. Русскiй мiръ. 2007] Ямщиков писал, что «любить и защищать свой народ – это не национализм, это нормальный зрелый подход каждого, кто считает себя русским». Вот откуда – из ощущения себя русским человеком – эта увлеченность героической историей Отечества. И глубоко трагической тоже Отсюда – преклонение перед русской провинцией – уникальными, увлеченными жизнью и профессией людьми.
И в небе бездонном, крутой заложивши вираж,
Уходят они в пепелящую солнца жару…,
Я знаю, что этот знакомый до боли пейзаж
Из памяти вычеркнуть – нет, никогда не смогу.
Судьба народа, раздумья над ней сложные вопросы бытия, потеря близких и дорогих людей, душа русского человека , стихия его жизни, постижение глубин Истории – вот тот вечный центр притяжения истинной поэзии, который отражен в творчестве русского поэта Шацкова.
Тяжелые вериги – поэтов судьба
В России, покрытой морозною пылью…
Но гордо в щите родового герба
Распластаны лебедя белые крылья!
Это о гербе Тютчевых, внесенном в Общий гербовник дворянских родов Российской империи (часть VI, 1-е отделение, стр. 15). В нижней части в красном поле – дворянская корона и на ней между двумя распростертыми белыми крыльями виден серебряный жезл. Если говорить о родовом древе Тютчевых, то это наглядная иллюстрация история всей Руси. За семь веков своего существования династия Тютчевых явила на свет много славных мужей, заслуживающих самых лестных оценок благодарных потомков.
Когда вокруг сгустится волглый воздух,
И одолеют смуты и дела,
Давай с тобой уедем в древний Овстуг -
Тот самый, за которым даль светла…
«Бывают странные сближения», - сказал наш умница А. С. Пушкин. Так случилось с жителем Москвы и Рузы, что тютчевский Овстуг стал местом притяжения. Он курирует международный тютчевский литературный конкурс «Мыслящий тростник», юношеский поэтический фестиваль, ежегодно проводимый музеем-заповедником.
Поэт живет, ощущая в себе свою страну. Писатель, публицист, редактор Александр Проханов справедливо отметил: «Все, что связано с русским прошлым, как бы его ни топтали, сохранится, пока есть русские люди, интересующиеся иконой, храмом, парсуной, лубком, песней, фольклором, этнографией, - все это от нас не уйдет, потому что уже вошло в наш код». Есть в России места, овеянные славными именами. Среди них = Овстуг и Вщиж.
Здесь далеко, за черными лесами,
Где режет облак быстрокрылый стриж,
Взбегал на холм, красуясь чудесами,
Ушедший дымом в небо город Вщиж.
Каждый новый поэтический сборник Шацкова – еще одно русское поле, которое надо перейти, чтобы понять цену человеческой жизни. Быть подвижником русской глубинки и есть ощущение себя частью огромной страны. Чистое и живое восприятие русского села, деревни – основа основ русского бытия.
«6 сентября войско наше приближилось к Дону… Великий князь… получил письмо с благословением на битву… В следующее утро был густой туман, но скоро рассеялся; войско перешло за Дон и стало на берегах Непрядвы… Димитрий, стоя на высоком холме и видя стройные, необозримые ряды войска… и вообразив, что многие тысячи сих бодрых витязей падут чрез несколько часов, как усердные жертвы любви к отечеству, в умилении преклонил колена и, простирая руки к златому образу Спасителя, сиявшему вдали на чёрном знамени Великокняжеском, молился в последний раз за Христиан и Россию…».
…Вот на бранного поля скатерти
Рати бьются ,упор в упор.
И плывет в небесах – Богоматери
Чудодейственный омофор.
Но редеет дружина Дмитрия,
Изнемогшая от утра.
И отбросив расчета хитрые
Мудрый князь говорит: «Пора!»
Князю князево, Богу – Богово,
А плечу – богатырский мах!...
…
Ах, как мчались полки Боброковы,
Обгоняя ордынский страх!
Поэзия – раздумья о России как историческом и вместе с тем духовном государстве – как глоток чистого воздуха в наши нынешние «роковые» времена. «И вечный бой! Пока нам только снится…» - не просто блоковская великая фраза. Она – вечная наша судьба.
Преклонение Шацкова перед подвигами русских воинов – «…чтобы память попирала смерть!». Это знак уважения к нынешним защитникам Отечества. Это наша любовьк истории страны перерабатывается в поэзию. Только так можно воспитать гражданина своей Родины ,который гордился бы своей Россией и не заглядывался на заплывшую жиром Америку.
Небо Куликова поля вновь распахнуто над всеми нами.
Есть истины, забвение которых неминуемо ведет к несчастью как в жизни отдельных людей, так и целых народов. Ф. Тютчев четко сформулировал назначение русской литературы:
Когда сочувственно на наше слово
Одна душа отозвалась -
Не нужно нам возмездия иного.
Довольно с нас, довольно с нас…
Один из сборников Шацкова называется «Лествица внебо». Читаем – идем полевой тропкой: вот впереди деревенька, вот лесок; от леса до леса, от маковки до маковки ведет дорога – лествица. Как хорошо думается в пути, как легко читаются эти строчки-перекладины. И выступают из небытия люди, и звучат голоса. Никуда это не ушло, это здесь – в небе, в земле, в сверкающей в высоте маковке церкви, в нас, живущих на этой земле.
Что для вечности шесть-семь веков? Интересное занятие – перемещение во времени и пространстве. Эта способность Слова перенести нас в прошлое туда, где мы никогда не бывали, открылась еще в «Слове о полку Игореве».
Болеть душой за святые для русского человека места, память о которых каждое поколение должно передать своим потомкам, чтобы вселить в их души гордость за предков, «встряхнувших Русь».
Помолюсь за прародича,
павшего возле Сморгони,
И других, что лежат
у Непрядвы, за толщею дней.
И услышу – звенят
удилáми без всадников кони,
Те, что стали предтечей,
восставших из ада коней.
Н. Г. Дебольская (1954-2024)
